Нет. Я не могу слишком много прочитать об его жизни. Не могу позволить себе проявить любопытство. Каждый человек в тот или иной момент испытывает боль. Это не даёт ему права пересекать время и всё портить.

Он следует за мной по тропинке, не говоря ни слова. Светлячки жужжат вокруг него, как статические помехи, пока мы петляем и огибаем деревья. Проходит десять минут. Двадцать. Я чувствую на себе его взгляд, но не оглядываюсь.

Даже несмотря на то, что я этого хочу.

Наконец мы добираемся до его порога с надписью "Брайтоншир, Англия", вырезанной на дощечке, нависающей над ним. Светлячки раскрывают свою сеть, позволяя ему двигаться вперёд, через порог, создавая при этом стену позади него, блокируя его побег.

Он бросает на меня косой взгляд.

— Я вернусь и найду способ обойти тебя.

Я качаю головой.

— Я так не думаю, Джек.

— Это не моё имя.

— Это такое выражение.

— Это странно, — он изучает меня. — Ты не такая, как я ожидал.

— Что это должно означать?

Но он мне не отвечает. Он делает шаг вперёд, через порог, и исчезает. Назад в Брайтоншир, в 1783 год от рождества Христова.

Я опускаю взгляд на свою руку. На моём запястье царапина от моего не слишком изящного удара. Мне придётся скрывать её от мамы. Ей достаточно трудно принять то, что я делаю, не видя свидетельств случайных потасовок. Я провожу большим пальцем по монете и оставляю сообщение дяде Джо. "Неприятности на брайтонширском пороге. Отправила домой путешественника, который, похоже, отчаянно хочет вернуться. За этим нужно будет последить, пока мы не сможем найти более постоянное решение".

На самом деле мне не нужно произносить слова — монета записывает мои мысли. Это мера предосторожности, чтобы стражи могли общаться с членами совета, не выдавая своего положения ничего не подозревающим путешественникам, которые могут услышать их голос и убежать. Я понимаю эту важность, правда, но иногда я задаюсь вопросом, действительно ли это всё, что есть в монете — волшебная рация с ещё парой хитрых трюков. Или в ней есть нечто большее. А что, если кто-то мог использовать её, чтобы читать мысли, которыми я не хотела бы делиться?

Клянусь, чем больше времени я провожу здесь, тем больше я начинаю казаться таким же параноиком, как папа.

Час спустя я вернула домой ещё двух путешественников — одного в Лос-Анджелес 1986 года, другого в Шанхай 1450 года, — и дядя Джо ответил на моё сообщение.

"Ты — окончательное решение", — эхом отдаётся его голос в моей голове.

Вот этого я как раз и боялась.