― Почему такие, как Кайл, вообще существуют? ― спросила Тиган. ― Неужели Бог сотворил их злыми?
― Конечно, нет, ― Мамио остановилась, чтобы поднять осколок синего стекла. ― Зачем Всемогущему создавать нечто столь злое? Все существа, ― сказала она, когда они пошли дальше, ― с момента своего возникновения начинают жить по собственной воле. Некоторые становятся больше того, чем они должны были быть, а некоторые ― меньше. Темный Человек… потратил половину вечности, чтобы стать меньше, чем он должен был быть.
― Дегенерация, ― сказала Тиган. ― Об этом писал Джордж Макдональд в своих сказках. Мама читала их нам.
― Макдональд, говоришь? ― Мамио фыркнула. ― Значит, шотландец. Я знала кое-кого из клана Глен Коу, и они никогда не были лучше, чем должны были быть.
― То же самое мне говорили об ирландских путешественниках, ― сказала Тиган.
Мамио рассмеялась.
― И более правдивых слов свет не слыхивал. Фир Болги, бесспорно, обаятельны. А потому из них выходят великие политики и выдающиеся герои!
«Ага, и за одну только их улыбку смущенные женщины дают им пять баксов; вот как это работает», ― подумала Тиган.
― Обаяние Фир Болгов действует всегда, ― сказала Мамио. ― Даже у тех, кто им злоупотребляет. Они говорят неправду, и люди им верят. Люди хотят им верить, ― она искоса взглянула на Тиган. ― Финн не такой. Он слушал этот тихий голос каждый день своей жизни. Он чувствует, что Всемогущий рядом с ним.
― Как в молитве моей матери.
Мамио кивнула.
― Поэтому он вырос джентльменом.
― Я думала, он ведет себя так, потому что он МакКамхейл, ― сказала Тиган.
Мамио вздохнула.
― А разве он не был бы счастливее, если бы не являлся им? Он задавал слишком много вопросов обо мне и моем Рори. О том, как я жила одна все эти годы.
Когда они обернулись, в доме на колесах горел свет, и Тиган только сейчас заметила, как стемнело.
― Кое-кто проснулся, ― сказала Мамио. ― Ты любишь китайскую кухню, девочка?
― Нет, ― честно ответила Тиган. ― Но я достаточно голодна, чтобы радоваться тому, что дадут.
Бабушка рассмеялась.
― По крайней мере, ты честный человек. Я люблю печенье с предсказаниями.
― Мамио, ― позвала Тиган, пока они шли обратно по берегу, ― что ты сказала Кайлу после того, как мы вытолкали его в окно? Это было на ирландском?
― Хороший ирландский гэльский, но, боюсь, не очень хорошие христианские слова. «Пусть кошка съест тебя, и пусть кошку съест дьявол». Это проклятие, и я не должна его использовать. Ты, конечно же, не понимаешь этот язык. У твоей дорогой máthair не получилось его выучить.
Финн и Эйден сидели за столом, когда Тиган вошла в дом на колесах. Они достали тарелки и столовое серебро для ужина, и между ними лежала небольшая кучка печенья с предсказанием.
― Меня держат в плену, ― пожаловался Эйден. ― Финн не дал мне выйти, хотя я видел Тиган!
― Ну, тогда давай поедим тюремной еды, Прати, ― сказала Мамио. ― Раз уж мы все сидим в одной камере. Мне нужно только сделать кое-что, прежде чем мы приступим к еде. Где твой телефон, девочка?
Тиган вытащила его из кармана и включила. Удивительно, но у нее было три палочки связи. Она протянула Мамио телефон. Женщина подняла его на расстоянии вытянутой руки и прищурилась.
― Почему они делают цифры такими маленькими? На, ― она вернула телефон. ― Набери мне номер.
Тиган набрала цифры, которые сказала Мамио, а затем протянула ей свой мобильник.
― Джеки? ― заговорила в телефон Мамио. ― Это Ида. Мне нужно, чтобы ты забрал три посылки в парке Дюн завтра утром. Да, в Мичигане, ― она на мгновение прислушалась. ― Конечно, я знаю, что ты в Чикаго. Где еще ты можешь быть, парень? Ты мне нужен здесь к шести утра, ведь на обратном пути в город тебе захочется ехать при дневном свете, если дорога жизнь.
Она вернула мобильник Тиган. Кто-то громко ругался на другом конце провода.
― Просто повесь трубку, ― махнула рукой Мамио. ― Он приедет.
Тиган завершила звонок и повела Эйдена к раковине. Она вытерла его руки, а затем свои, пообещав себе, что спросит о душе, как только они поедят.
Когда все уселись за стол, Мамио склонила голову над лапшой.
― Go dtaga do ríocht, ― сказала она. ― Да придет царствие Твое для тех из вас, у кого нет дара языков.
Большую часть разговоров за ужином вела Мамио, рассказывая о многом из того, о чем она начала говорить Тиган на прогулке ― о Маг-Мелл, Иггдрасиле и воспоминаниях деревьев. Время от времени Финн задавал вопросы, тогда как Эйден все еще играл в пленника, поэтому молча ел, склонившись над тарелкой.
― А теперь самое важное, ― сказала Мамио после того, как Тиган убрала тарелки. Она потянулась за печеньем с предсказанием, поколебалась, но вместо этого взяла другое.
― Давай, Прати, выбирай, ― сказала она. ― Даже в тюрьме можно немного повеселиться.
Эйден взял печенье, потом Финн. Тиган взяла последней.
Мамио раскрыла свое и вытащила маленькую бумажку.
― «Ваши редкие таланты принесут успех». Что ж, приятно это знать, не так ли? А что у тебя, Финн?
― «Твоя жизнь ― отважное и смелое приключение», ― прочел Финн.
Мамио захлопала в ладоши.
― Эйден?
Он передал свое предсказание Тиган.
― «У тебя появится новый друг», ― прочла она.
Она расколола свое печенье и вытащила бумажную полоску.
«Ты любишь китайскую кухню».
Мамио рассмеялась.
― Три из четырех ― неплохо. Мне нужна моя косметичка, ― она поднялась на ноги, пошла в ванную и вернулась с маленькой фиолетовой сумкой.
― Не хочу, чтобы это увидел какой-нибудь шпионящий кот-сидхе, ― она высыпала содержимое на стол и начала перебирать старые тюбики губной помады (все они, казалось, были одного и того же оттенка розового) и почти пустые флаконы из-под таблеток.
― Я бы тоже не хотел, чтобы они это видели, ― сказал Эйден. ― В сумке Финна есть вещи и получше.
― Ха! ― Мамио взяла старомодную пудреницу. ― Вот оно.
Она распахнула ее, и по рукам Тиган побежали мурашки.
― Пахнет как… Маг-Мелл, ― сказала Тиган.
― Маг-Мелл и грязные ноги. Я была бедной, как церковная мышь, когда забрала Эйлин из дома. В ботинках, которые я носила, были дыры. Когда я сняла их, то обнаружила, что принесла с собой немного Маг-Мелл. Немного драйохта. Видишь ли, наш мир состоит из звездной пыли и газов, но Маг-Мелл… она соткана из чар.
Мамио слегка похлопала по пудре и приложила губку к лицу и носу. Тиган знала, что у нее отвисла челюсть, но ничего не могла с собой поделать. Мамио стала… красивой. Нет, ее морщины никуда не делись. Просто они больше не имели значения.
Бабушка рассмеялась, увидев выражение их лиц.
― Я пользуюсь этим время от времени, когда мне нужно произвести хорошее впечатление или договориться о сделке. Так что оно в малых дозах рассеяно по всему дому, ― она зачерпнула щепотку магической пыли. — А теперь, если мне не показалось то, что я видела в лучах солнца сегодня утром… Иди сюда, Прати.
― Не надо меня красить, ― Эйден попятился. ― Я не хочу быть красивым.
― Конечно, нет, ― сказала Мамио. ― Я и не собиралась. Я посыплю немного тебе на голову, пока ты будешь петь. Подойди сюда, под мою лампу.
Тиган кивнула, и Эйден встал под свет.
― А теперь спой песню, которую ты напевал, когда читал книгу своей máthair. Нет, не смотри вверх. Просто пой.
Эйден нахмурился, но начал петь «Down on the Corner».
Мамио покатала пыль между пальцами, и тонкая струйка ее упала в волосы Эйдена.
― Пой так, как будто это серьезно, ― сказала Мамио. ― Как сегодня утром.
― Утром мне этого хотелось, ― Эйден сложил руки на груди. ― А сейчас не хочется.
Брови Мамио поползли вверх.
― Тогда что бы ты хотел спеть, Прати?
― «Jailhouse Rock», ― сказал Эйден.
― Тогда спой это, если хочешь!
Эйден начал раскачиваться, как Элвис, покачивая тазом и все такое. Мамио высыпала ему на голову еще щепотку пыли. Та выпала из ее пальцев, но затем замедлила падение, вращаясь в воздухе и собирая свет, пока не засияла, как золото.
Эйден начал второй куплет, и пыль закружилась сильнее, образуя крошечную спиральную галактику, которая парила над ним, как корона. Когда он закончил песню, золотая пыль осыпалась вокруг него, точно крошечные падающие звезды.
― Вот, ― выдохнула Мамио. ― Именно это я и видела, пока он читал одну из книг своей матери.
― Но… как он это делает? ― спросил Финн. ― Я никогда не слышал о таком даре среди Путешественников. Это от тети Эйлин?
― Видимо, ― сказала Мамио. ― И если он делает это с магической пылью, то что он сделает с самой Маг-Мелл?
― А у Тиган тоже есть дар? ― спросил Финн.
― Тиа не умеет петь, ― сказал Эйден. ― Она повредит вам уши.
― Попробуй, ― настаивал Финн.
Пока Тиган пела, Мамио сыпала пыль ей на голову. Девушка без слов поняла по ушам Эйдена, закрытым ладонями, что пела она не очень хорошо, и по выражению лица Финна, что пыль не кружилась.
Тиган чихнула.
― Сияния не было, да?
Финн поморщился.
― Может, песня неподходящая.
― Нет, ― ответил Эйден. ― Ты ужасно поешь. И красивее ты не стала.
Мамио захлопнула пудреницу и встала.
― Вы двое подумайте, что вам нужно взять с собой. А я пока разучу с Прати песню.
― Носки, ― сказал Финн. ― Нам понадобятся носки.
― Тогда достань их из моего ящика.
Мамио потащила Эйдена к передней части дома на колесах.
― Носки?
― Никогда не путешествуй без чистых носков, ― сказал Финн. ― Ноги ― это важно.
― Нам еще нужно наполнить бутылки водой, ― Тиган отнесла их к раковине.
Мамио пела Эйдену в кабине дома на колесах. Ее тонкий голос дрожал, но Эйден не кричал, как тогда, когда пела Тиган.
― Что это за песня? ― спросила Тиган, передавая Финну бутылки с водой. Он наклонил голову и прислушался.
«Atomriug indiu
niurt tríun
togairm Tríndóite
cretim treodatad
foísitin oendatad
i nDúilemon Dáil…»
― Это «Щит Паадрайга», ― сказал Финн. ― Перевод примерно такой:
«Я встаю сегодня
с могучей силой,
призывая Троицу,
веруя в триумвират,
исповедуя единство
Творца Творения…»
Тиган наклонилась ближе, чтобы расслышать его слова. Между ними запрыгали электрические дуги, и ее желудок сжался. Финн с трудом сглотнул и попятился от нее.