...губы синеют…

Я стряхнул это с себя с дрожью в плечах и спине и последовал за ней через стройплощадку к трейлеру с дверью посередине с одной стороны. Я подошёл к нему, и по её кивку открыл дверь и вошёл внутрь, в по спартански обставленное, функциональное офисное помещение со стальным столом. За столом сидел Джон Марконе.

На нем был его обычный безупречный костюм, хотя пиджак висел на крючке, а следы пота на подмышках и слегка растрёпанные волосы свидетельствовали о том, что большую часть утра он провёл на улице в каске. Марконе изучал пачку бумаг закреплённых на планшете, проводя ручкой по планам работ, время от времени останавливаясь, чтобы подписать документы.

— Дрезден, — сказал он, не поднимая глаз. — Я занят. Надеюсь, это не займёт много времени.

— Да. — Я проглотил горький ком во рту и сказал. — Спасибо, что сразу же приняли меня.

Марконе резко отложил ручку и посмотрел на меня.

— О, — сказал он. — Пожалуйста.

Я усмехнулся ему.

— Мне это тоже не нравится.

Он на секунду обнажил зубы.

— Вы знакомы со стоиками?

— Немного.

— Препятствие — это путь, — сказал Марконе. — Особенно когда вы, в частности, являетесь препятствием. Я предпочитаю убрать вас с дороги как можно скорее. Изложите своё дело.

— Талви Инверно — ваш адвокат. Он представляет интересы мелкого сутенёра по имени Трипп Грегори. Я хочу, чтобы вы приказали ему прекратить это дело.

Взгляд Марконе стал отстранённым, как будто он обращался к мысленной записной книжке.

— Трипп Грегори один из моих солдат.

— Он отвратительный, глупый, мелкий сутенёр, — сказал я. — Трипп преследует женщину, которая руководит репетиторской службой, и собирается вывести её из бизнеса.

Марконе на мгновение задумался, а затем элегантно пожал плечами.

— Ваша оценка столь же точна, сколь и наивна. Как вы думаете, Дрезден, сколько порядочных, высокоинтеллектуальных сутенёров выходят на поле боя?

— Меня не волнуют ваши кадровые проблемы. Я просто хочу, чтобы дело было прекращено.

— К несчастью для вашей тонкой душевной организации, Трипп Грегори обладает единственной добродетелью, которую я требую от своих людей: преданностью. Он только что отсидел восьмилетний срок, который отбыл, потому что отказался дать показания против меня.

— Всё равно наплевать, — сказал я.

— В моём бизнесе, — сказал Марконе, — лояльность — это ценность, гораздо более значимая, чем деньги. Такую преданность следует уважать. Вы, несомненно, можете это понять.

Я понял. Но сердито посмотрел на него так, как будто не понимал.

Один уголок его рта слегка приподнялся.

— Трипп Грегори сделал, как ему было приказано, — сказал Марконе. — Он доказал, что свой человек. Поэтому я буду всячески содействовать ему в юридических вопросах, потому что поступить иначе означало бы поставить под угрозу преданность других членов моей организации.

Я нахмурился и сказал:

— Это звучит как проблема Джона Марконе, а не проблема Гарри Дрездена. Найдите способ решить её.

Он медленно моргнул один раз и мягко спросил:

— Или?

Я показал ему свои зубы.

— Насколько сильной головной боли вы хотите?

Марконе отложил ручку и сложил пальцы домиком — жест, который, как я понял, Талви Инверно скопировал у него. Это придавало ему уравновешенный, вдумчивый и решительный вид. И всё это, вероятно, было правдой.

— Дрезден, — сказал он, — когда вы не согласны со мной и моими действиями, это одно дело. Мы с вами несколько раз вступали в спор именно из-за этого. — Марконе внезапно положил ладони на стол. Я не то чтобы вскочил со стула, но вздрогнул. — Но сейчас вы вмешиваетесь в дела одного из моих людей. Будьте уверены, что, если вы продолжите это делать, я начну точно так же вмешиваться в ваши дела.

Меня прошиб холодный озноб. Марконе опутал своими щупальцами весь город. Если бы он хотел добраться до кого-то, то добился бы этого. Существовало неограниченное количество способов, как в рамках закона, так и за ними, которыми Марконе мог доставить неприятности обычному гражданину. Или даже не очень обычному.

— Например, тот маленький паб, который вам так нравится, нарушает ряд городских санитарных норм, — сказал Марконе. — Кто-то вроде Триппа Грегори вряд ли входит в компетенцию бывшего Волшебника Белого Совета. Или пойдите за ним лично, Убийца Титанов? Это просто… лишено равновесия. Окажу вам любезность, предположив, что вы уверены, что я более чем готов уравновесить чаши весов в пользу одного из моих людей.

— Ваш парень начал это, — прорычал я.

— И ваша клиентка подписала контракт, о котором идёт речь, и теперь пытается отвертеться, — ответил Марконе.

Секунду я пристально смотрела на него, размышляя. Затем сказал:

— Я слышал, у вас есть правило для ваших солдат. Не трогать детей.

Затем что-то промелькнуло в его глазах. Немного. Но искра. Может быть, то, что осталось от его человечности.

— И? — он спросил.

— Трипп Грегори безрассуден. Ему не удастся достичь своих предполагаемых целей, продолжая это дело. Но он собирается навредить детям, — сказал я. — Косвенно, в долгосрочной перспективе, но Трипп все равно причинит им боль.

Я хотел сплюнуть, но держу пари, что Марконе в эти дни думал о долгосрочной перспективе и добавил:

— Детей, которые не вырастут богатыми потребителями, различных пороков, которые вы контролируете.

Марконе прищурился, и его пальцы вернулись в исходное положение.

— Пожалуй, это сильный аргумент. Я не люблю неэффективность. — Он покачал головой. — Но я не могу отказать в поддержке верному солдату, так же как вы не можете отдать мне одного из своих.

Он на мгновение задумался. Затем он сказал, нарочито медленно:

— Вы отняли у меня мой замок.

— Да, это так, — сказал я.

Он кивнул мне головой.

— Хорошо сыграно.

Я моргнул. Мне и в голову не приходило, что, поступив так, заслужу уважение Марконе. Я не был уверен, как к этому относиться.

— Я не могу отдать вам одного из своих людей, — продолжил Марконе. — Единственное, могу вам дать один совет относительно мистера Грегори. Хотя мне кажется, я не должен давать его человеку вашей предполагаемой профессии.

Я хмуро поглядел на него.

— Какой совет?

Он одарил меня акульей улыбкой.

— Следуйте за деньгами.

— Ха!

Он снова взял ручку и блокнот.

— Сокамерник Грегори, — сказал я. — Мне бы хотелось поговорить с ним. Как любому старомодному частному детективу без магических способностей.

Марконе прищурился, изучая свои планы работ. Он поднял глаза и одарил меня тем же непроницаемым взглядом, который я получил бы от слегка заинтересованного тигра.

— Очень хорошо. Он будет доступен.

Я встал, кивнул ему и ушёл. Гард ждала меня, и я сказал ей:

— Мне нужен телефон.

Валькирия, не говоря ни слова, отвела меня в другой трейлер и кивнула на телефон. Я позвонил Уиллу.

— Свяжись с Бобом и Параноиком Гэри. Мне нужна дополнительная информация. — Я сказал какая именно. — Перезвоню узнать через пару часов. Отмени все сегодняшние встречи. Я еду в «Понтиак».

Тюремные комнаты для свиданий не всегда похожи на те, что вы видите по телевизору, по типу кабинок со стеклом и телефонами для разговоров.

В «Понтиаке» не было телефонов, только несколько дырок в оргстекле.

Хуан Хулио Халверсон был крупным, весёлым мужиком лет пятидесяти пяти, с тёмно-бронзовой кожей, чёрными волосами до плеч и серебристой бородой. У него на щеках было вытатуировано достаточно слез, чтобы выглядело так, будто рыдал в три ручья, и он сидел развалившись на стуле, когда я, наконец, пришёл на встречу с ним.

— Итак, — сказал он. — Ты парень-волшебник.

— Я парень-волшебник.

— Мне пошутить про Гарри Поттера?

— Пожалуйста, сделай это. Я часто это слышу в свой адрес.

— У тебя все шрамы неправильные, — сказал он, ухмыляясь. — Где твои очки. Думаю, тебе действительно нравится держать свою палочку.

— Бывало и похуже, Хуан Хулио.

— 3-Х, — сказал он. — Здесь.

Я ответил на его ухмылку, не позволяя ей попасть в мои глаза.

— Блок сигарет, если ты сможешь ответить на несколько вопросов, 3-Х.

Он добродушно развёл своими большими, покрытыми шрамами руками.

— Я не крыса, начальник.

— Два блока.

— Дело не в блоках, каброн, — сказал он, и его взгляд стал жёстче. — Мне сказали, что я должен встретиться с тобой. Ладно. Хорошо. Но я ни хрена не обязан говорить тебе.

Я кивнул.

— Вопросы касаются Триппа Грегори.

3-Х задумчиво откинулся на спинку стула.

— А-а-а. Этот мудак.

Он начал мне нравиться немного больше.

Параноик Гэри сказал мне, что 3-Х долгое время был громилой Марконе, и теперь он довольно безбедно отбывал срок после того, как избежал смертной казни. Ходили слухи, что, когда кому-то нужно было купить что-то в «Понтиаке», 3-Х был человеком чикагской мафии. Возможно, он и сидел в тюрьме, но у него там был статус — и, вероятно, 3-Х знал достаточно, чтобы стать проблемой для организации, если к нему не будут относиться с уважением.

— Мне не интересуют дела мафии. Я ищу личную информацию.

Он посмотрел на меня, а затем медленно кивнул.

— Организуй три блока. Я тебя послушаю. И скажу, что думаю.

Я посмотрел на него, затем встал, договорился с охранником и заплатил наличными. Моих кредитных карточек, когда они у меня есть, хватает примерно на десять минут, прежде чем магнитная полоса сгорит. Даже не спрашивайте об этих штуках с микрочипами. Я вернулся в кабинку и показал ему квитанцию.

— Хорошо, — сказал он. — Спрашивай.

Я пожал плечами.

— Расскажи мне о Триппе.

— Ты встречался с ним? — спросил 3-Х.

— Пару раз.

— Тогда ты уже знаешь, кто он, — сказал 3-Х. — Именно тот кем тебе кажется. Скользкий мелкий сутенёр, самодовольная задница, но не мягкотелый. Много жаловался на то, что у него нет тут баб. Много крутился и вёл дела здесь, достаточно умён, чтобы играть честно, но слишком туп, чтобы много зарабатывать.

— Он пытался заработать здесь деньги?

— Конечно, — сказал 3-Х. — Всё может получиться, если знаешь, как. Только придумать надо что-нибудь для этого.