— У тебя довольно много всего, не так ли, пацан? — спросил Бонд мне вслед.

Когда я посмотрел на него, он продолжал стоять на ступеньке лицом к подъездной дорожке, сложив руки на груди.

— Мама сказала, что они мне понадобятся. Хотя, я не знаю зачем.

— Я уверен, что у нее были на это причины. Хотя, я не стану утверждать, что хорошо знаю женщин и могу объяснить все их поступки.

Я поволок мешки по длинной лестнице, ведущей в комнату Шэнка. Поднявшись, я обернулся и снова посмотрел на Бонда. Через большое окно над входной дверью я увидел, как моя мама не спеша выезжает с дорожки на проезжую часть.

— Я что-то оставил там? — окликнул я его, не понимая, почему он все еще не спешит в дом.

На улице было довольно прохладно, и он впускал через открытую дверь потоки холодного воздуха.

— Нет, пацан. Я просто немного подышу свежим воздухом.

***

Где бы, черт побери, сейчас не находилась моя мать, я искренне надеялся, что она с трудом жует свою еду и что ей приходится записывать все, что она хочет сказать, потому что какой-то ублюдок вырвал ей язык. Это сука знала, что она не вернется за мной. И если она появится в моей тюрьме, и ее язык будет при ней, я вырву его. Мне не нужна будет пила для этого, я сделаю это своими гребаными пальцами.

Сучки, которые оказывались здесь, удивлялись, почему на меня не действуют их слезы.

Потому что слезы — это просто соленая вода.

И они ни хрена не значат.

Мой мобильник завибрировала в кармане. На дисплее высвечивалось имя Лейлы, когда я извлек телефон.

Я принял вызов и поднес трубку к уху.

— Уже соскучилась по моему члену?

— М-м-м, ты даже не представляешь насколько. Моя киска чувствует себя такой опустошенной без тебя.

Я откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол.

— Что на тебе надето сейчас?

Она рассмеялась.

— На этот раз ты точно один? В прошлый раз мы уже начинали что-то подобное, но нас прервали.

Я бросил взгляд на мониторы, на которых видел двенадцать заключенных.

— Я один.

— Валяешься в постели?

— Я трогаю свой член. Разве не этого ты добиваешься?

— Это круто, но я хочу, чтобы он был внутри меня.

Я опустил руку на молнию и направил член вниз, чтобы он перестал тереться об ткань джинсов.

— Дай мне пару недель, и я буду там.

— Ты не хочешь кончить пораньше?

— Лейла, я без проблем кончу прямо сейчас, если ты расскажешь мне, как ласкаешь себя.

Она снова засмеялась.

— Как ты смотришь на то, если мы навестим тебя?

Мой член моментально обмяк.

Вот почему я не имел ничего серьезного с бабами. Вот почему я давал им только свой член и больше ничего.

Я не любил ненужных вопросов, а Лейла начала задавать их слишком много.

Может она и была обладательницей самой офигенной киски, в которой я когда-либо был, но она должна была оставаться в Майами и давать мне трахать себя, когда я этого хочу, в противном случае я должен был положить этому конец прямо сейчас.

Я убрал ноги со стола.

— Тебе придется дождаться моего возвращения, дорогая.

— Ты уверен, что мы не можем что-нибудь придумать? — она замолчала, и я услышал звуковой сигнал. — Проверь свои сообщения.

Это была фотография, на которой стриптизерша трахала Лейлу в задницу. Когда я присмотрелся внимательнее, понял, что это был тот самый синий фаллоимитатор, который я использовал на цыпочках, когда был с ними. Он был во всех их дырочках, и сейчас он был в единственной, куда не проник мой член. Но там был мой палец, и я знал, насколько она тугая, какой горячей она была на моей коже, как сжималась, когда Лейла достигла оргазма.

Я завидовал фаллоимитатору, так как это было что-то неизведанным для меня.

— Черт, ты выглядишь очень горячо.

Изображение на одном из мониторов привлекло мое внимание. На нем был заключенный, сидящей в гинекологическом кресле в пыточной Диего. Он был избит до полусмерти, и Диего пытался отпилить ему руку. Проблема заключалась в том, что заключенный был раза в три крупнее его. Это означало наличие более крепких мышц и более твердых костей.

Диего нуждался в моей помощи.

Разговор с Лейлой достаточно раззадорил меня, чтобы я вызвался помочь.

— Тогда приезжай и засунь свой член туда, где фаллоимитатор, — произнесла она.

Я зарычал, но не от того, от чего, скорее всего, предполагала Лейла.

— Когда я наберу тебя завтра, я хочу, чтобы все твой милые игрушки были у тебя под рукой. И когда я скажу, чтобы ты трахнула себя с помощью одной из них, желаю слышать, как ты кайфуешь. Никаких вопросов, никаких условий. Я жду от тебя безоговорочного подчинения.

Я встал и подошел к двери.

— Я получу его?

— Да.

— До связи, Лейла.