— Я думала, наша песня - Jolene, - бормочет она. — Конечно, это песня о женщине, умоляющей еще одну женщину, оставить своего мужчину в покое.

— Мне нравится эта.

Она вздыхает, ее пальцы играют с моими волосами.

— Ты когда-нибудь слушал эту песню полностью?

— Да.

Она смотрит на меня.

— О?

— Она о мужчине, который влюбляется в девушку в ночь их знакомства. Он хочет провести с ней всю свою жизнь.

— Тогда это нам совсем не подходит, - говорит она. — Правда?

Ее лицо наклоняется, когда ее взгляд ищет мой, и что-то в тенях в ее глазах ... Я делаю резкий вдох, когда приходит ясность. Я вижу ее лицо той ночью в Нью-Йорке, ясно, как день, озорную улыбку, когда мы встретились, то, как ее глаза горели для меня. Подсознательно, в то утро после того, как я проснулся, мой мозг стер ее лицо. Конечно, у меня было объяснение этому, что я был пьян, но правда в том... Я чувствовал внутреннюю связь с Новой, моя потеря была связана с ее радостью, и моя голова не могла справиться с чувством вины из-за того, что это было так близко к годовщине Уитни.

Она опускает взгляд и тяжело сглатывает.

— Ронан...

— Да?

Она прижимается лицом к моей груди.

— Я чувствую себя не очень хорошо.

Я останавливаю наш танец и поднимаю ее лицо вверх.

— Что случилось?

Ее ресницы трепещут, а пот стекает по ее лицу. Она облизывает губы.

— Здесь так жарко. Пожалуйста...

Моя грудь сжимается, когда кровь отливает от ее лица.

— Нова? - Мой голос разносится по толпе, и я чувствую, как взгляды устремляются на нас.

— Воздух. - Она пытается вырваться из моих рук, затем спотыкается, и я тянусь к ней, поддержать ее, прежде чем она упадет. Я подхватываю ее и проталкиваю нас сквозь танцующих, расталкивая их с дороги. Как только мы убираемся с танцпола, она отстраняется от меня и бежит через двор в сад со статуями и ухоженным ландшафтом.

— Нова! - Я догоняю ее, когда она стоит за кипарисом, жадно глотая воздух. Даже для позднего октябрь, жарко и липко. Она держится за живот, потом наклоняется, и ее рвет.

Я поглаживаю ее по спине.

— Давай вытащим тебя отсюда.

— Я только что испортила азалию, - выдыхает она, вытирая рот руками. Ее тело шатает.

— К черту растения. - Я снова беру ее на руки и иду через лужайку, минуя палатку и обходя дом. Мой взгляд метнулся от ее напряженного лица к темной дорожке. Ее волосы рассыпались и лежат у меня на руке, когда я бросаюсь через улицу, прижимая ее к груди.

— Я умею водить, - выдыхает она, когда мы подходим к моей машине. — Ты должен был остаться на вечеринке. Отведи меня к моему... - Она напрягается, ее глаза расширяются, и я опускаю ее на пол. Ее рука держится за меня, когда ее снова рвет, ее плечи вздымаются.

Когда она встает, я открываю пассажирскую дверь, беру ее на руки и пристегиваю ремнем. Достав салфетки из бокового кармана, я осторожно вытираю ее лицо, затем очищаю ее платье.

— Что случилось? Это из-за шампанского или...

— Если ты думаешь, что я беременна, то это не так. - Она делает глубокий вдох. — Добавь воздуха, пожалуйста.

Я сажусь и завожу машину, включая кондиционер, направляя вентиляционные отверстия в ее сторону.

— Сделано, нам нужно ехать в больницу?

Она откидывается на подголовник, качая головой.

— Нет. Опусти мое окно. На всякий случай.

— Скажи мне, когда остановиться, хорошо? Только не снимай ремень безопасности.

Она морщится.

— Блевотина на твоем пиджаке. Мне очень жаль.

— Шшш, все в порядке. Держись.

Выезжая со стоянки, я проезжаю мимо больших домов, ведя машину к ее дому. Мое сердце бешено колотится. Это просто рвота, так почему же я так волнуюсь? Дело не в беременности; я верю ей, когда она говорит, что это не так, но...

Я опускаю свою руку, нахожу ее и крепко сжимаю.