Миссис Лечеминант всегда старалась по-матерински поговорить со мной по душам, когда приходила моя очередь помогать с ужином. Я не очень разбиралась в кулинарии, и она терпеливо показывала мне, как делать такие вещи, как резать кабачок, не ампутируя себе при этом палец. Она могла перевернуть омлет на сковороде. Она знала рецепты со всего мира. Каким-то образом ей казалось, что ужин за изношенным пляжным столиком выглядит элегантно.

Мистер Лечеминант знал, что я изучаю Египет, и рассказывал мне истории о разных династиях. Он взял Рорка на глубоководную рыбалку и развёл костёр на пляже, чтобы приготовить нам рыбу. Даже Корделия, которая, казалось, терпела меня большую часть времени ради Джека, не очень жаловалась на мои сдавленные крики и метания посреди ночи.

Она дошла до того, что, даже не просыпаясь полностью ночью, она говорила: "Ты в безопасности, Эйслинн. Никто тебя не обижает. А теперь ложись спать, пока я сама не решила тебя убить".

У неё было чёрное чувство юмора, но я поймала себя на том, что смеюсь над её шутками, особенно когда они были насчёт Рорка.

Корделия и Рорк довольно быстро преодолели свою неприязнь друг к другу. Вскоре они уже флиртовали, бросали друг на друга многозначительные взгляды и лукаво держались за руки, пока смотрели телевизор. Корделия перестала говорить, что отказывается выходить замуж за Рорка, и сказала ему, что рассмотрит его предложение, если бриллиант в её обручальном кольце будет достаточно большим. Должно подойти что-нибудь стильное размером в два карата. Несколько раз, когда я поворачивала за угол в доме, я находила их целующимися, что волновало меня больше, чем беспокоило их.

С другой стороны, мы с Джеком почти не целовались даже после того, как синяки Джека исчезли и его губа зажила. Он был дружелюбен и определённо заинтересован. Его пристальный взгляд часто останавливался на мне, и он посылал множество улыбок в мою сторону. Если бы мы стояли рядом друг с другом, он бы провёл пальцами по моей руке или слегка сжал мою руку. Я сказала ему, что хочу действовать медленно, и он уважал мою просьбу.

Я всё ещё иногда думала о Дейне. Каждый раз, когда шёл дождь, это воспоминание расцветало в моей голове с полной силой. Запах его лосьона после бритья, казалось, смешивался с влажным ароматом моросящего дождя. Слушая стук капель по крыше, я почти чувствовала, как Дейн рядом со мной проводит рукой по моей спине.

Я знала, что это глупо, но, по крайней мере, дождь шёл не слишком часто.

Я могла бы без дальнейших усилий влиться в рутину жизни Лечеминантов, если бы они снова не решили вернуть привычки Сетитов.

Мы провели в пляжном домике почти месяц, и ноябрь напомнил нам, что зима неизбежна. Погода продолжала подкидывать нам дни, которые казались анонсами января. Папа всё ещё бродил по замкам, соборам и странам, разыскивая какие-либо записи, оставленные тамплиерами. Между тем, увеличилось количество нападений в Египте, Сирии и Иордании. Скарабеи уничтожили всех Сетитов, живущих в Александрии. Новостные станции подхватили эту проблему, назвав её более ужасной версией пчёл-убийц. Страны по всему миру добавили сельскохозяйственных инспекторов в аэропортах, чтобы предотвратить распространение вируса.

Конечно, это не сработало бы. Не с Хорусианами, способными переправлять целые стаи скарабеев на своих собственных самолётах. Я удивлялась, почему они ещё не привезли их в Америку. Может быть, они ещё не вырастили достаточное количество жуков. Но я знала, так как у нас в прачечной была свежая партия, что на производство нового поколения уходило всего шесть недель.

Папа разрывался между желанием провести больше времени, роясь в средневековых записях, и желанием вернуться в Штаты, чтобы проверить идеи по маскировке запаха Сетитов от их рецепторов.

Я провела большую часть дня, изучая ищеек и читая обо всём, что люди безуспешно пытались скрыть своими запахами. Ищейки могли уловить запах человека по отпавшим клеткам кожи и даже по выдыхаемому воздуху. Что, если скарабеи обладали теми же способностями? На самом деле это отклоняло рациональную мысль о том, что некоторые виды могут следовать за запахами, как будто они были маяками света в темноте.

В течение дня Рорк и Лечеминанты часто украдкой поглядывали друг на друга. Они также говорили вещи, которые, казалось, были наполненными смыслом, но я не придавала этому особого значения. Мои мысли были заняты запахами и тем, как они действуют.

В тот вечер, когда Джек сказал, что хочет прогуляться со мной, я, не колеблясь, согласилась. Я устала от учёбы и хотела немного размяться, прежде чем день полностью закончится.

Джек взял меня за руку и повёл к береговой линии. Мы скинули обувь, закатали джинсы и пошли по волнам, которые выплёскивались на песок.

Через несколько минут большая волна подкралась к нам, ударила нас по икрам и намочила нижнюю часть наших брюк. Я рассмеялась и потащила Джека обратно к берегу. Было приятно смеяться и держать его за руку. Это было похоже на романтический вечер, о котором я всегда мечтала, я и красивый парень на пляже. Счастье, решила я, заключается в том, чтобы наслаждаться этими моментами, когда они наступают, вместо того чтобы позволять заботам и суждениям истощать радость. Я могла бы быть счастлива, если бы просто жила настоящим моментом и не думала ни о чём другом.

Когда мы вышли за пределы досягаемости океана, Джек посмотрел на мокрые пятна на моей одежде.

— Ты должна радоваться, что ты Сетит. Другие люди сейчас бы замёрзли.

Мне не было холодно. Очевидно, эта часть моих генов сработала.

— Да, но Сетиты также вкусно пахнут для плотоядных жуков, так что на самом деле это своего рода ничья.

Джек притянул меня ближе. Его рука оставила мою и обняла меня за талию.

— Я хотел поговорить с тобой об этом.

— О восхитительном запахе или о плотоядных жуках?

— И о том и о другом, — он остановился и развернул меня лицом к себе. Затем, больше ничего не сказав, он наклонился и поцеловал меня. Это не был один из лёгких, коротких поцелуев, которые он дарил мне с тех пор, как мы переехали в пляжный домик. Этот поцелуй хотел что-то вернуть. Этот поцелуй сказал, что он устал двигаться медленно. Я не знала, посылала ли я ему неправильное сообщение, стоя там, обнимая его за шею и целуя в ответ. Он был красивым, сильным, и он заставлял меня чувствовать себя желанной. Так что я тоже прожила этот момент и была счастлива.

Когда его руки соскользнули с моей талии, я отступила от него, улыбаясь.

— Так это была демонстрация приятного запаха или плотоядных жуков?

Я повернулась, чтобы продолжить нашу прогулку. Он протянул руку и притянул меня обратно к себе.

— Это я говорил тебе, что я чувствую к тебе, — он говорил так серьёзно, что, казалось, в конце предложения уже было что-то невысказанное, но повисшее.

— Моя семья говорила об этом, — сказал он, — и если скарабеи подойдут слишком близко, мы возьмём дополнительный годовой запас флаконов и отправимся в Антарктиду.

— Запас на год? — повторила я.

Слова казались тяжёлыми у меня во рту. Я притворялась, что Лечеминанты на самом деле не были Сетитами, что, если я не буду говорить о флаконах, Джек и Рорк никогда больше их не наполнят.

— Флаконы обычно не хранятся так долго, — сказал он, как будто я спрашивала об этом с таким беспокойством, — но холодная температура должна продлить срок их годности.

— У тебя их так много?

— Нет, нам нужно будет достать больше, прежде чем мы уедем.

Я резко втянула воздух. Пойдут ли они в город на поиски жертв? Люди, которых я там видела, вспыхнули у меня в голове. Веснушчатый официант, который обслуживал нас в последнем ресторане. Мать, которая вела троих маленьких детей вокруг туристов на тротуаре.

— Тебе не нужно никому причинять боль, — сказала я. — Скарабеи ещё не так близко.

— Требуются усилия и планирование, чтобы не привлекать внимания к тому, что мы делаем. Это займёт несколько недель, может быть, месяц. Нас пятеро, шестеро, если считать тебя. Это восемнадцать человек, которые нам нужны.

Я убрала свою руку от него.

— Не считай меня, — всё равно осталось пятнадцать жертв. Пятнадцать. — Не... не делай этого, — мой голос прозвучал слишком быстро. — Возможно, вам не придётся ехать в Антарктиду. Мой отец работает над тем, как остановить скарабеев.

— Эйслинн, — тон Джека дал мне понять, что я упускаю главное. — Я хочу, чтобы мы были вместе, но я не знаю, как мы сможем, если ты откажешься быть Сетитом. Пожалуйста, поверь, что мы помогаем обществу.

— Где ты собираешься найти пятнадцать плохих людей?

Он откровенно рассмеялся.

— Если мир когда-нибудь дойдёт до того, что будет трудно найти пятнадцать плохих людей, я перестану быть Сетитом. Но, судя по истории, низменные склонности человечества обеспечат меня добычей на века вперёд.

Большая волна ударила нам в ноги, сдвинув песок под нашими пальцами.

— Большинство людей хорошие, — сказала я.

— Большинство людей не возражали, когда африканцев заковывали в кандалы на кораблях и продавали в рабство. Большинство людей не протестовали, когда евреев грузили в товарные вагоны и отправляли в печи, — он провёл рукой по моей руке. — Большинство людей не стоят того беспокойства, которое ты испытываешь из-за них, — он оглянулся на дом и огни, которые горели в окнах гостиной. — Сегодня вечером дома все собираются принять эликсир этого месяца. Рорк думал, что ты расстроишься, если мы сделаем это при тебе, но я думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы осознать, кто ты такая. Тебе нужно к этому привыкнуть.

Я отступила на шаг от Джека, качая головой. Рорк, очевидно, знал меня гораздо лучше, чем Джек.

— Мы хотим это превратить в особенный день, — сказал Джек. — Это время, чтобы отпраздновать наши семьи и новое возрождение жизни. Я хочу, чтобы ты присоединилась к нам, даже если ты ничего не примешь.