21

ПРОШЕЛ ДЕНЬ С момента чуда на меч-пути и заявления первосвященницы о том, что Яз благословлена Предком. Послушницы Серого Класса встретили ее возвращение в дормиторий с большим энтузиазмом. Девушки, которые сами были ближе всего к тому, чтобы дойти до конца, казались наиболее впечатленными этим чудом. Хеллма, которая никогда не делала больше нескольких шагов по трубе, по-настоящему не понимала трудностей, связанных с последующими секциями. Она считала намного более удивительным то, что у Яз все еще были синяки, которые та получила в их драке несколько недель назад на своем первом уроке Меча.

Куина с головой окунулась в совместную жизнь с другими послушницами, болтая на огромной скорости на смеси лед-языка и ломанного зеленого. Она стала очень популярной в дормитории, несмотря на то, — или, возможно, из-за того, — что ни она, ни девушки, с которыми она разговаривала, не понимали больше половины того, что говорила другая.

По словам Сестры Сова, получение благословения стирает все грехи и преступления — по крайней мере, в глазах Церкви. После него жизнь начинается заново, с чистого листа. Яз недостаточно знала о Предке, чтобы иметь собственное мнение, но она не была готова так легко простить себя. Обвинения Эулара против нее, конечно, были совершенно ложными, но в прошлом он был прав, когда назвал ее агентом перемен. Перемена, благотворная или нет в долгосрочной перспективе, стала причиной многих смертей как подо льдом, так и внутри Черной Скалы. Она сама забрала некоторые из этих жизней, когда высвободила силу Пути во время битвы с Запятнанными в руинах Весты. Благословение смыло эту кровь не больше, чем вода.

ПОСЛЕДОВАЛ НЕЛОВКИЙ ЗАВТРАК, во время которого Яз чувствовала себя еще более чужой, чем в день их приезда. Каким-то образом благословение и украденные недели поставили барьер между ней и другими послушницами, хотя Куина, получившая то же благословение, чувствовала себя как дома. Ей даже удалось подружиться с парой, которая издевалась над тем, как она утонула — темноволосой хунксой Ниом и рыжеволосой герант Колой.

Яз время от времени посматривала на Куину и пыталась представить ее такой, какой та была меньше полугода назад: ходила по льду со своей семьей и кланом, изо дня в день не видела ничего, кроме замороженных пустошей, никогда не знала тепла, никогда не ела ничего, кроме рыбы, иногда горячей из моря, но чаще всего тоже замороженной. Она вспомнила, как Куина стояла впереди нее в очереди к регулятору, зная, что она сломанная, и сжимая украденную деревянную бусину — талисман от неизбежного падения.

Во всяком случае, одно хорошее дело Яз сделала. Она вытащила Куину из дыры во льду, полной тьмы и безумия, и доставила ее в изобилие Коридора. Они обе увидели мир, совершенно недоступный их воображению. Несколько миров, на самом деле, если считать Запятнанных и Сломанных, Черную Скалу и Аидис.

Куина выбрала это мгновение, чтобы перестать смеяться над какими-то словами Венны и взглянуть на Яз. Ее темные глаза наполнились каким-то новым чувством.

— Ты в порядке, Яз?

— Что? Да. Конечно. — Яз с неловкостью осознала, что смаргивает слезы.

— Мы вернем остальных, — сказала Куина, не заботясь о том, что остальные послушницы ее слушают. — Сестра Сова говорит, что они в безопасности. У нас есть время.

Яз кивнула и посмотрела на свою еду, пытаясь взять себя в руки. В последние дни время было ненадежным. Как и лед, который, как выяснилось, скрывал великие и неожиданные тайны, время тоже оказалось менее надежным, чем она всегда считала. С другой стороны, Куина была права. У них было время — то, чего у них не было целую вечность. Эррис сказал бы, что, с тех пор, как она упала в Яму Пропавших, часы всегда тикали. Она должна была спасти Зина до того, как Сломанные погубили бы его. Ей пришлось сбежать от Эулара, прежде чем он использовал нити, чтобы переубедить ее. Даже на бесконечном пути к Коридору их подстегивали истощающиеся запасы: ни один день не мог быть потрачен впустую, не было времени на отдых.

— Какой у нас следующий урок? — Яз оглядела трапезную, четыре длинные скамьи, послушниц, склонившихся над едой. Такова была их жизнь, день за днем: уроки, прогресс, обучение, тесты, испытания. Об их голоде позаботились, освободив их тела и умы, чтобы направить их на другие цели. Теперь это была ее жизнь, освобожденная от всепоглощающей задачи просто не умереть.

— Тень, — ответила Куина с набитым ртом.

ЯЗ СЧИТАЛА, ЧТО они должны посещать только уроки Пути, но энтузиазм Куины убедил ее отказаться от этой идеи, и она без жалоб пошла на урок Тени. Девушки вошли в комнату, где Сестра Сова и настоятельница разговаривали с Яз и ее друзьями после того, как они спаслись из Стеклянной Воды. Яз сидела там, пока Госпожа Тень говорила о каком-то растении зеленых земель, из которого можно было бы сварить яд. Она пыталась сосредоточиться, но ее мысли постоянно возвращались к синему свету, который удерживал Мали, Эрриса и Турина. За каждое мгновение их жизни проходили недели ее. Она могла бы быть седой и старой, когда Турин, наконец, решил бы развернуться и уйти оттуда, оставшись тем же молодым человеком, которым был, когда вошел в ауру время-звезды.

— Ты все еще с нами, Яз?

Яз моргнула и обнаружила, что на столе перед ней разложена сложная масса зелени: стебли, листья и блестящие белые ягоды:

— Я…

Она испуганно огляделась и обнаружила, что другие послушницы сняли ягоды с растений, которые им дали, и делали что-то непонятное с черными семенами и бледной мякотью. Рассеянный смех прокатился по комнате, быстро смолкший под пристальным взглядом Госпожи Тень.

— Ты находишь это забавным, Послушница Гулли? — Монахиня повернулась к девушке с мышиными волосами, которая сидела позади нее.

— Н-нет! — В голосе послушницы прозвучал неподдельный страх.

Госпожа Тень щелкнула девушку по уху, заставив ее поморщиться.

— Ты можешь лгать, но, по крайней мере, делай это хорошо. Я учила тебя быть более убедительной. — Монахиня вернула свое внимание к Яз, прежде чем оглядеть класс. — Здесь есть урок. Смейся, Яз.

— Что?

— Только не говори мне, что ты так же быстро забыла наш язык, как овладела. Смейся! У тебя только что было полдюжины примеров. Они смеялись над тобой. Смейся в ответ. — Она хлопнула в ладоши. — Смейся!

— Э-э… — Яз смущенно огляделась. Она попыталась рассмеяться. Даже для ее ушей это звучало настолько неправильно, что казалось комичным. На другом конце комнаты Хеллма разразилась собственным смехом, прежде чем зажать рот обоими огромными ладонями.

Госпожа Тень подняла палец, призывая к молчанию.

— Это было забавно, — признала она. — Но и трудно. Убедительно изображать веселье — это навык, которым многие не могут овладеть даже после значительной практики. Смех честнее слез. Никогда не высмеивайте кого-то за его смех — даже Хеллму, которая ржет как лошадь, — потому что смех — такая же истинная часть человека, как нос на лице. Слезы можно подделать. И даже когда они истинные, они часто относятся к нам самим, представляя постигшую нас трагедию, а не к жертве ситуации. Смех, однако, подделать нельзя — когда он вырывается из нас и как. Он такой же истинный, как чих или маленькая смерть: эмоции ускользают от нас под давлением. — Она прошла между столами. — В Тени мы обучаем убийц, и для этого мы тратим больше времени на людей, чем на ножи, — она извлекла один из последних из ниоткуда и воткнула его в стол перед Куиной, — или яды. — Она щелкнула по листьям перед Яз. — Часто это наши инструменты, но гораздо важнее понимать материал, к которому мы применяем наши инструменты. Самый опасный человек в комнате — вовсе не самый быстрый клинок или самый смертоносный отравитель; это всегда тот, кто лучше всех понимает остальных. А понимание остальных начинается с понимания себя — вот почему уроки, которые я преподаю здесь, на самом деле начинаются в Башне Пути Сестры Сова. Трансы ясности, терпения и безмятежности — отличные ключи к познанию самого себя. Вы узнаете других, наблюдая, но все, что вы видите, рассматривается через призму себя. — Она приложила палец к центру своего лба. — Здесь мы впервые узнаем, что нам нужно, чтобы понимать других.

СЛЕДУЮЩИЙ УРОК БЫЛ с одной преподавательницей, с которой Яз еще не встречалась, Госпожой Академией, и он проходил в Башне Академии. Куина заверила ее, что этот предмет не следует путать с Академией в соседнем городе, откуда приехали академики, присутствовавшие на их втором суде. Маги называли себя академиками, но они изучали магию марджал, которой посвятили себя, а не историю и естественные науки, которым послушниц обучали на уроках Академии Сладкого Милосердия.

Яз с некоторым трепетом последовала за послушницами вверх по винтовой лестнице. Она была менее напугана магией Сестры Сова и Госпожи Тень, потому что у нее была собственная магия, и ей несколько раз говорили, что ей дали большую порцию такого таланта. Боевые навыки монахинь, конечно, впечатляли, но Яз было трудно придавать большое значение способности человека убивать других. Убийства и войны, по ее мнению, являлись своего рода болезнью, которая овладевала умами людей, когда у них было слишком много еды и слишком много досуга. Как будто этот вид живых существ был не способен радоваться жизни, и, когда ветер и лед переставали мучить их, они сами искали способы мучить друг друга или даже самих себя.

Госпожа Академия, однако, обладала способностями, которые вызвали у Яз одновременно восхищение и благоговейный трепет. Она распоряжалась записанными словами — как буквально так и фигурально, — открывая широкое окно в обширное наследие знаний и истории. Для Икта это выглядело бы так, как если бы им открылся чудесный, неожиданный и скрытый мир. Даже для Яз, чей разум уже расширился благодаря знаниям, полученным от совместного использования умов Эрриса и Мали, это было гораздо большим чудом, чем завершение меч-пути — задача, из-за которой она была невероятно близка к падению в полудюжине случаев. Так близко, что Яз почти могла поверить, что невидимая рука Предка действительно была там в тот день, удерживая ее от падения.