Зокс воспользовался паузой, чтобы побрести дальше, шумно волоча за собой дощатые сани.

— То, что он сказал. — Куина последовала за Зоксом.

Эррис улыбнулся и пошел дальше, подняв здоровую руку, чтобы похлопать Яз по плечу, когда проходил мимо. Братский жест.

Турин не сводил с нее взгляда:

— Ты научила меня летать, Яз. Я пойду туда же, куда и ты.

— Я не учи... — Но Турин уже шел за остальными.

— Мне не нужно понимать, что он говорит. — Мали кивнула в спину Турину. — Ты ему нравишься, вот этому.

Яз опустила голову и выдавила глупую улыбку с губ. Она последовала за остальными:

— Пошли.

Мали, прихрамывая, последовала за ней, и они пошли дальше вместе.

— У тебя есть... — Яз посмотрела в спину Турину вместо того, чтобы закончить свой вопрос.

Мали усмехнулась и покачала головой.

— Там, где я живу, все девочки, и если бы я хотела чего-то большего, чем просто подругу, я бы хотела мальчика. Однако этого не произойдет. Я стану монахиней, и, вырастая, мы все выходим замуж за Предка — нашего бога. — Ее взгляд упал на культю, которую она держала перед собой, демонстрируя первый намек на жалость к себе за все это время. — В любом случае, кому я сейчас нужна? Я — сломанная.

Яз посмотрел на темноту вокруг них, на насилие, творимое на стенах, на, вероятно обреченную, группу, направляющуюся в ад. Она покачала головой, улыбаясь их разговору.

— Мы все сломаные, Мали. — Она обняла девушку за плечи. — Если мы выберемся из этого, напомни мне рассказать тебе о Кайлале, самом красивом парне, которого я когда-либо встречала.

Туннель вел довольно далеко вниз, и в какой-то момент Турин обратил их внимание на просачивающуюся воду, мимо которой, в противном случае, можно было бы пройти, не заметив ее. Мали поспешила к ней так быстро, как только позволяли ее обмороженные ноги. Поток был слишком медленным, чтобы она могла собрать его в сковородку, которую все еще держала, но Турин не позволил ей прижаться ртом к камню и попытаться слизнуть то, что ей было нужно.

— Секунду.

Лицо Мали, когда вода тонкой вуалью поднялась со скалы и превратилась в сверкающую нить, было довольно комичным. Она открыла пересохший рот и позволила крошечному потоку попасть себе на язык.

К тому времени, как Мали сделала несколько глотков, Яз и сама чувствовала себя совершенно сухой. Но времени пить не было. Они двинулись дальше. Впервые Яз ощутила отдаленное биение, такое медленное, что между двумя глухими ударами можно было пересечь множество комнат, такое глубокое, что резонировало по всему позвоночнику. Звезда пустоты. Далеко под ними темное сердце Аидиса отмеряло им время.

— Подожди. — Эррис схватил Яз за плечо.

— Что? — Теперь они находились на новом уровне города. По расчетам Яз, это был тот самый уровень, на котором, как сказал Стержень-корень, они найдут нужный ему ящичек.

Раненая рука Эрриса заскулила, когда он указал ею:

— Стена.

Звезды Яз, летевшие впереди, отодвинули тьму на добрых пятьдесят ярдов, но один сгусток теней упрямо цеплялся за изрезанный камень. Яз поймала себя на том, что собирается спросить Майю, что говорит ее тень-чувство, но она прикусила язык, прежде чем слова смогли вырваться из горла. Вместо этого она заставила три свои звезды осветить клочок ночи, который они не смогли сдвинуть.

Темнота прижималась к стене, пока не стала напоминать черную дверь. Дверь, через которую что-то начало протискиваться, темная фигура, сопротивляющаяся звезда-свету, поглощающая его целиком и ничего не возвращающая. Нож Куины зазвенел, выходя из ножен.

— Подожди, — сказала ей Яз.

Фигура продолжала выпячиваться, как будто темнота была тонкой шкурой, которую можно было натянуть с достаточным усилием. Фигура мужчины. Худого мужчины, пытающегося вырваться в мир. И вдруг он оказался среди них, темнота отступила и исчезла, выпустив наружу призрачную фигуру Стержень-корня.

— Это, — сказал он, — было неприятно. — Он отряхнул рукава, как будто то, что его держало, все еще могло кое-где цепляться за тело.

— Где ты был все это время? — Яз взглянула в туннель на случай, если что-то может прийти за Стержень-корнем.

— Аидис вернул меня к моим мучениям. — Стержень-корень вздрогнул. — Он считает всех, кто прибыл с первыми кораблями, захватчиками. И наказание... ну... ты сама можешь видеть, что его деградирующий разум стал намного старше Ветхого Завета!

Яз моргнула, не понимая.

— Ну. — Стержень-корень поправил свою призрачную одежду. — Я сбегал от него раньше, и я сбежал от него снова. На этот раз не совсем, конечно, потому что я все еще здесь, в его причудливом маленьком подземном мире. Но я подумал, что ты захочешь узнать, в чем мы нуждаемся. Итак, давай приступим к делу. Быстро — и с умом. Аидис, возможно, не самая яркая свеча в храме, но охота за нами не займет у него вечность. Наше единственное преимущество в том, что он не знает, куда мы направляемся. Он заботится только о том, чтобы мы не могли покинуть город. Кроме того, он довольно терпелив. В конце концов, погоня — это часть мучений. Надежда иногда бывает самым жестоким ножом в коллекции палача.

— Пошли. — Яз жестом показала Стержень-корню, чтобы тот шел впереди. Она смирилась с тем, что случится — что бы ни случилось, — и теперь просто хотела покончить с этим. Страх преследовал ее, тот вид, который гложет решимость и делает человека меньше, чем он хочет быть. Если они будут стоять на месте слишком долго, страх ее настигнет.

— На самом деле это недалеко отсюда. — Стержень-корень развернулся. — Но вы идете не в ту сторону. Вы пропустили поворот, он там.

Эррис догнал призрака:

— Если слуги Аидиса перерыли это место до основания, как там может быть какой-то нетронутый ящичек, который просто где-то там лежит и ждет, чтобы мы могли его забрать?

— Потому что, дорогой мальчик, меня схватили очень давно, еще до того, как Хейдис потерял большую часть своих оставшихся шариков и заказал этот… редизайн. А в те дни здесь еще оставалось несколько игрушек. Некоторые из них — работы Пропавших, которые они оставили после себя, но большая часть технологий была заимствована у нашего собственного народа, потому что Пропавшие не оставили своим слугам ничего, кроме средств для овладения новыми технологиями. И я спрятал несколько безделушек подальше.

— Так как же эта луна, которая держит Коридор открытым, все еще работает, если Сеус хочет ее обрушить? — спросила Яз, обращаясь как к Стержень-корню, так и к Эррису.

Стержень-корень отмахнулся от вопроса.

— Наши предки не были идиотами. Вскоре они поняли, что с ними сделали. Они закрыли ковчеги от внешнего влияния таким образом, что даже оружию Пропавших — их способности переконструировать другие технологии — оказалось трудно преодолеть все барьеры. Кроме того, только недавно безумие Сеуса выросло до такой степени, что он счел геноцид окончательным решением проблемы стремления Пропавших к уединению. До этого Луна не считалась угрозой и была оставлена выполнять свою работу. Теперь, однако, Сеус направил оружие против последнего функционирующего ковчега и медленно прокладывает путь через его защиту. Что является чем-то, что первоначальные дизайнеры не считали возможным. Спасти нас может только исследование изнутри, которое даст возможность перестроить барьеры ковчега. Конечно... это означает, что сначала нужно эти барьеры поднять, чтобы я мог войти.

Яз потянулась, чтобы остановить Стержень-корня, но ее рука просто прошла через его плечо, заставив ее почувствовать себя немного глупой и уязвленной:

— Ты хочешь сказать, что мы не только должны вытащить тебя отсюда и преодолеть тысячи миль льда... мы должны воздвигнуть барьеры, которые бросят вызов самому могущественному разуму городов, вооруженному оружием, которое Пропавшие оставили своим созданиям — оружием, которое низвергло первоначальные племена людей?

— Ну, в общем, да. — Стержень-корень снова повернулся к ней. — Вот почему я выбрал тебя. Знаешь, это не было спонтанным решением. Я ждал бо́льшую часть десяти тысяч лет, когда ты появишься. Все «я», все мои фрагменты, разбросанные по этой планете, потратили все это время на поиски того, кто может открыть звезда-дверь.

— И ты думаешь, что я смогу? — Яз почувствовала, как тяжесть его надежды легла на ее плечи.

— Может быть. — Стержень-корень изобразил множество невидимых сомнений взмахами своих быстрых рук с длинными пальцами. — Ты — лучшая из всех, кого я когда-либо видел. Юная Малиайя Глосис — еще один замечательный талант. Шансы на то, что вы обе окажитесь в одном тысячелетии, довольно малы. А в нескольких годах друг от друга — вообще микроскопические. Но в то время как ее потенциал для работы с сердце-камнями замечателен, ее величайшие навыки склоняются к Путь-работе и нить-работе. — Он пошел дальше. — Но всему свое время.

Стержень-корень провел их через ряд туннелей и комнат, на удивление пустых, несмотря на отдаленные крики, время от времени в них раздававшиеся. Турин, Куина и Мали следовали за Яз и Эррисом, Зокс топал за ними, шумя громче, чем все остальные вместе взятые.

— Ящичек там. — Стержень-корень остановился у входа в темную комнату. — Я не собираюсь тебе лгать. Та часть меня, которая послала тебя сюда, понятия не имела об обстоятельствах, в которых я живу. Если бы он знал, то не послал бы тебя. Дело в том, что, несмотря ни на что, на такой глубине Аидис крепко держит подземный город, и не собирается нас отпускать. Мои трюки здесь очень ограничены. Так что, если мы собираемся как-то сбежать... тебе придется меня удивить. Прости.

Яз принесла это знание с собой. Они стояли перед залом, полным богов, были в их власти. Да, они вырвались из лап Сеуса, но только потому, что их забрал Аидис. Как они могут победить? Но даже так, услышав, как Стержень-корень произнес это вслух, она глубоко вздохнула. Лед давал иллюзию свободы, возможность идти вечно в любом направлении. Но казалось, что ее направляли сюда, в какую бы сторону она ни повернула.