Турин воображал, что он будет, держась в тени, прижиматься к стенам и шпионить за жрецами, чтобы выяснить, что они сделали с Яз. Вместо этого он шел с почти десятью футами неуклюжего геранта на буксире, и она обеспечивала большую часть теней, когда маячила позади него, склонив голову, чтобы не поцарапать ее о потолок, к которому ему пришлось бы потянуться на цыпочках. Турин понятия не имел, что он сделает, если они встретят жреца. Скорее всего, просто попросит о встрече с Яз. Но, по крайней мере, с Хеттой за плечом любой, кого они встретят, будет склонен согласиться с его просьбами. Или с криком бежать.

Туннели стали меньше и теплее, стены прямее, пол и потолок ровнее, давя на согнутые плечи Хетты. Теперь повсюду были звезды в клетках. Великое множество звезд. За несколько сотен ярдов Турин прошел мимо лучшей части того, что он мог найти за десять лет добычи во льду.

— Кто-то идет, — сказала Хетта.

Турин обернулся и увидел, что герант остановилась на перекрестке, который он только что миновал, и теперь была в нескольких ярдах позади него. Свет четырех звезд отбрасывал ее тень в четырех разных направлениях, а ее ноги были столбом, соединявшим их всех. Ее внимание привлек левый поворот, ее взгляд был прикован к чему-то далекому. Затем, быстро, как трещины, распространяющиеся после удара, ужас охватил ее лицо, и она с грохотом бросилась к Турину, заполняя коридор.

Турин тоже побежал. Иначе Хетта расплющила бы его, и, в любом случае, ее очевидный страх был красноречивым аргументом в пользу бегства. И вот, во второй раз за последние несколько часов, Турин обнаружил, что Хетта преследует его по туннелям Черной Скалы.

На этот раз погоня закончилась не тогда, когда Турин наткнулся на удар, а когда его сбили с ног сзади. Он обнаружил, что его затащили в боковую комнату, как будто он был маленьким ребенком. Хетта прижала его к стене, в то время как он стиснул зубы, чтобы не закричать от боли в прикушенном языке.

Прошло непонятно сколько времени. Достаточно, чтобы Турин восстановил дыхание и забеспокоился, оказавшись в ловушке между Хеттой и стеной. Он открыл рот, чтобы пожаловаться, но свет в коридоре начал менять свой характер, становясь кровавым, и Хетта отпрянула назад. Шаги равномерно приближались. Мимо прошел человек, волоча за собой темный плащ. Турину удалось лишь мельком увидеть его лицо сбоку, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он увидел.

Незнакомец остановился в нескольких ярдах от входа в комнату. Турину было видно только его правое плечо, и он уставился на него, дыхание застряло в легких, сердце колотилось о ребра. Прошло долгое мгновение. Свет переместился туда и сюда, а затем исчез, когда существо ушло.

— Что это было? — прошипел Турин. Это был мужчина, но не мужчина. Там, где должны были быть его глаза, горели две звезды, вставленные в глазницы, заливая его плоть багровым сиянием. — Хетта?

Герант ничего не ответила, и Турин медленно повернулся к тускло освещенной комнате позади него.

Они стояли молчаливыми рядами, растянувшись вдоль длинной галереи. Многие десятки. Некоторые огромные, некоторые маленькие, некоторые темные, некоторые светлые, но все они смотрели вперед в невидимую бесконечность, все они были крепко обвиты двумя железными полосами, к которым сзади был прикреплен тянущийся к потолку длинный кабель, не позволявший им упасть. Все они носили на голове железный обруч, от которого под кожу тянулись черные провода. И там, где полосы проходили над каждым сердцем, и там, где обручи сидели на лбах, была установлена звезда размером с ноготь большого пальца, и все они горели тусклым малиновым светом.