27 Яз

Несмотря на усталость, этой ночью Яз долго не могла уснуть. Трепет от прикосновения к Пути все еще отдавался в ней эхом, наряду с потрясением от первой атаки хулы, а затем Наблюдателя, выходящего из бури. И, наконец, мысль о том, что Икта может нести в своих жилах кровь Пропавших. Это сделало бы ее родственницей не только монстров вроде Теуса, населяющих черный лед, но также и людей, которые создали такие огромные города и наполнили их столькими чудесами.

Ее последняя сознательная мысль вернулась к началу истории, которую она рассказала. Той части, где Маштри, богиня-обманщица, накрыла Зена и Мокку зеленым сном и сбила их с истинного пути. Она подумала, не случилось ли то же самое с ней и ее друзьями. Зеленая мечта вела их по льду без определенной цели. Может быть, Маштри играет с ними, как она играла с первым мужчиной и первой женщиной?

Наконец она провалилась в сон и обнаружила, что снова падает, как падала в Яму Пропавших, как падала в сердце города, как Эррис падал в звезду пустоты.

Яз проснулась, но не постепенно, а внезапно, словно нырнула в холодную воду. Она лежала неподвижно, широко раскрыв глаза, видя только крышу убежища над собой, освещенную слабым светом от тепло-горшка. Было тихо, слышался только далекий голос ветра, как будто снег занес и похоронил их хрупкий дом. Она даже слышала слабый храп Майи. Девочка, такая тихая в бодрствующем мире, была самой громкой из них по ночам, из-за ее храпа, иногда нежного, иногда грубого, и ее разговоров, слов, вылетающих то тут, то там, иногда ночных кошмаров, где длинная череда лихорадочных отрицаний заканчивалась пронзительными криками.

Яз не знала, что ее разбудило. Что-то маленькое, но что-то неправильное... Внезапно вокруг нее возникло давление. Когда кинжал-рыба утащила ее лодку под поверхность Горячего Моря, вода начала давить на нее почти так же, как сейчас, и давление становилось все сильнее, чем глубже они погружались. И в промежутке между этим мгновением и следующим Яз поняла опасность.

— Просы... — Грохот ломающихся досок заглушил ее предупреждение.

В одно мгновение все покрылось снегом и острыми кусками досок. Яз попыталась подняться, попыталась проплыть сквозь мягкий, но тяжелый холод снежного груза. Теперь она видела кружащиеся хлопья, падающие с черного неба, все они были цвета крови. Рядом с ней топнула металлическая нога или рука, трехпалая или с тремя пальцами. Наблюдатель выжил, упав с гребня, выжил, будучи погребенным под лавиной льда. Он выкопал себя, пошел за ними и нашел их.

Яз и ее друзья лежали, наполовину погребенные в развалинах убежища, оказавшись на дне ямы в снегу, поднимавшегося вокруг них со всех сторон, настолько глубокого, что Яз могла дотянуться до поверхности только на цыпочках.

Полированный купол головы Наблюдателя, окруженный красными звездами, навис над Яз. Рука, представлявшая из себя три длинных острых пальца, потянулась к ней. Яз закричала, несмотря на себя, на мгновение парализованная, зная, что умрет. Вокруг нее остальные бросились в бой. Из снега поднялась рука, чтобы рубануть по ноге Наблюдателя ледорубом — Эррис был пригвожден к земле огромной металлической ногой. Куина и Майя искали среди белизны свое оружие.

Огромная белая змея, размером со взрослого угольного червя, вырвалась из сугробов и бросилась между Яз и Наблюдателем и обвилась вокруг него, пытаясь затащить Наблюдателя обратно в толщу снега. Существо прорвалось сквозь змею, рассеивая белизну.

Турин поднялся на ноги, вызвав из сугробов вторую снежную змею. Гримаса усилия пересекла его лицо, и с хрустом снежная змея сжалась, уменьшив свой огромный обхват с шести футов в диаметре до одного, превратившись в ледяную змею. Это новое, более плотное создание метнулось к Наблюдателю, ударило его в середину туловища и отбросило назад.

— Яз! — Эррис оказался рядом с ней и одной рукой поднял ее на ноги.

Она дико огляделась по сторонам. Они оказались в ловушке. Разрушение их убежища оставило пустоту в снегу, но в любом направлении, в котором они бежали, им придется пробиваться сквозь движущийся снег высотой с Яз и выше. Самое простое направление вело обратно на север вдоль желоба, который Наблюдатель проложил в снежном поле по пути к ним. Но никто из них так далеко не уйдет. Майя и Куина поднялись на ноги, почти неузнаваемые под снегом, покрывшим их меха.

Под управлением Турина снег тек, как молочное море, нависая над Наблюдателем и уплотняясь, слой за слоем добавлялся к растущему ледяному савану, уже похоронившему существо. Лед трескался и трещал то тут, то там, когда Наблюдатель напрягал свою силу, но Турин громоздил еще и еще.

— Не подходите! — Турин жестом велел им встать у него за спиной.

Ледяной холм светился кровавым светом, льющимся из глаз Наблюдателя, предостережение о бойне, которая последует, если он освободится. Никто из них не сможет устоять против этого. С огромным усилием Наблюдатель снова расколол лед — снизу поднялись металлические руки, образовав огромную трещину. Но Турин засыпал в разрывы свежий снег, уплотняя его в еще больший лед, одновременно загружая сверху еще больше. Сцена вокруг них казалась вырванной из кошмарного сна: черное небо и белый снег, окрашенный малиновым светом из кургана. Если Наблюдатель вырвется на свободу, это будет настоящий кошмар, от которого никто из них не проснется.

— Это его удержит! — крикнула Куина.

— Хорошо. — Голос Турина звучал измученно. Сугробы, накатывающие, как волны на море, чтобы накормить его работу, замедлились.

— Тени движутся. — В голосе Майи прозвучал страх; без него она, возможно, выглядела бы нелепо — фигура, покрытая снегом и говорящая о движущихся тенях, когда вся сцена состояла из движущихся теней и красного света. — Это та штука с Черной Скалы!

— Конечно, это... — Турин замолчал, увидев, что она имела в виду не Наблюдателя. Темнота затмила красный свет звезд, поднявшись сквозь лед. Сгустившаяся тьма собралась над пойманным в ловушку Наблюдателем.

— Аргес. — Как только Яз произнес это, их охватил страх холотура. Куина, Турин и Майя побежали вдоль тропинки, проложенной Наблюдателем, пробираясь по утоптанному снегу и не видя ничего, кроме собственного ужаса. Яз, которая и раньше выдерживала манипуляции, взмахнула рукой, чтобы убрать нити, которые несли эмоции от Аргеса и заражали всех вокруг него.

— Перестань. — Эррис говорил сквозь стиснутые зубы, ведя какую-то внутреннюю борьбу с Аргесом, который, казалось, пытался отключить механизмы конструкта, как и раньше.

— Ты думаешь, что можешь разрушить все, что я построил за столько лет? — Возмущение Аргеса промелькнуло в их головах. — Ты думаешь, что можешь взять то, что хочешь, и уйти? — Его темное тело пульсировало и, казалось, в облаке его существа находится какая-то форма, тонкая и изогнутая, имевшая что-то общее с конечностями Наблюдателя. — Даже без помощи Сеуса я бы освободился и выследил тебя! Он мог бы послать других слуг, чтобы уничтожить тебя, но я потребовал, чтобы это был я. Я хотел этого больше, чем они. Я хотел увидеть, как ты истекаешь кровью.

Яз шагнула к нему:

— Ты потерпел неудачу, когда мы были в твоем логове. У тебя ничего не получится и здесь. У тебя нет тела, чтобы использовать его, и твои трюки больше не действуют на меня.

Смех Аргеса оседлал ветер:

— Мне не нужно тело. Посмотри, где ты находишься. Без крова. Я буду смотреть, как вы все замерзнете до смерти. Медленнее, но все равно приятно.

Яз не могла и думать о выживании без убежища, на открытом месте. Она выбросила эту проблему из головы. Прямо сейчас она нуждалась в мести. Ей нужно избавиться от Аргеса. Мысль о том, что он может остаться и насладиться ее смертью, получить награду за причиненное им разрушение, была невыносима. Если бы они и умрут в белой смерти, то это будет не с Аргесом, злорадствующим над ними.

Подо льдом глаза Наблюдателя пели от неправильности Аргеса. Яз потянулась к ним, пытаясь изменить их мелодию. Аргес сопротивлялся. Он бушевал и выл вокруг нее, когда ее разум по очереди хватал каждую из восьми звезд и вырывал ее из-под контроля холотура. Казалось, что его контроль ослабел, как только он покинул своего хозяина, потому что, хотя это потребовало больших усилий и напряжение стиснуло ее зубы, она выгнала его порчу из звезд, чего не смогла сделать в Черной Скале. Затем, сосредоточив волю и закрыв глаза от кружащегося снега, Яз нанесла тепло-сигил на каждую звезду. Символ, на который она смотрела столько ночей, тот самый, что был выбит на тепло-горшке. Затем, раскалив каждую звезду, она начала проталкивать их сквозь лед, оружие, с помощью которого она будет сражаться со своим неосязаемым врагом.

Атака Аргеса произошла с неожиданной стороны. Он опять обманул ее с направлением и не посвятил все свои силы борьбе с ней за звезды. Холодные руки сомкнулись на шее Яз, и, открыв глаза, Яз обнаружила, что смотрит в лицо своему единственному спутнику, которого ужас холотура не отправил бежать в снег. Тень цеплялась за Эрриса, как вторая кожа, аура тьмы окружала его со всех сторон. Яз знала, что Эррис, должно быть, все еще сражается с Аргесом за контроль над своим телом. Если бы Аргес полностью управлял телом, он мог бы просто оторвать Яз голову. Но не это различие было в центре ее мыслей — там доминировало полное отсутствие воздуха, из-за ужасного давления на ее горло.

— Посмотри... на... меня, — голос, вырвавшийся у Эрриса, был не его. Не было и души, которая смотрела из его темных глаз. Где бы ни был Эррис, он, казалось, проигрывал битву, потому что пальцы на шее Яз сжались еще сильнее, и она смутно осознала, что ее ноги больше не опираются на лед, а брыкаются в воздухе. — Посмотри на меня! Твой вид умирает с открытыми глазами, но вы так редко видите, кто вас убивает.