6

АРКА ВЫВЕЛА ИХ из расселины обратно в ледяные пещеры. Их шаги эхом отдавались в бесконечных сумерках, перед ними поднимался пар от каждого вздоха. К своему изумлению, Яз увидела, что то, что она сначала приняла за куски льда, разбросанные по полу этих длинных залов, на самом деле было чем-то совершенно иным. Тут и там лежали округлые предметы разных оттенков, от белого до серого и коричневого, размером от глаза до головы, все с гладкой кожей, некоторые покрыты каплями воды.

— Что это? — спросила она, когда они приблизились к месту, где их было особенно много.

— Они опасны? — спросила Майя, придвигаясь ближе к Яз.

— Камни, — объявил Као.

Куина воздержалась от суждений.

— Грибы. Они растут там, где камни… звезды… дают достаточно тепла. — Арка наклонилась, чтобы поднять маленький гриб из тени большого. Он издал слабый рвущийся звук, как будто был прикреплен к камню.

— Это животное? — Яз удивилась, почему он не убежал.

— Растение. Ты можешь их съесть. — Арка откусила кусочек и поморщилась. — Этот сорт вкуснее, когда приготовлен.

— Растение? — спросила Майя. Яз молча поблагодарила ее, не желая вечно демонстрировать свое невежество.

— Растения… — Арка беспомощно замахала руками. — Они не двигаются и в них не течет кровь, но они живые.

— Как деревья, — тихо сказала Куина, перекатывая что-то маленькое между пальцами.

Арка нахмурилась:

— Насчет них я ничего не знаю. Но Эулар говорит, что растения растут везде, где есть тепло, вода и свет. Он говорит, что все живое зависит от них в еде.

— Черт возьми, нет, — прорычал Као. — Я ем мясо, как и все.

— Да, но рыба, которую ты берешь из моря, питается растениями или другими рыбами, которые питаются растениями и…

— В море есть растения? — спросила Яз.

— Да и…

— Но под водой нет света, — возразила Куина.

— Ну… — Арка растерялась. — Должно быть… Эулар знает такие вещи. Спроси его! — Она сунула остаток грибного шарика в руку Куины и зашагала прочь. — Пошли! — На ходу она давала новые советы о таинственном мире растений. — Коричневые не так уж плохи в сыром виде. Коричневые с красноватыми пятнами заставят тебя рвать кровью целую неделю. Фиолетовые тебя убьют. Мы отсеиваем плохих из рощ, но в более отдаленных пещерах вы найдете их, иногда вперемешку с хорошими.

ПОСЕЛОК РАСПОЛАГАЛСЯ В огромной пещере, весь свод которой слабо светился бесчисленными звездами. Вместо палаток, стенки которых стояли под углом — чтобы противостоять ветру, — Сломанные жили в странных, прямоугольных жилищах, сделанных из различных материалов, каждый из которых был более чужеродным, чем другой. Единственным строительным материалом, который Яз узнала, было стекло, поблескивающее в неблагоразумных проемах в стенах. Многие стены были сделаны из чего-то, что могло быть камнем, но более светлым, чем тот, что лежал под ногами, и по форме напоминало блоки, которые клан Эскин делал из снега, строя укрытия.

— Нам обязательно спать в одном из них? — Голос Майи эхом повторил недоверие Яз к этим жестким плоским крышам и острым углам.

— Неужели нет ничего, чего бы ты не боялась, девочка? — Као фыркнул. — Неудивительно, что клан Аксит захотел сбросить тебя в яму!

Майя опустила голову и ничего не сказала. Аксит был самым крупным из всех кланов, и многие говорили, что все они считают себя королями льда. Хотя жизнь в ледяной пустыне не оставляет места для войны, у акситов была репутация свирепых воинов. Кровь и еще больше крови было пролито в давние времена, и некоторые говорили, что они тайно готовились к грядущей войне. Яз в упор смотрела на Као, пока тот не покраснел и не отвернулся.

Яз не могла сказать, насколько велик был поселок, только то, что он, казалось, занимал бо́льшую площадь, чем занимали Икта, когда ставили свои палатки. Возможно, Сломанных было больше, чем она думала вначале. Или, может быть, их было больше в прошлом.

Когда они приблизились к зданиям, Яз почувствовала знакомый запах людей, более сильный здесь, чем в лагере Икта, где ветер продувал лед между палатками. Она видела фигуры, двигающиеся во мраке, пробиравшиеся по отчетливым дорожкам между различными строениями. Еще ближе, и она услышала, как капает вода по крышам. Каждая поверхность, близкая к горизонтальной, мерцала светом настолько тонким, что глаз почти не замечал его, звездная пыль падала вместе с талой водой.

Арка направила их к низкому зданию, одному из первых, до которого они добрались.

— Сегодня вы все будете спать в этом бараке. А я буду вон в той хижине. — Она указала на небольшое строение, дверь которого выходила на дверь барака. — Чтобы за вами присматривать.

Арка последовала за ними в барак. В отличие от некоторых других зданий, в этом не было ни одного застекленного проема, за что Яз была благодарна. Единственный маленький звезда-камень свисал в проволочной клетке со столба, поддерживавшего крышу, давая слабый свет. Дюжина спальных мешков была разложена на тюфяках из того же материала, что и стены. Сами мешки представляли собой пеструю смесь из поношенных шкур, сшитых и перешитых до такой степени, что Яз спросила себя, не найдет ли она, проснувшись, сотню кусков вместо спального мешка. Она не узнала мех — ни хула, ни гарпун-кит.

Майя зевнула, и Яз внезапно почувствовала себя измученной. Она понятия не имела, сколько времени прошло с того мгновения, когда она упала в первую ледяную пещеру. Продолжится ли встреча далеко наверху с восходом солнца или закончится? На мгновение ей показалось, что весь этот лед раздавил ее. Но она перенесла это вместе с тяжестью печали о матери, отце, Квелле и, возможно, некоторых других, которых она никогда больше не увидит. Будут ли они горевать среди празднеств, хотя и не должны? Музыка и закваска должны были помочь забыться, но она надеялась, что каждый из них прольет хотя бы одну слезу по девушке, которую потеряли.

— Вы останетесь здесь, пока я не приду за вами. — Арка открыла дверь, указывая. — Вон в той хижине есть вход в боковую комнату. Вот куда вы пойдет ночью. Здесь ничего не замерзает, поэтому мы не занимаемся своими делами рядом с тем местом, где спим. И ничто не пропадает даром. То, что нам не нужно, помогает выращивать растения, которые мы едим.

— Гриб ест говно? — Као с отвращением откинул назад белокурую копну волос. — И вы едите гриб?

Арка пожала плечами.

— И ты тоже будешь, если не хочешь умереть с голоду. Это круг жизни. Мертвых тоже спускают в ямы. Такова жизнь. Эулар говорит, что на льду этот круг разорван, потому что Абет умирает. То, что вы берете из моря, не возвращается. Но здесь, внизу, цикл все еще превращает жизнь в смерть, а смерть в жизнь, и будет делать это до тех пор, пока светят звезды. — С этими словами она ушла. Яз сидела, глядя вслед удаляющейся Арке и гадая, кто такой этот Эулар, который, похоже, знает все.

— НУ, А Я не буду есть это… дерьмо. — Као захлопнул за Аркой дверь.

Тихий смешок привлек их внимание к сумраку в дальнем конце барака, где то, что раньше казалось кучей постельного белья, теперь подняло голову.

— Так вот куда ты убежал. — Као фыркнул на Турина и покачал головой. На льду никто не уносился в гневе. Ветер остудит тебя быстрее, чем тебе хотелось бы, и, если твой гнев унесет тебя из поля зрения, ты можешь никогда не найти дорогу назад.

Турин пожал плечами:

— Мне нужно кое-что доказать, прежде чем мне разрешат вернуться.

— Вернуться? — Куина пошла занять место для ночлега неподалеку от Турина.

Турин ничего не сказал, только лег и отвернулся. Майя пошла занять место у двери.

— Только не это, — сказал Као, нависая над ней.

Майя перешла на другое, и Као хмуро смотрел на ее отступление. Яз наблюдала, удивляясь, что кто-то такой большой почувствовал необходимость толкать маленькую девочку. Као мог бы сделать вид, что Турин смеется над ним, если бы хотел подраться, но в глазах худого мальчика было что-то такое, что заставило бы остановиться и бешеного пса.

Выбрав тюфяк на приличном расстоянии от Као, Яз устроилась поудобнее.

— Я собираюсь найти своего брата и спасти его от Запятнанных. — Она сказала это с большей уверенностью, чем чувствовала, и посмотрела сквозь мрак на бесформенную кучу, которая должна была быть Турином.

— Если увидишь его, беги, — ответила куча.

— Арка сказала мне, что остальные не так плохи, как Хетта, — сказала Яз. — Они не едят людей.

— Дай им поймать тебя, и ты пожалеешь, что они тебя не съели. — Долгое молчание. — Теус хуже Хетты. Гораздо хуже.

Похоже, Турин хотел, чтобы она спросила. Яз прикусила язык. Она не была уверена, что именно гордость удерживала ее губы на замке. Или, может быть, она просто знала, что раз уж ей нужно идти за Зином, то лучше ей не слышать ничего, что могло бы затруднить уход.

Турин все равно рассказал:

— У Теуса есть план. Он их возглавляет. Всех них. Даже Хетта боится Теуса. Он что-то ищет в черном льду. Ищет долго. Очень долго.

— Кто он? Из какого племени? Сколько ему лет? — Этот человек похитил ее брата. Яз обнаружила, что ей необходимо знать, как бы плохо это ни было.

Турин некоторое время молчал, и барак, казалось, затаил дыхание, как будто остальные тоже слушали и боялись выдать себя.

— Теусу столько лет, сколько телу, которое он носит. Когда я впервые увидел его, он носил тело Госсикса, мальчика, которого я когда-то знал.

— Носил? — Яз содрогнулась. Она могла думать только о содранной коже, точно так же, как Икта носили кожу крот-рыбы, шкуры туарка и тюленьи меха, выменянные в Трех Морях далеко на юге. — Ни один человек из племен такого не…

— Теус не из племен. — Голос Турина упал до шепота, преследуемый воспоминаниями. — Он пришел из самого льда. — Он, казалось, хотел сказать что-то еще, но дверь распахнулась, и внутрь хлынул свет, гоня тени по углам.

— На ноги, падение-группа! — Пом стоял, освещенный светом собственной звезды.