— Повесьте одежду! Сейчас же! — Арка рявкнула приказ, как женщина, привыкшая, чтобы ей повиновались. — Оставайся там, Турин. — Она подняла руку на черноволосого мальчика, когда он двинулся вперед вместе с остальными.

Яз осталась с Турином, хотя и попятилась от жары. Даже Арка, казалось, удивилась его ярости, подняв руку, чтобы прикрыть лицо.

— Должно быть, я использовала слишком большой камень… А-а… Вот, ослабевает. — Она расслабилась, затем повысила голос, чтобы обратиться ко всем, впадая в роль их учителя. — Сигилы, вделанные в железо, преобразуют энергию, выделяемую камнем, в тепло.

— Я называю их звездами, — сказала Яз. Она старалась смотреть куда угодно, только не на обнаженную плоть. Икта обычно снимали что-то только для того, чтобы заменить его чем-то более теплым. Они сбрасывали слои в своих палатках, но никогда не оставляли меньше трех. Только в Горячем Море они раздевались полностью, но там туман окутывал все вокруг, скрывая один конец маленькой лодки от другого. Когда же Горячее Море закрывалось, высохнуть было очень трудно, и за эту пригоршню дней гибло больше людей, чем за весь остальной год. — Звезды. Не камни… — Она запнулась под тяжелым взглядом Арки.

— Некоторые называют их так. Сердце-камни, ядро-камни, ледяные звезды, это все это одно и то же. Раздевайся.

Яз заколебалась. За исключением Турина, остальные двигались среди висящих шкур, ища уединения.

— Почему он не мокрый? — Она обвиняюще ткнула пальцем в Турина, который нахмурился, почти от боли.

— Потому что сегодня он не упал. Он здесь по… другим причинам. — Арка сложила руки на груди и посмотрела на Яз сверху вниз. — У Икта под шкурами есть что-то такое, чего нет у всех нас?

Яз сердито посмотрела на нее. Если и дальше протестовать, они все будут смотреть, как Арка вытаскивает ее из мокрых шкур. С рычанием Яз вошла в то место, где уже развешанная одежда давала больше всего укрытия. Она стянула с себя верхнюю одежду, борясь с тугими узлами. Самый внутренний слой был зашит, требовался нож, чтобы удалить его, и игла, чтобы надеть новый. Ей не надо снимать его, потому что здесь нет ветра. Ветер был истинным убийцей. Здесь, поразительно, она его не слышала. Его отсутствие было тишиной, бьющей в уши. Однажды, когда Яз была маленькой, ветер прекратился. Не упал и не ослабел, а остановился. Даже седые старики никогда такого не видели. Старейшины думали, что это может быть конец света. Некоторые плакали. Некоторые рвали на себе волосы. А потом ветер снова подул, и, казалось, этого мгновения тишины никогда не было.

Яз сбросила промокшие меха. Ее лучшие тюленьи шкуры остались на санях. Икта хорошо ими воспользуются. Она посмотрела на Арку из-за висящего пальто.

— Мне нужен нож. — Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы.

— Эй! Мы не настолько опасны! — Девичий голос из-за сохнущей одежды, возможно, Майя.

— Я опасен! — Мальчик. За этим последовал смех.

— Она думает, что мы не сможем устоять перед ней без ее мехов. — Еще одна девочка.

Снова смех. Слегка истеричный. Яз напомнила себе, что они дети, а она взрослая. И что яма оторвала их от их жизни. Если бы они не засмеялись, они бы заплакали. Она покачала головой, пытаясь выдавить улыбку. Забавно, подумала она, оказаться голой в Яме Пропавших и все еще потеть.

— Это все, что я могу сделать без ножа. — Яз вернулась к Арке, одетая только в черные шкуры крот-рыбы, в которые мать зашила ее в начале долгой ночи. — По крайней мере, сегодня их хорошенько вымыли. — Снова смех.

Арка вздохнула и покачала головой:

— Икта!

Яз придвинулась ближе к горящему огню горшка, пока шкуры не начали дымиться. Шкуры крот-рыбы были смягчены ядом нагга, придавая им бархатистость, но они сопротивлялись воде и не оставались мокрыми надолго. Яз потянулась. Никогда еще ей не было так тепло, и у нее не было ни малейшего желания отойти. Затем, вспомнив о себе и почувствовав, что черноволосый мальчик, Турин, старается не смотреть на нее, она снова сгорбилась, стараясь быть как можно меньшей мишенью для чужих взглядов.

Арка крикнула троим, уже голым, спрятавшимся среди свисающих шкур:

— Сзади есть накидки, которые можно надеть, когда повесишь одежду сушиться. Потом идите сюда и присоединяйся к нам.

МАЙЯ И ЯЗ сидели с железным горшком между ними; огромный мальчик и черноволосая девочка завершали круг, от жара их лица пылали. Арка и Турин сидели чуть поодаль, поджав колени. Мальчик, Као, сбросил с плеч плащ и обернул его вокруг талии. Его руки были так плотно обвиты мускулами, что им приходилось бороться за пространство вдоль его костей, нагромождаясь друг на друга. Он с презрением смотрел на них голубыми глазами, спрятавшимися под желтой бахромой.

— Старик ошибся. — Голос Као звучал глубже, чем голос отца Яз. — Мне здесь не место. Я такой же сильный, как любой мужчина в клане Голин. Сильнее многих. Я не какая-то сломанная вещь. Мне здесь не место, с вами…

— С нами кем? — Темноволосую девушку звали Куина. Ее лицо напоминало Яз ястреба, ее глаза походили на черные камни.

— Отверженными. — Као выплюнул это слово. — Со мной все в порядке. Я вылезу наружу и брошу этого тощего жреца в его собственную дыру…

— Если ты сможешь выбраться из ямы, значит, Казик был прав насчет тебя, — сказала Арка. — Если не сможешь, тогда, возможно, он ошибся, но никто этого никогда не узнает. Идеальная система. — Она подняла руку, чтобы предупредить горячий ответ Као. — Но я бы с удовольствием посмотрела, как ты это делаешь.

— И я. — Яз не собиралась говорить, но слова слетели с ее губ. Она опустила глаза, когда остальные посмотрели в ее сторону. Сгоряча она забыла, что не только стоит с голыми руками перед незнакомцами, но и показывает больше своей кожи, чем Икта видит в первую брачную ночь.

— Так или иначе, — сказала Арка. — Мы все здесь, правильные или неправильные, и возврата на поверхность нет. Моя задача — обучить вас путям Сломанных, чтобы вы могли стать полезными и зарабатывать себе на жизнь. Мы живем… тяжело. Вы, наверное, заметили, что мало кто нас доживает до старости, даже Икта.

Яз склонила голову, когда остальные снова посмотрели в ее сторону. Она не заметила среди Сломанных ни одного седоголового. В свои тридцать лет Арка выглядела такой же старой, как и все старики, которых видела Яз.

— Нас должно быть больше, — сказала Куина. — Я видела дюжину толчков, и многие все еще были позади меня.

— Их всех съела хетта? — спросила Майя, округлив глаза. Яз предположила, что она самая младшая из них, лет тринадцати. Куине могло быть пятнадцать. Као ее ровесник или на год моложе. Несмотря на размеры, у него было мальчишеское лицо.

— Где ты слышала о Хетте? — Арка хмуро посмотрела на Майю и перевела взгляд на Яз.

— Это сказал мальчик. — Майя явно нервничала. Яз вдруг спросила себя, почему так оказалась, что эта девочка — самая младшая из них. Большинство получили толчок на своей первой встрече. Должно быть много маленьких. — Петрик. Он сказал, что хетта кого-то забрала…

— Хетта — одна из Запятнанных. Дикая, даже для них. Не поддается контролю. Она охотится одна, — сказала Арка, и рядом с ней Турин, сухой и полностью одетый, дрожал, несмотря на жару. — И чтобы понять Запятнанных, ты должна понять: истории, которые рассказывают, чтобы напугать маленьких детей, — правда. Черный лед существует.

Као фыркнул от смеха, Майя побледнела, Яз незаметно сделала знак, призывающий к защите как Богов в Небе, так и Богов в Море. Куина, однако, просто кивнула.

— Икта никогда не видели ничего подобного, — сказала Яз.

— Как и Голин. — Као наклонился к теплу. — Потому что ничего подобного не существует.

— Мой народ видел его на юге. Далеко на юге. Серый шрам во льду, черный в самом его сердце. — Куина, прищурившись, глядела на Као, вызывая его на спор.

— Черный лед редко достигает поверхности. Но здесь, внизу, он существует. — Арка повернулась к Турину, словно проверяя его. Его взгляд упал на руки, и он медленно изучал свои пальцы, его щека дергалась, выдавая поддельную незаинтересованность.

— Говорят, если ты идешь по черному льду, он наполняет тебя ужасом, — сказала Куина.

— И если человек прикоснется к нему, — голос Майи дрогнул, — это может заставить его убить своих детей.

— Запятнанные — это те, кто коснулся черного льда? — спросила Яз и снова увидела голову Джейсина, свисающую за волосы с пояса Хетты.

— Хуже. — Арка помрачнела. — Они плавают в озерах, которые образуются там, где он тает.

Майя ахнула. Яз, взрослая женщина, не позволила себе выразить ужас, но подтянула колени к подбородку, чувствуя даже сейчас прикосновение огромной руки Хетты, которая обхватила ее голень и начала тянуть к зубам.

Турин замер и стал очень бледным. Хотя и был бледным с самого начала.

— Нужно нечто большее, чем прикосновение черного льда, чтобы запятнать большинство людей. Во льду есть духи, ищущие путь внутрь тебя, ищущие трещины. Гнев впустит их, жестокость, жадность, любая слабость, даже страх, в конце концов, пригласит их. — Он встал и повернулся, чтобы уйти.

— Турин. Садись. — Арка жестом велела ему вернуться.

— Запятнанные не только плавают в черных бассейнах. — Теперь Турин стоял спиной к остальным. — Они пьют из них. — И он пошел прочь, унося с собой требование Арки придти после сна.

— Что с ним такое? — Као фыркнул.

Арка ничего не ответила, и они молча присоединились к ней, впитывая тепло, пока, наконец, отдаленный звон не достиг пещеры. Арка склонила голову набок, прислушиваясь, потом расслабилась:

— Это сигнал к наступлению ночи. Мы сохраняем здесь свой собственный цикл. Я отведу вас в поселок. Завтра вы сможете забрать отсюда свою одежду.

— А как же Зин? — Яз уже не понимала, почему бросилась в яму. В тот момент, когда она сделала это, ей показалось, что это было для ее брата, хотя она не могла сказать, как это могло помочь. Но теперь, несмотря ни на что, у нее действительно появился шанс помочь ему, и будь она проклята, если просто заткнется и заснет.