— Разве это не то, чего хочешь ты?

— Чего я хочу, так это тебя.

Он приподнял моё лицо.

— И я не собираюсь лгать... Я определённо хочу заняться с тобой любовью, но я не хочу торопиться с тем, к чему ты не готова.

— Я готова.

Он сощурил глаза.

— Я больше не хочу чувствовать себя ребёнком, Август.

Он нахмурился.

— Ты не ребёнок.

Он руками прошёлся по моей грудной клетке и обхватил мою грудь.

— Я не знаю, почему ты не особенно в это веришь, но ты уже очень похожа на женщину.

— Может быть, я чувствую себя так, потому что я всё ещё девственница, — я напряглась у него в объятиях. — Пожалуйста?

Издав хриплое рычание, он опустил руки мне на бёдра и приподнял меня. Я ахнула, и мои ноги рефлекторно обвились вокруг его талии. Он отнёс меня на кухонный остров и усадил на гладкую деревянную поверхность, тусклый свет над нашими головами отбрасывал светящиеся круги на его лицо.

Стоя у меня между ног, он сказал:

— Я не буду заниматься с тобой сексом, чтобы ты почувствовала себя женщиной.

Моё сердце заколотилось в груди. Мне казалось, что всё его тело испытывало точно такое же желание. Неужели я неправильно его поняла?

Он обвёл кончиком пальца контур моих губ.

— Я займусь с тобой сексом, чтобы показать тебе, что ты уже стала женщиной.

Он опустил палец мне на шею, затем поцеловал впадинку у основания шеи, где находился его палец, а потом провёл языком вниз. Его руки легли мне на спину и расстегнули молнию.

Воздух вырвался у меня изо рта, когда я почувствовала, как ткань упала вниз, обнажив верхнюю часть моего тела.

Он выпрямился и впился в меня взглядом.

— Боже, ты так прекрасна.

Мне захотелось закатить глаза или сказать "ты сам-то смотрелся в зеркало"?

Вместо этого я стянула его уже расстёгнутую рубашку с плеч и спустила её вниз. Я знала, что не имело никакого смысла сравнивать, но моя верхняя часть тела не имела ничего общего с его. Я провела пальцами по его медной коже, по тёмным соскам, по идеальным кубикам пресса, и остановилась на выпирающих косточках на его бедрах.

Вглядевшись в его глаза, в которых вспыхнуло то же самое желание, что разогревало и мою кровь, я опустила руки к пуговице его брюк и расстегнула её, а затем спустилась с острова, и моё платье упало к моим ногам.

Зрачки Августа расширились, поглотив зелёную радужку, а затем его мозолистые руки коснулись моей кожи. После мучительной минуты тишины он склонил лицо к одной из моих грудей. Он притянул меня к своим губам и облизнул мою шершавую от мурашек кожу. Когда он перешёл к другой груди, он провёл своими ловкими руками по моей спине, зацепил пальцами пояс моих чёрных стрингов и спустил их вниз по моим ногам.

Он поднял меня обратно на остров, его дыхание стало таким неровным, что от одного этого звука в моё нутро начали врезаться тёплые кинжалы. Когда он сделал шаг назад, я сжала бёдра и прикрыла грудь.

— Пожалуйста, не закрывайся от меня, милая.

Закусив губу, я прошептала:

— А ты можешь тоже... Я хочу, чтобы не только я была... голой.

Я чувствовала себя глупо, упрашивая его снять одежду, но его тяжёлый взгляд ужасно меня смущал.

Одним быстрым движением он стянул с себя брюки и трусы. От вида его достоинства, такого крепкого и в полной боевой готовности, всё моё тело вспыхнуло. Я медленно приблизила руку к его бархатистой плоти, и сомкнула пальцы вокруг неё, после чего провела ими до самого кончика.

Он схватил меня за запястье и убрал мою руку со своего тела.

— У тебя есть... презерватив?

Уголок его рта приподнялся.

— Да, но он нам какое-то время не понадобится.

Он начал укладывать меня на спину, пока моё тело не оказалось на одном уровне с прохладной поверхностью дерева, а затем раздвинул мои ноги и закинул их себе на плечи.

Когда его язык скользнул по мне, я оторвала голову и вскрикнула:

— Август! Ты не обязан этого делать.

Я могла видеть только его глаза, и они светились удивлением и кучей других эмоций, но в основном удивлением.

— Не обязан этого делать?

Он произнёс эти слова так близко от моей нежной плоти, что я задрожала и съёжилась. Он обхватил руками мои ноги, чтобы прижать их к своим плечам.

— О, я хотел сделать это, — он медленно лизнул меня, — с того самого дня, как ты вернулась в мою жизнь.

Он скользнул поцелуем по моему пульсирующему центру.

— Чёрт, ты такая вкусная, — прорычал он.

Он был так упорен и заставил меня взрываться так много раз, что мне показалось, что моё тело было сделано из облаков и звёзд, а не плоти и крови.

В какой-то момент он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, его губы были слегка опухшими и скользкими. Он подхватил моё обмякшее тело, взял свой бумажник, а потом отнёс меня на диван. Он уложил меня, после чего вынул из бумажника презерватив. Упаковка смялась, когда он разорвал её. С нескрываемым любопытством я понаблюдала за тем, как он надел его.

— Несс, — хрипло прошептал он, когда опустился на меня и опёрся на руки, а его плоть прижалась к моему животу, — презерватив... может порваться. Со мной этого никогда не случалось, но такое бывает. Ты уверена, что хочешь этого?

Я провела пальцем по Кассиопее на его щеке, соединяя веснушки незримой линией.

— Я никогда ничего так не хотела.

— Но ты осознаешь риски?

— Я осознаю риски.

Когда он всё ещё не двигался, я сказала:

— Ты хочешь заставить меня подписать согласие о том, что ты не несёшь никакой ответственности?

У него вырвался смешок.

— Может быть, мне стоит это сделать.

Он двинулся вниз по моему телу и расположился между моих ног.

— В следующий раз.

В следующий раз... Моё сердце как будто растаяло, и множество маленьких сердец бились теперь повсюду внутри меня.

Его бёдра двинулись, а затем он растянул меня, и из меня вырвался вздох. Когда он вышел из меня, его глаза были полны беспокойства. Я крепко схватилась за его спину руками, коснувшись шрама, и прижала его обратно к себе.

Удовольствие боролось с болью. Но ни одно из этих ощущений никак не могло победить. Они сражались до самого конца, пока его тело не замерло и не содрогнулось над моим телом... в моём теле.

Поглаживая его шрам, я прошептала:

— Ты же придумал для меня тост сегодня вечером, не так ли?

Улыбка коснулась его губ, которые пахли им и одновременно мной.

— Так и есть.

— Могу я услышать его.

— Можешь.

Он ткнулся носом в мой подбородок.

Когда он так ничего и не сказал в течение долгого времени, я спросила:

— Сегодня?

Он поднял голову, заправил прядь волос мне за ухо, а затем сказал своим медовым голосом:

— Возможно, я был не первым, кого ты выбрала, но я надеюсь, что буду последним.

Эмоции так сильно сдавили мне горло, что я не смогла ответить ему словами. Вместо этого я оторвала голову от диванной подушки и прижалась к его губам, а мое сердце забилось в унисон с его сердцем.