Пока я пыталась решить, что сказать дяде, чтобы не волновать его, Август сказал:

— Драка в баре с парой ручейных.

Это, конечно же, помогло избавить Джеба от волнений. Его светло-голубые глаза расширились, как дверные ручки.

— Ручейных?

Я встала.

— Август всё тебе расскажет. Я иду спать.

Когда я проходила мимо Августа, он поймал меня за руку, затем перевернул её и осмотрел рану.

— Всё ещё не зажила.

— Она заживёт за ночь.

Я улыбнулась, желая успокоить его, но, похоже, моя улыбка не помогла, поэтому я наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Не хмурься так сильно. У тебя появятся преждевременные морщины.

Его лоб не разгладился, когда я высвободила руку из его руки и пошла в свою комнату. Во всяком случае, его морщинки, казалось, ещё больше углубились. Вымыв руку с мылом и обернув её бинтом, я натянула шорты для сна и футболку с длинными рукавами, чтобы повязка оставалась на месте, а затем скользнула под одеяло.

Август и Джеб всё ещё разговаривали в гостиной. Я попытался напрячь слух, чтобы понять, что они обсуждают, но, как бы я ни старалась, их слова звучали как тарабарщина. Был ли Силлин виноват и в этом тоже?

Я прижала руку к животу. Могла ли ослабеть наша связь, если бы я продолжила принимать лекарство?

Моё сердце замерло, а затем заколотилось так, что мою кожу начало покалывать от частых ударов. Я не хотела, чтобы связь исчезла.

Я прижала подушку к лицу и издала приглушённый крик разочарования, потому что я так запуталась.

Как же я хотела, чтобы что-то из этого имело смысл... Чтобы что-то из этого могло пойти как надо...

Мама сказала бы мне, что я должна радоваться тому, что у меня есть. Эвелин была жива и счастлива. Август оставался в Боулдере. Мой дом был почти в пригодном для жилья состоянии. В понедельник я начинала учёбу в колледже. В пятницу мне должно было исполниться восемнадцать. Изобель победила рак.

Я перечисляла все эти положительные моменты, пока сон не накрыл меня с головой.