ГЛАВА 25

— Эй, Коул здесь! — громко крикнула Аманда.

Она помахала рукой, чтобы привлечь его внимание.

Я покрутила практически пустую бутылку пива между указательным и средним пальцами, подумывая о том, чтобы заказать ещё выпивки.

Если бы они подошли к столу, мне бы это определённо понадобилось.

Они не подошли, но через пару минут появились две девушки: Тамара и Сиенна. Лукас забрал несколько стульев от соседнего стола и поставил их рядом с нашим. В то время как Сиенна улыбнулась мне, Тамара даже не взглянула в мою сторону.

Я заметила, как Лукас начал принюхиваться к воздуху. Несмотря на то, что бар был пропитан различными запахами, начиная от запаха жира, бекона и острого соуса барбекю, и заканчивая запахом пота и терпких духов, я поняла, что Лукас, который был следопытом, мог почувствовать ребёнка, растущего в утробе Тамары. Когда его чёрные брови поползли вверх, а глаза сощурились, и его взгляд упал на живот Тамары, я поняла, что он всё понял. Он посмотрел в сторону Лиама, но наш Альфа был занят тем, что смеялся над чем-то, что говорила Сиенна. Я пристально посмотрела на Лукаса, пока его взгляд не встретился с моим. Моргая, он вскочил на ноги и обошёл стол.

— Мы сейчас вернёмся, — сказал Лукас, и я встала.

Мы направились к бильярдным столам, где уровень шума был почти оглушительным.

— Какого хрена? — рявкнул Лукас.

— Тебе придётся уточнить, что ты имеешь в виду, потому что я не знаю, как ответить на твой вопрос. Если это вообще был вопрос.

Он слегка зарычал.

— Ты знала?

— Я... узнала случайно.

Он провёл рукой по своим чёрным волосам, доходившим ему до подбородка.

— Чёрт.

— Нам не стоит устраивать сейчас сцену, Лукас.

— Не устраивать сцену? Она, мать его, беременна! — прошипел он.

— Говори тише. Кроме того, может быть, это не его ребёнок.

— Тамара не была ни с кем другим.

Я не стала спрашивать, откуда он это знает.

Беспокойство, гнев и недоверие исказили его лицо. Я не понимала, что вызвало его гнев.

— Он будет в ярости.

Он говорил так, как будто во всём была виновата Тамара.

— Чтобы сделать ребёнка, Лукас, нужны два человека.

— Да неужели! — а затем он проворчал тихим голосом: — Последнее, что ему сейчас нужно или чего он хочет — это стать папочкой.

Я сложила руки на груди. На мне был кожаный топ, который я вытащила из сумки Сары. Он был довольно крутой и к тому же очень обтягивающий.

— Он должен был подумать об этом прежде, чем отказываться от использования презерватива.

— Он бы никогда не забыл надеть его. И какого хрена мы вообще обсуждаем Лиама и презервативы?

Мускул на челюсти Лукаса дёрнулся.

— Он собирается драться на дуэли с Альфой... Поверь мне, он не хотел бы обсуждать сыпь из-за подгузников и детское питание.

— Не похоже, что у него есть выбор.

Я посмотрела поверх плеча Лукаса на наш столик. К счастью, все опять болтали, хотя шутки казались теперь какими-то натянутыми.

Лукас проворчал что-то неразборчивое, а затем оглянулся на Лиама.

— Удивительно, что он ещё не понял этого.

И конечно, в тот момент, когда он это сказал, плечи Лиама напряглись. Слышал ли он наш разговор или почувствовал шевеление в утробе Тамары? Он вскочил так быстро, что его стул отъехал назад и опрокинулся. Поставив стул обратно на ножки, он посмотрел в нашу сторону, замер, но затем стряхнул с себя оцепенение. Лицо Тамары побледнело, когда он наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Несмотря на то, что я стояла на некотором расстоянии от них, дрожь, которая пробежала по её телу, когда она поднялась, не ускользнула от меня.

Я начала грызть ноготь на мизинце, беспокоясь о том, что он разозлился. Но, судя по выражению его лица, это был не гнев... скорее шок. Он взял её за локоть и повёл через шумный бар на улицу.

Лукас пошёл за ними, но я хлопнула его по руке.

— Оставь их.

— Но...

Он посмотрел на меня, затем на стеклянную дверь, затем снова на меня.

— Им нужно поговорить. Дай им поговорить.

Мэтт теперь тоже встал. Вместо того чтобы потащиться за Лиамом, он подошёл к нам.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Поскольку рот Лукаса был разинут и больше не двигался, я сказала:

— Тамара беременна.

Зелёные глаза Мэтта округлились, точно тарелки фрисби.

— Нет...

— Да, — сказала я.

— Это и был твой...

— Большой секрет? Да.

— Ого.

— Ага.

Коул направился к нам, но Август остался на месте. Пока Мэтт рассказывал обо всём своему брату, я пробралась сквозь густеющую толпу к оборотню, стоящему ко мне спиной, и забралась на барный стул, который освободил Коул.

— Ты всё ещё злишься на меня? — спросила я.

Взгляд Августа скользнул по моему лицу, затем по чёрной кожаной ткани, обтягивающей верхнюю часть моего тела, после чего вернулся к одному из телевизоров над баром. Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он спросил:

— Хорошо поужинала?

Его тон заставил меня улыбнуться.

— Ты говоришь так, будто надеешься, что ужин прошёл ужасно.

Он искоса посмотрел на меня своим пронзительным взглядом.

— А что насчёт тебя?

— Мы ещё не ели.

— Уверена, что Келли прикладывает все усилия, чтобы исправить это, а может быть, она всё ещё не принесла вашу еду, чтобы продлить твой визит.

— И что это значит?

Я скрестила ноги и развернулась на барном стуле так, чтобы тоже быть лицом к телевизору.

— Разве у тебя ничего с ней не было?

Я почувствовала, как его взгляд прошёлся по моему профилю и задержался на моём подбородке... Или, может быть, на моих губах?

— Удивительно, что тебя это беспокоит, учитывая...

— Учитывая?

— Учитывая то, что я тебе не интересен.

Ох. Вот тут я могла бы солгать, сказав ему, что меня это не беспокоило, и что он мог бы закрутить интрижку с любой девушкой в этом баре, и что мне было всё равно, но правда заключалась в том, что мне было не всё равно, и я абсолютно точно не хотела толкать его в объятия другой девушки.

— Я закончила шлифовать полы. Привезу всё оборудование завтра.

Август посмотрел на меня, затем на парней позади нас, которые всё ещё обсуждали новое развитие событий, после чего перевёл взгляд обратно на телевизор, показывающий бейсбольный матч в прямом эфире. Он не спросил меня, чем было вызвано всё это волнение вокруг. Понял ли он или ему это было неинтересно?

— Я подумываю о том, чтобы смазать дерево маслом, как это делал папа, — продолжила я. — Какую марку ты бы порекомендовал?

— Ту, что у нас на складе. Я отложу немного для тебя завтра. Ты можешь забрать его из офиса, когда привезёшь инструменты.

— Я также могу сходить в магазин и купить его сама.

И тогда он полностью развернулся ко мне, а его широкая грудь закрыла всех, кто находился позади него.

— Можешь, но в магазине ты не найдёшь такого же качества.

Я вздохнула.

— Ты хотя бы позволишь мне заплатить?

Вместо того чтобы ответить мне — или, может быть, его пристальный взгляд был его ответом — он поднял руку и привлёк внимание бармена.

— Эй, Томми, можно мне бутылочку "Coors" и бутылочку "Michelob"?

Бармен кивнул. Через несколько секунд на липкой стойке перед нами появились две бутылки.

Август толкнул бутылку с "Coors" в мою сторону.

— Это то, что ты пила, верно?

Я не знала, почему он спрашивал меня, ведь он и так хорошо знал ответ — Август был самым внимательным человеком в северном полушарии.

Я не была уверена в том, что мне стоило пить ещё пиво. С другой стороны, я была не за рулём, и у меня был метаболизм оборотня, так что ещё одна бутылочка не повредила бы мне.

— Я выпью его только в том случае, если ты позволишь мне заплатить за всё это пиво.

Он улыбнулся, как будто его это позабавило.

— Так же, как ты собираешься заплатить мне за масло для отделки полов?

— Ты ведь знаешь, что я не просто так предложила?

— Знаю.

— Тогда почему ты не позволяешь мне заплатить? Я бы всё равно расплатилась твоими деньгами.

Его улыбка исчезла.

— Перестань думать о них, как о моих деньгах. Это не так. Это деньги, которые мы были должны твоей семье...

— Перестань говорить, что это был долг. Никто ничего не был должен. Ты просто выдал их мне, потому что тебе меня жалко.

Его брови взлетели вверх.

— Это была не жалость.

— Я не сержусь, я просто констатирую факт.

— Не перевирай факты, потому что это выводит меня из себя.

Он поднёс бутылку к губам и сделал большой глоток, от которого у него дёрнулся кадык.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы ругаться с тобой.

Его веснушки потемнели.

— Мы не ругаемся, мы разговариваем.

— Ну, тогда давай поговорим о чём-нибудь другом.

Пряный аромат его кожи, казалось, стал ещё сильнее. Возможно, потому, что он покраснел из-за того, каким жарким был наш разговор.

— Что ты делаешь на свой день рождения на следующей неделе?

— Я ещё ничего не планировала. Наверное, просто поужинаю с Эвелин после её смены в "Серебряной чаше".

Хотя он и не спрашивал, я объяснила, почему мы с ней были там на днях.

— Кстати, как насчёт того, чтобы пойти вместе?

Он приподнял бровь.

— Всем вместе?

— Твои родители, Джеб, Фрэнк, ты? Мы могли бы подойти попозже, чтобы Эвелин смогла закончить на кухне.

Я сморщила нос. Неужели я действительно только что предложила его семье присоединиться ко мне? Только потому, что они присутствовали на большинстве моих дней рождения, не означало, что они хотели терпеть ещё один. Особенно после всего, что произошло между мной и их сыном.

— Если только... если только у тебя нет других планов.

— У меня нет других планов.

— Тебе действительно не обязательно приходить, если...

— Для меня большая честь быть приглашённым. И я сразу могу сказать тебе, что мама и папа тоже будут там.

Улыбка, наконец, озарила его напряжённое лицо.

— Хорошо, — прошептала я.

Он повернулся на своём стуле, и его колено ударилось о моё. От этого прикосновения я подпрыгнула, что заставило его положить свою большую ладонь мне на бедро. Я не знала, пытался ли он прижать меня к стулу или успокоить.

Это нисколько меня не успокоило...

— Извини. Между этими барными стульями так мало места.

Интересно, почему он выдал это за случайность, тогда как это было явно не так? Мой взгляд упал на его руку, которую он так и не убрал.