Тридцать три

Эми

Она не знала, почему оно называлось озером Фонарей, но это название всегда навевало ей мысли о волшебных ночах, светлячках и золотой ряби на воде. Каждое лето, с тех пор как ей исполнилось десять лет, когда жара в городе становилась невыносимой, ее семья спасалась на этом озере. Здесь они коротали выходные, плавая на каноэ или плескаясь в камышах. Эми слышала, что здесь хорошая рыбалка, и ее отец временами брал с собой удочку, но Эми никогда не привлекала эта возня с крючками, леской и снастями. Нет, это было место, где она могла просто отдыхать, ничего не делая; место, где и она, и ее мать чувствовали себя в безопасности. Они не потрудились спросить разрешения у детектива Риццоли; они просто собрали вещи и уехали, и теперь, когда они были здесь, Эми знала, что это было правильное решение.

Она только хотела, чтобы они получше подумали о том, что взять с собой. Спеша уехать из города сегодняшним утром, ее мать второпях набросала в продуктовые сумки все, что попалось под руку. Тем не менее, вдвоем они смогли бы обойтись и этим. Им всегда это удавалось.

Отдаленный рев двигателя привлек внимание Эми к моторной лодке, скользящей по воде, - шумное досада на тихом озере, но вполне ожидаемая в теплый полдень. К вечеру все лодки уйдут, а утки и гагары вновь отвоюют себе свое королевство.

— “Эми, ты еще не проголодалась?” - позвала ее мать с заднего крыльца.

— “Нет, не очень”.

— Во сколько будем ужинать?

— Как хочешь.

Джулианна спустилась по тропинке, чтобы присоединиться к ней у кромки воды. Какое-то время они просто стояли бок о бок, не разговаривая, слушая, как деревья шелестят листьями.

— Мы должны спустить каноэ завтра, — сказала Джулианна. — «Утром первым делом, пока не появились моторки, выйдем на воду».

— "Хорошо."

Мать посмотрела на нее. — Ты напугана, милая?

— «А ты нет?»

Джулианна посмотрела на озеро. - «Мы проходили через худшее. Сможем пройти и через это. А пока будем просто жить день за днем». Она повернулась к дому. — "Я закончу распаковывать вещи, а потом откроем бутылку вина".

— Тебе не кажется, что нам лучше оставаться в трезвом уме?

— Думаю, нам обеим не помешало бы сейчас выпить по стаканчику.

___________________________________________________________

Было почти девять вечера, когда они наконец сели ужинать. Ужин был нехарактерен для Джулианны, которая гордилась своей готовкой и обычно не жалела сил на кухне. Сегодня были спагетти с соусом маринара прямо из банки и салат, заправленный только оливковым маслом и солью. Признак того, что Джулианна была куда более взволнованной, чем хотела казаться. Моторные лодки наконец-то притихли до утра, и, если не считать призрачного крика гагары, ночь была тихой. Они оба все еще были потрясены таким поворотом событий и ели молча, осторожно потягивая вино из своих бокалов. Эта хижина могла бы быть их безопасным местом, но сгущающаяся темнота снова заставляла их обоих нервничать, и они невольно прислушивались к любым подозрительным звукам. Треск ветки, шорох куста.

Звонок сотового телефона был настолько внезапным, что Эми опрокинула свой бокал, и каберне выплеснулось на стол. С колотящимся сердцем она бросила салфетку, чтобы вытереть вино, когда Джулианна ответила на звонок.

— “Да, у нас здесь все хорошо. Все в порядке.”

Эми бросила на мать вопросительный взгляд, и Джулианна одними губами произнесла слово "папа". Конечно, он, должно быть, чувствует себя виноватым за то, что нет рядом с ними, но Джулианна настояла, чтобы он поехал в больницу, как было запланировано. Кто-то должен был находиться в доме и дать понять, что он занят, чтобы преследователь думал, что Эми все еще там. Джулианна сказала ему, что это лучший способ обезопасить их дочь: отвлечь внимание преследователя от Эми.

— “Да, я позвонила детективу Риццоли”, - сказала Джулианна. — “Она не рада, что мы здесь, но, по крайней мере, она знает, где мы находимся. Она связалась с полицейским управлением Дугласа, так что они в курсе ситуации. Не стоит беспокоиться, Майк. Правда.”

Она задействовала свой мамин голос, который Эми так хорошо знала, голос, который действовал и на папу. Он мог быть врачом, привыкшим отдавать распоряжения в отделении интенсивной терапии, но дома он был счастлив подчиняться своей жене, потому что она всегда во всем была на высоте, будь то чековая книжка или кухня.

Когда, наконец, Джулианна повесила трубку, она выглядела измученной от усилий, затраченных на то, чтобы успокоить своего мужа, и устало улыбнулась Эми. — “Он хотел бы быть здесь”.

— “Он приедет в субботу?”

— "Да. Он уедет прямо из больницы.”

— ”Скажи ему, чтобы привез еще несколько бутылок вина".

Джулианна рассмеялась. — “Бедненькая ты. Застряла здесь, у черта на куличках, только со своими скучными родителями.”

— “Скучно - это хорошо. Прямо сейчас, это то, что нам обеим нужно”. Эми отнесла тарелки в раковину и повернулась, чтобы посмотреть на свою мать, которая сидела, уставившись вдаль, ее пальцы барабанили по столу. Джулианна никогда не признавалась, когда ей было страшно. Она никогда не признавалась ни в чем, что могло бы встревожить ее дочь, но Эми и не нужно было ничего говорить. Она видела это в маминых пальцах, беспрестанно отстукивающих азбуку Морзе страха.

Джулианна встала. — “Пойду еще раз проверю машину. Я нигде не могу найти свои шлепанцы, хотя точно помню, что брала их”.

— ”Может быть, на полу заднего сиденья?"

— “Или в багажнике. Они наверное завалены под всеми этими мешками из-под продуктов.” - Джулианна взяла фонарик из кухонного ящика и вышла наружу, сетчатая дверь со скрипом закрылась за ней. Эми прислушалась к шагам матери, спускающейся по ступенькам крыльца, и из окна увидела силуэт Джулианны, движущийся сквозь деревья к подъездной дорожке.

Эми вернулась к раковине и принялась за грязную посуду после ужина. Никто из них сегодня так почти ничего и не ел, и она выбросила остывшие спагетти в мусорное ведро, вымыла и высушила посуду и поставила ее обратно в шкаф.

Джулианна не возвращалась.

Эми выглянула в окно, но не увидела ни Джулианну, ни проблеска фонарика. Куда пропала ее мать? Она колебалась между выходом на улицу, чтобы найти Джулианну, и тем, чтобы остаться здесь, в радостном свете кухни. Тикали минуты. Она не слышала криков, ничего, что могло бы ее напугать, только стрекотание сверчков. И все же что-то было не так.

Она вышла на крыльцо. "Мама?" — позвала она.

Ответа не было.

Она не видела никаких огней других домов на озере. Сегодня ночью только их ломик оказался заселенным. Они были здесь одни, спрятанные в этих лесах и вдали от главной дороги. Это было именно то место, где они хотели быть, но теперь Эми задумалась. Интересно, а не был ли их приезд сюда ошибкой?

— "Мама?"

Что-то плеснулось в озере, и она увидела, как рябь потревожила отражение лунной дорожки на воде. Просто утка или гагара. Не о чем беспокоиться. Она вернулась в домик, но как только сетчатая дверь захлопнулась за ней, она услышала еще один звук. Он пришел не с озера; он был гораздо ближе. Шорох. Щелчок треснувшей ветки.

Шаги.

Она смотрела сквозь сетчатую дверь, пытаясь разглядеть, кто или что приближается. Была ли это Джулианна, возвращавшаяся от машины?

Затем она увидела фигуру, появившуюся из тени деревьев. Он вырисовывался на тропе, очерченный сиянием озера. Не Джулианна. Это был мужчина, и он шел к ней.

Тут она начала кричать.

**********************