Маура направилась прямо на кухню и налила себе бокал каберне. Она отнесла его в гостиную и уселась за пианино. Партитура Концерта № 21 Моцарта уже была открыта и взирала на нее, напоминая о еще одном взятом на себя обязательстве, которое влекло за собой риск крайнего унижения в случае неудачи.

Она пригубила вино, поставила бокал на край стола и начала играть.

Соло анданте было тихим и незамысловатым и не требовало особого мастерства, как в более сложных партиях, и оказало на Мауру успокаивающее воздействие. Теперь она сосредоточилась на темпе и мелодии, а не на смерти Софии Суарес. Она почувствовала, что напряжение спало, и темные тучи ее настроения рассеялись. Музыка была ее безопасным пространством, куда не вторгалась смерть, маленькой вселенной вдали от скальпеля и костной пилы. Она не рассказала Джейн об оркестре, потому что хотела сохранить эту дистанцию между двумя вселенными, не хотела, чтобы чистота музыки была осквернена ее другой жизнью.

Она дошла до конца анданте и сразу перешла к аллегро, ее разогретые пальцы быстро забегали по клавишам. Она продолжала играть даже когда услышала, как открылась входная дверь. Даже когда отец Дэниел Брофи вошел в гостиную. Он не сказал ни слова, а молча слушал, стягивая с себя воротник священника, и сбрасывая униформу своего призвания - призвания, запрещавшего какую-либо интимную связь между ними.

И все же он был здесь, улыбаясь.

Она подобралась к завершению своего концерта, и когда ее руки оторвались от клавиш, он обнял ее за плечи и нежно поцеловал в затылок.

— Звучит чудесно, — сказал он.

— Во всяком случае, не так неуклюже, как на прошлой неделе.

— Неужели ты никогда не можешь просто принять комплимент?

— «Только тогда, когда я этого заслуживаю».

Он присел рядом с ней на скамеечке для пианино и поцеловал ее в губы.

— Ты будешь великолепна, Маура. Только не начинай мне указывать на свои ошибки, потому что я их все равно не слышу. И зрители не услышат».

— «Джейн будет там. А Фрост привезет свою жену, которая должна быть специалистом по классической музыке.

— «Они идут на концерт? Я думал, ты не собираешься рассказывать им об этом.

— «Я и не собиралась. Они сами узнали. В конце концов, они же детективы.

— Я никогда не понимал, почему ты им ничего не рассказала. Они ведь твои друзья. Как будто тебе стыдно за это».

— «Мне стыдно, что я могу облажаться».

— “Это в тебе говорит перфекционист. Знаешь, на самом деле никого не волнует, что ты не совершенна.”

— “Я знаю”.

— “Какой тяжелый крест тебе приходится нести”. Он улыбнулся. — Пока что тебе удавалось нас всех одурачить.

— “Я почти жалею, что согласилась на это представление”.

— ”Зато когда все закончится, ты будешь так счастлива, что сделала это".

Они улыбнулись друг другу, два маловероятных любовника, которые никогда не должны были найти друг друга. Которые пытались держаться порознь, пытались отрицать свою потребность друг в друге и потерпели неудачу.

Он заметил пустой бокал на столе рядом с ней. — “Хочешь еще?”

— “Конечно. Все равно я закончила репетировать.”

Она последовала за ним на кухню и смотрела, как он наливает вино в ее бокал. Каберне было сочным и ароматным, одно из ее дорогих удовольствий, но когда она увидела, что себе он бокал не налил, у нее внезапно пропало желание выпить, и она отставила свой бокал сделав лишь один глоток. — “А почему себе не налил”, - спросила она.

— “К сожалению, я не могу остаться у тебя сегодня вечером. В восемь состоится заседание приходского финансового совета. А потом у нас соберется комитет по вопросам миграции, который, вероятно, продлится до десяти.” Он покачал головой. — “Просто в сутках не хватает часов”.

— “О, ну ладно. Тогда я сегодня вечером еще немного поупражняюсь на фортепиано.”

— “Но я буду здесь завтра вечером”. Он наклонился для поцелуя. — “Ты не обижаешься на меня?”

— “Совсем немножко”.

Он протянул руки, чтобы обхватить ладонями ее лицо. — “Я люблю тебя, Маура”.

На протяжении многих лет она наблюдала, как все больше и больше серебра появляется в темных волосах Дэниела, как углубляются морщинки вокруг его глаз, те же изменения, которые она видела и на своем собственном лице. Он всегда будет тем мужчиной, которого она любила, но вместе с этой любовью пришли и сожаления. Сожаления о том, что они никогда не будут жить, как нормальная пара и каждую ночь спать под одной крышей. Они никогда не будут ходить рука об руку на публике, демонстрируя свою любовь всему миру. Это была сделка, которую они заключили друг с другом и с его богом. И этого должно быть достаточно, подумала она, услышав, как он выходит из ее парадной двери.

Она вернулась к пианино и уставилась на партитуру концерта. Ей еще предстояло освоить так много разделов, так много пассажей, которые не текли свободно под ее пальцами. Да, это был вызов, но также и столь необходимое отвлечение от Дэниела и от бесконечной череды тел, проходящих под ее скальпелем.

Она раскрыла первую страницу и снова начала играть.

***********************************************************