Блейк был внизу, но я была одна.
Ветер свистел снаружи, проникая сквозь старые стены нашего дома, пульсируя на шиферной черепице заснеженной крыши. Мой дедушка сложил эту крышу, так же как он возвёл стены и положил половицы. Он работал на стройке до тех пор, пока не смог подниматься по лестнице и поднимать цементный блок. Он построил много домов в Роуэне, что сделало его уважаемым членом общины.
Мои негнущиеся пальцы поползли по джинсам, пока не соприкоснулись с телефоном. На экране появилось папино сообщение. И несколько пропущенных звонков от Касс. Знала ли она? Я прочитала одно из её сообщений:
"Блейк с тобой?"
— Да, — прошептала я вслух.
Но я не написала в ответ. Мой отец, вероятно, к тому времени уже добрался до гостиницы.
Я сохранила цифровую карточку Круза в своём списке контактов, затем набрала его номер. Телефон звонил и звонил, пока звонок не прервался. Я попробовала ещё раз. И снова звонок был сброшен. Я проделала это восемь раз. На девятом кто-то снял трубку.
Это был не Круз.
— Что я могу для тебя сделать, Катори?
Это был голос Эйса, чёткий и торопливый, как будто я прервала его посреди чего-то важного. Я надеялась, что так и было.
— Круз приедет завтра ко мне домой? Я думала, он в тюрьме.
— Он не приедет.
— Но кто это сделает?
— Я это сделаю.
— Что? — я фыркнула. — Ты собираешься притвориться медицинским экспертом?
— Круз же притворился.
— Папа никогда на это не купится.
— Я воспользуюсь пылью, так что он увидит Круза.
— А как насчёт того, как звучит твой голос? Ты можешь воспользоваться пылью и для голоса?
— Да.
— Конечно, ты можешь.
— Ну, если это всё...
— Круз действительно в тюрьме?
— Да, Катори. Он действительно в тюрьме.
— Почему он спас Гвенельду?
— Потому что ты повлияла на него, чтобы он сделал это.
— Ты продолжаешь это повторять.
— Ты знаешь тот ядовитый газ, выделяемый мёртвым телом? Бьюсь об заклад, знаешь, учитывая, что ты живёшь в похоронном бюро. Во всяком случае, так пахнут для нас охотники. Твой запах, твоё прикосновение, твоё присутствие... от них у нас волосы на затылке встают дыбом, а животы сводит. Но по какой-то причине Круз не потерял сознание в твоём присутствии, и единственное объяснение, которое у меня есть, это то, что ты повлияла на него, чтобы он остался рядом.
Я ничего не могла с собой поделать. Я понюхала свою руку. Моя кожа ничем не пахла. Я опустила руку рядом со своим телом, чувствуя себя совершенно глупо из-за того, что слушала Эйса.
— Надеюсь, я отталкиваю тебя, Эйс, — сказала я. — Надеюсь, я отпугну всех фейри. Ты не принёс мне ничего, кроме ада.
— Твои охотники тоже немного виноваты, тебе не кажется?
— Они не мои охотники. Я не хочу иметь с ними ничего общего.
— У тебя есть ген. Даже если ты решишь не преследовать нас, мы будем относиться к тебе настороженно. Это природа. Твоя природа; наша природа. Кстати, мои соболезнования, — в его голосе звучала мелодичность, как будто он был скорее удивлён, чем опечален тем, что случилось с Блейком.
Сказать ему, чтобы он пошёл куда подальше, было бы ребячеством, но это было так чертовски заманчиво.
— Лили с тобой?
— Я нахожусь в процессе чего-то, чему я бы не хотел, чтобы моя младшая сестра была свидетельницей. Кое-что, к чему я действительно хотел бы вернуться.
— Попроси её прийти завтра. Мне нужно с ней поговорить.
— Я спрошу, заинтересована ли она. А теперь пока, Китти-Кэт.
— Не надо, — гудок раздался у меня в ухе, — называть меня так.
Взбешённая, я бросила свой телефон на кровать и злобно уставилась на него, жалея, что не могу использовать своё влияние — если бы оно у меня было — чтобы переключиться на радиоволны и испортить то, чем там Эйс занимался.
Я задёрнула шторы, осознав, что в какой-то момент во время разговора встала и принялась рыскать по своей комнате, как разъярённый зверь. Я всё ещё дрожала, но это было не от печали. Это было от ярости. Ярость против охотников и фейри. Мне нужно было найти выход. И решение пришло ко мне, когда я сняла свою промозглую одежду: я хотела уничтожить дефектный ген охотника в своём теле.