ГЛАВА 33. ЭПИЛОГ
Моя тётя была на кухне. Она стояла ко мне спиной, так что я не знала, чего ожидать, когда она обернулась. Упрёк, вина, гнев…
— Айлен, — мягко позвала я, закрывая входную дверь.
Она резко обернулась, и её лицо расплылось в широкой улыбке.
— Кэт, ты дома! — Она бросила миску и венчик на кухонный стол и подошла ко мне, широко раскинув руки.
Я застыла, когда она обняла меня.
— Я готовила шоколадный торт. Стелла дала мне рецепт вчера вечером, — сказала она.
— Стелла? — неужели влияние Гвен не подействовало? — Стелла приходила?
— Да. Она осталась на ужин. Это было так весело, — она вытянула руки. — Боже, у меня болят руки от взбивания. Я стараюсь не печь слишком много дома. Ради талии Тони. — Она откинулась назад, затем поцеловала меня в обе щёки. — Твой отец вел себя хорошо. Никаких разговоров о смерти. — Она выгнула бровь и осмотрела моё лицо. — У кого-то проблемы с парнем?
— Что?
— Твои глаза красные, как маки. Ты хочешь рассказать мне об этом? Я эксперт по проблемам с мальчиками.
Я грустно улыбнулась. Если бы только в этом были виноваты проблемы с мальчиками.
— Позволь мне сначала повидаться с папой, а потом я тебе всё расскажу.
Я поднялась по лестнице и постучала в его дверь. Минуту спустя он распахнул её, одетый в пушистый серый халат, со светлыми волосами, всё ещё влажными и мыльными. Он сгреб меня в гигантские объятия.
— Рад, что ты вернулась, милая, — он сжал меня ещё раз, прежде чем опустить на землю. — Дай мне вытереться, и я спущусь, чтобы помочь тебе с твоими сумками.
Мои сумки. Моя машина. Застрелиться.
— У тебя шампунь в волосах, — сказала я ему.
Он провёл по ним рукой, увидел пену и вернулся в ванную.
Я не двигалась, пока он не вернулся, на этот раз без шампуня.
— Моя машина сломалась сорок миль назад, — солгала я.
— Почему ты мне не позвонила? — спросил папа, заходя в соседнюю гардеробную.
На стене висело большое зеркало, перед которым я обычно примеряла мамины туфли, когда мои ступни едва доходили до носка.
— Я пыталась, но твой телефон был выключен.
Папа вернулся в джинсах и фланелевой рубашке. Он проверил свой телефон на тумбочке. Конечно же, он нашёл мои пропущенные звонки.
— Ты связывались с эвакуаторной компанией?
— Да.
— Они сказали тебе, что с ней не так?
— У меня кончился бензин.
Папа нахмурился.
— Действительно?
Я кивнула.
— Ты уверена, что не попала в аварию? Ты выглядишь так, как будто плакала, Кэт.
— Это не несчастный случай, папа. Правда. Просто это была долгая ночь.
— Я говорил тебе, что тебе следовало переночевать в Бостоне и ехать днём, но ты такая упрямая.
Если бы я не была упрямой, я бы потеряла его.
— Я слышала, Стелла приходила прошлой ночью.
— Когда она услышала, что Айлен в городе, ей просто нужно было её увидеть. Эти двое были так близки в старших классах. Ты бы видела их прошлой ночью. Они набросились на оставшиеся кексы, которые превратили их в этих взбесившихся уборщиц. Сахар творит с женщинами странные вещи. Они протирали, вытирали пыль, мыли и меняли все простыни в доме. Я пытался помешать им войти в твою комнату, но они просто убрали и её тоже.
Так вот какое прикрытие Стелла использовала, чтобы украсть мою книгу. Она выдавала себя за сообщницу Айлен, хотя на самом деле была сообщницей Грегора.
Папа поднял свой бумажник.
— Я готов. Пойдём за твоей машиной.
— Каджика предложил подвезти меня.
— Ой, — его голубые глаза затуманились разочарованием. — Ну, тогда... — папа вытащил кредитку из бумажника и протянул её мне, — сколько бы это ни стоило, хорошо?
— Это моя ошибка, папа.
— А ты моя маленькая девочка. Я забочусь о тебе, позволяешь ты мне или нет.
— Хорошо, папочка, — прошептала я. — Хорошо, — я взяла у него карточку, затем обхватила его руками за шею. — Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь.
— То, что ты чувствуешь ко мне, меркнет по сравнению с тем, что я чувствую к тебе, — он поцеловал меня в макушку. — Я надеюсь, ты это знаешь. А теперь иди за своей машиной, чтобы не оставлять меня слишком надолго с этой твоей сумасшедшей тётей.
Я улыбнулась.
— Которую ты любишь по кусочкам, верно?
— Да. Но одно не отменяет другого, — он подмигнул мне. — Я думаю, что собираюсь немного прилечь. Я чувствую себя разбитым.
Я кивнула. Закрыв папину дверь, я пошла в свою спальню. Одеяло лежало голым и скомканным в ногах моей кровати, а с матраса сняли защитную простыню. Я никогда не думала, что буду отождествлять себя с постельными принадлежностями, но в тот момент я тоже чувствовала себя незащищённой и растерянной.
Я бросила словарь в ящик для носков, затем спустилась по лестнице.
— Мне нужно съездить за своей машиной, — сказала я Айлен, направляясь к входной двери.
— Твоя машина? Разве ты только что не привезла её обратно?
— У меня кончился бензин.
— Это случилось со мной однажды. В Долине Смерти из всех мест...
— Мне нужно бежать. Прибереги мне историю на потом?
— Конечно, конечно.
Когда я вышла из дома, я обнаружила, что Каджика стоит в круге рябины, лопатой кидая землю на могилу из лепестков роз. Моя машина может подождать. Не говоря ни слова, я ждала рядом с ним. Несмотря на то, что я не хоронила её, я чувствовала себя ответственной за её смерть. Как будто я чувствовала себя ответственной за непреодолимые страдания Каджики и Гвен.
Ему не потребовалось много времени, чтобы засыпать свою приёмную мать мягкой землей, так как могила была неглубокой. Я осторожно взяла лопату у него из рук и убрала её в сарай, прежде чем кто-нибудь другой смог ею воспользоваться. Когда я вернулась, он упал на колени, прижавшись лбом к земле. Я стояла у одного из стволов дерева, наблюдая, как он прощается с охотницей. Когда я услышала, как он произнёс имя Ишту, мои мышцы сжались, как будто я была инструментом, сделанным из струн, которые кто-то потянул. Каждое движение пульсировало внутри меня, вибрировало в моих сухожилиях, резонировало в моём нежном черепе.
Я повернулась и пошла прочь. Вероятно, он просил Элику сообщить Ишту о его скором прибытии. Долгое время я бесцельно бродила, пытаясь разобраться в своих чувствах и мыслях. Я оказалась в домике на дереве.
Я всегда оказывалась в домике на дереве.
Я взобралась по веревочной лестнице, заползла внутрь и села точно там же, где сидела днём во время похорон Блейка. Я подтянула колени к себе и положила щёку на колени.
Вскоре после того, как я пришла, пол заскрипел. Я подняла глаза и увидела Каджику, скорчившегося у маленького входа, его лоб был измазан грязью. Он подошёл ко мне и сел точно там же, где сидел раньше. И хотя всё выглядело так же, как в день похорон Блейка, ничто не было прежним.
— Я сожалею о твоей потере, — сказала я, наклоняя голову к нему.
Хотя его лицо было искажено горем, на нём не было обычных жёстких морщин.
— Я думал, что буду говорить эти слова тебе.
Я закрыла рот, чтобы не дать вырваться подступающему рыданию.
— Эй, — сказал он низким и хриплым голосом, — иди сюда, — он протянул руку мне за спину и прижал меня к себе. Я уронила голову ему на плечо.
Последние двадцать четыре часа проигрывались у меня в голове. Бесконечная, ужасная петля. Если бы только я могла отключить свой мозг.
— Спасибо, — пробормотала я после долгого молчания. — За твою доброту. За твою жертву. За всё.
Он погладил меня по щеке пальцами. Они пахли землёй, деревом и металлом.
— Я не хочу, чтобы ты... — мой голос был слабым. — Чтобы тоже уходил.
Его пальцы замерли.
— С чего ты взяла, что я куда-то собираюсь?
Я опустила глаза на его испачканные грязью ботинки.
— Разве это не то, чего ты хочешь? То, что ты говорил Элике?
Его рука убралась с моей щеки.
— Я говорил ей, что увижу её на другой стороне... но я ещё долго не перейду на другую сторону. Здесь есть много вещей, о которых мне нужно позаботиться.
Я медленно вдохнула и выдохнула.
— Неужели я одна из этих вещей?
— А ты бы хотела ей быть?
Я посмотрела на него снизу вверх. Он замер очень неподвижно. Даже его дыхание, казалось, остановилось.
— Ты говорил обо всём или ни о чём, Каджика. Я не могу согласиться с тем, что это мои единственные два варианта. Я кое-чего хочу. Но может ли это что-то быть дружбой на данный момент? — его рука напряглась за моей спиной. — Я не в лучшем положении, и каким бы жизнерадостным ты ни был, я не думаю, что ты тоже в хорошем положении, — я сцепила пальцы на коленях. — Давай доберёмся до хорошего. Вместе.
Я попыталась улыбнуться, дать ему понять, что всё в порядке, если он этого не хочет, хотя в глубине души мне было бы чертовски больно, если бы он отверг моё предложение.
За такой короткий промежуток времени он заполнил дыру в моём сердце, которую, как я думала, никто не сможет заполнить, не говоря уже о том, чтобы дотянуться. Может быть, это было потому, что он носил Блейка внутри себя. Какова бы ни была причина, я знала, что не хочу, чтобы мы стали незнакомцами.
Его грудь поднималась и опускалась, когда он прислонился затылком к дощатой стене и закрыл глаза.
Он бы сказал "нет".
Разочарование нахлынуло у меня за грудиной, но я изобразила на лице храбрую улыбку.
— Я не знаю, смогу ли я, — сказал он хриплым голосом. — Я не Блейк, Катори.
Дыхание застряло у меня в горле.
— Я знаю, что ты не он, — я села прямее, чтобы моё тело больше не касалось его. — Точно так же, как я не Ишту. Разве ты не задавался вопросом, не привлекла ли тебя я, потому что я похожа на неё? Может быть, как только ты узнаешь меня получше, дружба будет единственным, чего ты захочешь.
Хотя его глаза оставались закрытыми, его рот изогнулся.
— Что? — спросила я.
— Я видел тебя самой ничтожной. Самой гневной. Самой слабой. И самой доброй. Ты кричала на меня. Ты плакала у меня на руках. И всё же ты думаешь, что я тебя не знаю?
— Мы познакомились всего несколько дней назад.
Его глаза открылись и уставились на меня.
— Время не имеет значения, Катори. Иногда ты проводишь с человеком всю жизнь и так и не узнаешь его по-настоящему. А иногда ты проводишь с кем-то час и знаешь о нём всё. Но если тебе нужно больше времени, чтобы осознать это, то потрать больше времени. Я ждал двести лет, чтобы встретиться с тобой. Я должен быть в состоянии выдержать ещё несколько дней... или недель.