Ее поросячьи глазки дико сверкнули.

— Забрать мою собаку?

— Я передам ее в местный центр перевоспитания. О ней хорошо позаботятся.

— Кем ты себя возомнила, черт возьми?

— Я просто делаю свою работу, миссис Скотт. — Если бы взгляды могли убивать, я была бы уже мертва. Я продолжала стоять, крепко скрестив руки на груди, но она по-прежнему не соглашалась. У меня не было выбора, и я рискнула и полезла в сумочку за телефоном.

— Я сделаю звонок.

— Черт возьми! — вскипела она. — Меня тошнит от таких, как вы. Забирайте эту гребаную собаку. В любом случае, это глупый, грязный кусок дерьма. — Она протопала дальше по коридору, и мое сердце дрогнуло, когда Кейси съежилась от нее, прижимаясь к стене. Джанин схватила ее за шкирку и дернула вперед с такой силой, что собака взвизгнула. Только когда она подтолкнула ее ко мне, я увидела всю степень пренебрежения. Животное было словно кожа да кости, шерсть свалялась и была грязной, местами виднелись проплешины.

— У нее есть поводок? Ошейник?

Джанин Скотт закатила глаза, будто я попросила у нее волшебные бобы.

— Господи Иисусе, может еще и мои трусы отдать.

Кейси выглядела испуганной, ее взгляд метался по коридору. Я опустила руку ей на шею, чтобы она не убежала, и собака замерла.

— Все в порядке, — прошептала я, будто она могла меня понять. — Я вытащу тебя отсюда.

Джанин вернулась с грязным старым ошейником и куском бечевки.

— Это все, что есть.

Я надела его на шею Кейси, молясь, чтобы она не вздумала бежать, а то бечевка разорвет мне руку в клочья. Может быть, именно этого и хотела Джанин.

— Это подведет черту под инцидентом, надеюсь, что у меня больше нет причин докладывать об этом снова. — Я отвернулась, осторожно потянув за самодельный поводок. — Ну же, Кейси, будь хорошей девочкой.

Собака мгновенно отреагировала, резко ожила и пошла по коридору. Я крепко обмотала бечевку вокруг ладони, изо всех сил стараясь удержать ее рядом. Я ждала, когда откроется лифт, сердце бешено колотилось, и только вошла внутрь, как услышала сердитый голос Джанин, зовущий меня:

— Откуда, черт возьми, ты знаешь имя Кейси? Ее зовут Персик!

Я нажала на кнопку первого этажа, будто от этого зависела моя жизнь.

***

Когда мы вышли на улицу, Кейси двигалась, словно дикая, бросаясь в разные стороны. Даже с веревкой, обжигающей мои пальцы, я удерживала ее, уводя к гаражам. Чудовищность того, что я только что сделала, обрушилась на меня. Я нарушила протокол. Сфабриковала несуществующие жалобы, чтобы выдвинуть угрозы, которые не могу выполнить. Я украла собаку у арендатора, используя свое положение в качестве шантажа. Боже. Я в такой глубокой яме.

— Кейси!

Голос Каллума Джексона громко прогремел при виде нас. Не знаю, кто бежал быстрее, он или собака, но меня тащили без возможности выбора с риском свалиться прямо на асфальт. Я отпустила ее как раз вовремя, чтобы избежать столкновения, и остановилась, когда она подлетела в распростертые объятия Каллума. Он упал на землю, не обращая внимания на то, что ударился коленями, когда собака прыгнула на него. Она так сильно виляла хвостом, что все ее тело тряслось, и она скулила от такого счастья, что я почувствовала комок в горле, который появлялся только при просмотре сентиментальных видео на Facebook. Но это были не социальные сети, а место в первом ряду, и это было даже лучше. Я стояла и молча наблюдала, как они развлекаются, не стыдясь своего вуайеризма. Может быть, в конце концов, в этом дикаре есть хоть капля человечности. Это стоило того, чтобы нарушить правила, конечно, надеюсь, что это так.

Когда Каллум Джексон наконец посмотрел на меня, настороженность в его глазах застала меня врасплох.

— Что произошло?

— Разве это имеет значение? Они отдали мне ее, конец истории.

— Они просто отдали ее? Звучит не очень правдоподобно.

Мое настроение внезапно было раздавлено, как жук под сапогом. Неблагодарный кусок дерьма.

— Я была бы вам очень признательна…

— Я ничем не могу тебе заплатить… — хмыкнул он.

Сердце сжалось. Я чувствовала себя частью этого — их прекрасного воссоединения, — будто каким-то странным образом была включена в их счастье. Но нет. Конечно, нет. Я была никем… просто любопытная управляющая, незваный гость. Это оказалось тяжело, неловкость сжигала.

— Я сделала это не ради денег, — огрызнулась я. — Я сделала это ради собаки.

— Она благодарна.

— И ты?

Он снял с Кейси дерьмовый ошейник и отбросил его в сторону.

— И я, да.

Я посмотрела на Каллума Джексона другими глазами. Двадцатилетний бандит, растрепанный и дикий. Рваные джинсы, обтягивающие кожу, мешковатая толстовка, покрытая грязью, кровью и всяким дерьмом, скорее всего. Его челюсть распухла, темные глаза впали, но, несмотря на все это, он все еще был чертовки великолепен. Великолепный монстр. Дикарь. Неблагодарный, злобный, опасный дикарь.

Я поправила жакет, разгладила юбку.

— Какие у тебя теперь планы?

Он пожал плечами.

— Жить как раньше. А тебе какое дело?

— Как ты собираешься заботиться о ней?

Он нахмурился.

— Как и всегда. Мы держимся вместе, я и она.

Я скрестила руки на груди.

— Если ты заботишься о собаке, то позволишь мне забрать ее для поиска нового дома.

— Я — ее дом, — выплюнул он. — Никто никуда ее не заберет.

— Как ты собираешься ее кормить?

— Мы справимся.

— Значит, ты ждешь, что я спасу ее из одного плохого дому и доставлю в другой?

— Я ни хрена не жду.

— Думаю, я должна забрать ее, — сказала я, раздражение сделало меня храброй.

Он поднялся на ноги и с угрозой шагнул вперед.

— Ты можешь, блядь, попытаться.

— Ты хотел, чтобы собака была в безопасности. Я спасла ее от Скоттов, и теперь ей нужен настоящий дом…

— У нее есть дом, со мной.

Мои чувства накалились, шея дрожала от страха, но я все еще не могла отпустить это.

— А как насчет ветеринарных счетов? Прививок?

— Я, черт возьми, справлюсь.

— И я должна поверить тебе на слово, не так ли?

Он сделал еще один шаг вперед, и я поборола желание отступить назад.

— Я держу свое слово.

— Я должна сообщить об этом, ради собаки.

Его взгляд был полон ярости.

— Не нарывайся, управляющая. Ты меня не знаешь.

Противостояние. Я держалась до тех пор, пока мой адреналин не начал снижаться, превращаясь в дрожь.

— Я только что рисковала своей работой из-за этой собаки, и ради чего? Чтобы ты вернул ее в жизнь на улице, даже не поблагодарив?

— Чего ты добиваешься? Гребаной медали? — Он уставился на меня, переминаясь с ноги на ногу. Мои щеки горели под его пристальным взглядом. — Что значит, ты рисковала своей работой?

— Я не следовала протоколу.

Он опустил глаза.

— Обычно мне не за что благодарить. Не привык к этому.

— Это твой способ извиниться?

Он пожал плечами.

— Я не очень хорош в извинениях.

— И в приличной благодарности, по-видимому.

Он посмотрел мимо меня, на здание вдалеке.

— Если ты позвонишь копам, я убегу, они никогда нас не найдут.

— Так почему же ты не бежишь?

— Не знаю, — ответил он. — Может быть, я не думаю, что ты позвонишь копам.

— А почему бы и нет?

— Ты же знаешь, что ей будет лучше со мной. Иначе ты бы не спасла ее.

— Я сделала это для собаки, — настаивала я. — К тебе это не имеет никакого отношения.

Врунья. Какого черта я делаю?

— Кейси хочет быть со мной.

— Она собака, она не знает, что для нее лучше.

— Она знает, что такое любовь. Знает лучше, чем большинство людей.

Мой телефон начал жужжать. Звонок из офиса. Реальный гребаный звонок.

— Дерьмо, — сказала я. — Мне нужно ответить.

Он шагнул вперед, и на этот раз я шагнула назад, отступая, пока меня не загнали в угол. Он навис надо мной, как и раньше, но на этот раз он был так близко, что я чувствовала жар.

— Я не хочу причинять тебе боль, но сделаю это. Не думай, что я этого не сделаю.

Я вдохнула его дыхание, кожа горела. Опасный. Я была одна, не в своей тарелке, мне угрожал кто-то без границ, без ограничений, без гребаного стоп-слова. Его глаза не играли, ни один человек не смотрел на меня так. Я переместилась к нему, борясь со знакомым трепетом от того, что меня прижали.

— Иди, — сказала я. — Я закончу здесь.

Он мгновенно отпустил меня, схватил свою сумку и начал уходить, не оглядываясь. Кейси последовала за ним, прыгая рядом, словно совершенно другое животное. Может быть, он был прав, может, она действительно принадлежала ему.

Мой телефон все еще звонил. Я уставилась на номер офиса, он казался таким далеким. Далеко в мире соответствия и протоколов, здоровья и безопасности. Я еще не была готова вернуться туда, пока нет.

— Подожди! — позвала я.

Он не ответил, даже не замедлил шаг. Мне пришлось бежать за ним, машинально хватая за локоть. Дикарь развернулся на пятках, безумный, готовый напасть, пока не понял, что это я. Его кулак застыл в воздухе. Я подняла руку, чтобы остановить его.

— Я думал, что ты Джонс, — пробормотал он. — Что теперь?

Я, черт возьми, не знаю.

— Собака… Я хочу проверить, как она.

— Проверить, как она? — прорычал он. — Что это значит?

— Просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке, — сказала я. — Мне нужен твой номер телефона.

— У меня его нет.

— Неужели я выгляжу такой идиоткой?

— Номер «ноль-семь-девять-один-не-лезь-не-в-свое-гребанное-дело», — усмехнулся он.

— Я вернула твою собаку и отпускаю тебя с ней, но ты дашь мне свой номер, или, помоги мне Бог, тебе придется вырубить меня, чтобы я заткнулась.

Он нахмурился на несколько долгих секунд, а затем, наконец, порылся в своей сумке. Телефон был старой модели, похожий на кирпич. Он прокрутил номера, пока не нашел свой, и сунул мне в руку. Я записала его в блокнот, проверив раз, другой и третий, прежде чем вернуть ему.

— Позаботься о ней.

— Всегда. — Он натянул капюшон так, что лицо оказалось в тени, а затем продолжил свой путь.

Я наблюдала за ним достаточно долго, чтобы поймать его, когда он повернула назад, только чтобы оказаться в пределах слышимости.

Его слова были просты, но искренни.