Он был поражен.

Когда она накрасилась и притворилась умирающей, он решил, что это ни капли не убедительно, но забавно. Он считал её просто глупенькой и высокомерной простолюдинкой.

Сердито поджатые при виде него губы продолжали маячить у него перед глазами. Вот почему он, не отдавая себе отчета…

— Кстати, Ваше Высочество.

Услышав голос Седрика, Каллисто очнулся от своих глубоких дум.

— Что?

— Вы уже долгое время кусаете губы. Не боитесь прокусить их?

На самом деле Седрик хотел поинтересоваться, почему он облизывается, однако больше всего Седрик хотел жить, поэтому сдержался.

Не подозревавший об этом наследный принц удивленно моргнул. У него не было никакого вдохновения искать оправдания для такой мелочи.

Проведя годы на поле битвы, где повсюду были только трупы и лужи крови, он думал, что все его чувства, в том числе и сексуальное желание, давно мертвы, остались лишь ненависть и жажда убийства.

Но прямо сейчас все его мысли были заняты лицом Пенелопы Эккарт.

Когда он поцеловал её, её глаза округлились, как у кролика. Она смутилась и надула губы. Лицо дочери герцога в лунном свете выглядело довольно…

— …Мило.

— Что? — отреагировал Седрик на его бормотание.

Наследный принц покосился на своего подчиненного и безжалостно ухмыльнулся:

— Да так. Человеку, у которого ни разу в жизни не было отношений, не понять.

— П-почему это ни разу?

Оставив возмущение своего помощника без внимания, Каллисто весело рассмеялся.