Когда она открыла глаза, в них были слезы.

Рева не оплакивала кончину врага. Она оплакивала девушку, которой была до того, как своими руками убила сестру Валерию. Она стала убийцей. Она никогда не сможет убрать это.

Эмилия пронесла шляпу через толпу людей, и туда бросили несколько медяков. Рева знала, что сегодня они не получат много. Она видела лохмотья здешних людей. Это были бедняки. Она видела, как многие из них сопели, кашляли и чихали. По королевству ходили болезни, и люди говорили о чуме. Это было не самое подходящее время для путешествия по деревням, но куда еще им было идти?

— Это все, что я смогла достать, — сказала Эмилия, показывая Реве монеты в шляпе.

— Пойдем, купим ночлег. Мы заслужили ночь в таверне после прошлой недели, — сказала Рева. Уже больше недели никто из них не спал в постели. Слишком долго задерживаться на одном месте было опасно, но Рева видела, что их утомило постоянное движение, и им нужна была одна ночь, чтобы принять ванну и поспать больше, чем несколько часов.

Это была ветхая таверна, но у смотрителя была для них комната. Было тесно, но, по крайней мере, был общий матрас. Они похудели из-за путешествий, поэтому могли плотно уместиться на матрасе в комнате. Рева запросила для всех горячий обед, который оказался сытным рагу из баранины с сочными абрикосами и изюмом и кувшином сладкого вина.

Карина облизнула губы, вытирая остатки тушеного мяса пяткой хлеба.

— Это рай.

Так и было, по сравнению с их жизнью до этого момента. Когда Рева опустила голову на неровную подушку на кровати, она поняла, как устала.

В ту ночь ей снился Лука. Он был объят пламенем, дико размахивал руками. Сердце Ревы сжалось, когда она увидела его во сне с огнем вокруг него, касающимся его, но не причиняющим ему вреда. Был ли это ее огонь? Она не знала, но проснулась, чувствуя облегчение, увидев его лицо, и беспокоясь о том, где он и в безопасности ли он. Был ли он вообще жив? Она не знала. Она знала только, что не переставала видеть его лицо в своих снах с тех пор, как много лет назад покинула Крепость Несры.

На следующее утро они завтракали теплой сливочной кашей, согревшей желудок Ревы. Она сидела в таверне за столом напротив Эмилии, которая тихонько мешала кашу ложкой, вместо того, чтобы зачерпывать ее, как Лотти и Рохеса.

— Ты не голодна? — спросила Рева.

Эмилия скромно улыбнулась.

— Думаю, нет.

— Ты скучаешь по родителям?

Она кивнула.

— А ты по своим?

— Да, — призналась Рева.

— Станет лучше?

— Я думаю о них каждый день, — сказала Рева. — Но это другое, Эмилия. Ты можешь увидеть родителей снова. Они не мертвы. Однажды, когда мы будем свободны, ты увидишь их снова.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, ты права.

— Если бы ты спросила моего мужа, он сказал бы, что я никогда не была права. Что я ошибалась, если бы сказала ему, что солнце восходит на востоке. Но я знаю правду. Он всегда был неправ, а я — права, — сказала Рева с улыбкой.

Эмилия тихо рассмеялась и съела ложку каши.

— Вкусно.

— Люди тут добрые, но бедные, — сказала Рева. — Они бедные, болеют, а король Стефан ничего с этим не делает. Каждая деревня, куда мы приходим, выглядит хуже прошлой.

— И на дорогах тела, — сказала Рохеса. — Чума убивает людей.

Глаза Эмилии расширились.

— Я не знала.

Лотти нахмурилась.

— Мы много слышим, когда ходим из деревни в деревню. Не хватает целителей, чтобы справиться с болезнью. Люди слишком бедны, чтобы платить за лекарства, да и лекарства пока не придумали.

— Это ужасно, — сказала Эмилия, качая головой. — Что собирается делать король?

Рева подумала о Стефане как о короле и поежилась.

— Говорят, король болен.

Глаза Эмилии расширились.

— У короля чума?

Карина кивнула.

— Так они говорят. Он недолго будет королем, если у него чума.

Рева выскребла остатки каши из миски и стала размышлять о том, кто станет королем после Стефана, если он умрет. Лука претендовал на трон, но примут ли его люди после того, как поверили, что он убил своего брата Матиаса? Рева по-прежнему не верила, что Лука убил Матиаса, но ее интересовали слухи о том, что он был менти. В конце концов, она тоже была менти.

Если Лука так и не вернулся в Эсталу, остались сестры Луки. Серена была самой старшей, но Рева мало что помнила о Серене. Девушка была тихой, держалась в стороне. Она часто оставалась в своих покоях одна и читала. Девушка была умна и прилежна, это единственное, что знала о ней Рева, но была ли она королевой? Что еще более важно, была ли она королевой, которую люди примут? Это было опасное время для Эсталы: король был мертв, его печально известный жестокий сын стал королем Эсталы, а еще чума и неопределенность. Столько неуверенности, что каша стала грузом в желудке Ревы.

— Нам пора идти, — сказал Рева.

— Куда мы направляемся дальше? — спросил Рохеса. — Все еще на юг?

Настоящего плана пока не было, но Рева гадала, смогут ли они отправиться в Зантос. По крайней мере, тогда они будут вдали от Сестер. Ходя по деревням, они часто слышали о том, что менти убегали в Зантос, чтобы присоединиться к какому-то повстанческому альянсу. Но было сказано, что король Стефан убил всех мятежников, включая своего брата. Некоторые думали, что Лука еще был жив, и что Стефан не убил всех менти. В каждой деревне были противоречивые истории.

Сердце Ревы болело, она не хотела оставлять в Эстале так много менти. Часть нее хотела продолжать путешествовать из деревни в деревню, спасая молодых женщин из когтей Сестер, но это была не настоящая жизнь. Когда Рева впервые приняла форму дракона, она была уверена, что это означало, что у нее было какое-то предназначение. Но теперь, после недель бесцельных скитаний по Эстале, она уже не знала, была ли вообще судьба.

— Да, на юг, — сказала Рева.

Карина сжала руки Ревы.

— Убери это обеспокоенное выражение со своего лица. Мы по-прежнему все вместе. Мы все еще семья, да?

Рева вывела остальных из таверны в деревню. Возле таверны собрался небольшой рынок. Когда они вышли, несколько местных жителей хлопали и кланялись им, прося песни и представления. Рева улыбнулась и вежливо отказалась, тревога все время грызла ее желудок. Они становились слишком известными. Они привлекали слишком много внимания. Из-за потребности в деньгах они устроили спектакль, который был слишком красочным и занимательным. Если они хотели остаться неизвестными, им нужно было изменить выступление в следующей деревне. Возможно, они могли бы просто петь песни, а Карина могла бы превратиться в мальчика.

Они купили вяленое мясо, хлеб, сухофрукты, вино, эль и одежду. Упаковав сумки, они пошли дальше из деревни, помахав детям. Рохеса скорчила им глупые рожицы, что отвлекло их от кашля на достаточно долгое время, чтобы рассмеяться.

— Это то, что им нужно, — сказала Карин. — Им нужно отвлечься. Мы и есть это отвлечение.

— Да, и у нас это слишком хорошо получается, — ответила Рева.

— Между деревнями будут сплетни. Как скоро Сестры услышат о нас? — сказала Рохеса.

— Мы можем разобраться с Сестрами, — ответила Карин.

— В прошлый раз мы были близки к провалу, — сказала Рева. — Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.

Рохеса и Карина продолжили разговор, выходя из деревни на узкую дорогу, ведущую на юг. Но Реве показалось, что воздух стал неподвижным, а волосы у нее на шее встали дыбом. Она повернулась к деревне, ожидая увидеть в толпе лицо сестры Валерии. На этот раз сестры Валерии нигде не было видно, но в деревне стоял подросток лет шестнадцати, с темной кожей и черными волосами. Его одежда отличалась от других. Она была сделана из кожи, как легкие доспехи, которые носили принцы во время тренировок в Крепости Несры. Он улыбнулся ей и помахал. Рева покачала головой и пошла прочь от деревни, но не могла отделаться от мысли, что что-то не так. Она снова повернулась, но мальчика уже не было.

7

ЛУКА

Лука не был в Золотом порту с тех пор, как путешествовал с братом Аксилом после смерти его брата. То время он провел в тумане вины, считал себя убийцей, не мог принять смерть Матиаса. В то время он пропустил краски и запахи порта. Соль, рыба и пряности. Кричали матросы, смеялись женщины и вопили рыночные торговцы. Прошло много времени с тех пор, как Лука видел столько жизни. Фактически, единственный раз, когда он мог вспомнить такие цвета и шум, был день официального окончания восстания менти, когда он стоял со своей семьей на ступенях Крепости Несры, и толпа ликовала. Он вспомнил, как Рева взяла его за руку. Эта девушка, которая всего несколько недель назад потеряла своих родителей, придавала ему сил, когда он боялся.

Цвет этого места заставлял его скучать по ней. Она всегда была цветом его жизни. Она всегда была жизнью. Пока он был болен и слаб в постели, его подруга Рева ворвалась в его покои, запрыгнула на его кровать и рассказала ему, как она обманула кухарку и украла с кухни сладкие булочки. Так же, как его сердце болело от звука голоса Матиаса, оно болело и от голоса Ревы. А потом его почти полностью поглотила тоска по дому. Что Каролина или Серена делали в данный момент? Серена читала, Каролина, наверное, тренировалась с луком. Маленький Альберто гонялся за кошками во дворе.

И Стефан. Он был королем. Изменит ли это его? Заставит ли это его вырасти и стать тем, кем он должен быть? Почему-то Лука не думал, что новый король-дракон будет соответствовать тому человеку, которым он должен быть. Стефан уже был потерян, и Лука знал это глубоко в своем сердце.

Но все это сейчас не имело значения. Ему нужно было обдумать другие проблемы.

Джеральдо собрал небольшую группу, чтобы посетить таинственного потенциального благодетеля. Брат Аксил остался с остальной группой, а Лука, Таня и Нико присоединились к Джеральдо в путешествии к Золотому порту. Чтобы добраться до берега, потребовалось пять часов, и они очень нуждались в ванне и еде. Но вместо этого они медленно пошли вверх по крутому холму к большому белому зданию.