— Нам придется поднять налоги, чтобы заплатить за храмы, — сказал Стефан, — но я думаю, мы все согласимся, что это необходимо, — он посмотрел на людей в комнате, его свирепое выражение лица, казалось, призывало их не согласиться. Серена неловко поерзала на стуле.

— Люди, несомненно, будут благодарны, — сказал Брат Дамола. — Храмы будут большим преимуществом для Эсталы.

— Зантийцы позеленеют от зависти, — сказал лорд Зимин.

Серена содрогнулась от вопиющего подхалимства, распространяющегося по комнате. Было ясно, что Стефан окружил себя теми, кто, как он думал, согласится с ним. Только Серена — лишь женщина — была голосом несогласия в комнате, и даже ей не хотелось поднимать этот голос против брата. Она взглянула на остальных за столом, гадая, все ли они думают об одном. Не брат Дамола. Не брат Миккел. Но, может, лорд Зимин. Может, генерал Аренца.

— Храмы — хорошая идея, — сказала Серена, осторожно подбирая слова. — Но могу я озвучить дополнительную идею?

Стефан сжал пальцы и склонился.

— Продолжай.

— Случаи этой чумы были далеко на севере, в Баните. Это быстро не пройдет. Есть шанс, что эта болезнь заберет часть населения. Конечно, мы должны советовать молитвы, но нам нужны и лекарства. Направить часть денег с налогов для выделения целителей в каждый город и деревню. В Зантосе изобрели тоник…

Стефан фыркнул.

— Зантийцы… что они знают? Золотой Совет полон старых идиотов, — он шмыгнул носом и скрестил руки на груди.

— Золотой Совет уважаем, Ваше Величество. Думаю, в этом случае было бы разумно работать с ними.

Стефан отмахнулся.

— Я не буду работать с ними. И точка. Теперь я хочу перейти к последнему вопросу. Я хочу обсудить назначение нескольких придворных. Я считаю, что мы могли бы найти для них лучшие позиции в королевстве.

Серена сидела в потрясенном молчании, пока Стефан перечислял доверенных советников ее отца. Все они были назначены на новые должности по всему королевству и подальше от Реялона. Стефан был полон решимости управлять королевством без помощи некоторых из самых важных людей Эсталы. Ее лицо пылало от гнева, а глаза покалывало, когда она размышляла об отце и о том, что он подумал бы обо всем этом.

И то, как Стефан говорил об Ордене Понимания, сильно ее беспокоило. Серена когда-то подумывала о том, чтобы стать Сестрой. Орден должен был следовать знаниям, а не препятствовать тому, чтобы больных лечили подходящие практикующие. Желудок Серены скрутило, пока она сидела и ждала окончания встречи. Ее мутило, потому что она поняла, что ее брат не достоин править, и это означало, что она должна что-то с этим делать.

5

СТЕФАН

Только в своей спальне Стефан позволил себе отклониться на спинку кресла. Он ощущал себя ужасно. Голова кружилась. Тело пылало так, что он расстегнул воротник камзола. Его ладони дрожали, горло зудело от желания кашлять. Когда он позволил себе кашлять, сколько нужно было, зеленый сгусток вылетел из его рта на столик с вином и виноградом.

— Кто-нибудь, уберите это, — буркнул он, выбрался из кресла, едва осознавая, пошли ли стражи за ним в комнату.

— Ваше Величество, позвольте помочь.

Брат Миккел схватил Стефана за руку и отвел его к стулу у балкона с видом на Море Королей. Стефан занял комнату отца после похорон. Было приятно смотреть на место, где он вытолкнул бесполезного короля из окна.

— Все прошло хорошо, да? — Стефан посмотрел на Миккела ради подтверждения.

— Да, Ваше Величество. Вы показали силу.

Это и нужно было Стефану: показать силу. Он знал, что жители Реялона говорят о его болезни. Все они подозревали, что у него чума, а это было опасным положением. Если они думали, что он слаб, его свергнут в мгновение ока.

— Выведи всех, — сказал Стефан, проведя рукой по комнате и чуть не падая вперед от усилия. Он слишком хорошо знал о болезненных шишках под мышкой.

Брат Миккел встал и приказал охранникам и слугам выйти из комнаты. Затем он закрыл двери в комнату и двери на балкон.

— Ваши шрамы хорошо заживают, Ваше Величество.

Стефан вздрогнул, когда брат Миккел намазал еще больше своей специальной пасты на его чувствительные ожоги.

— Недостаточно хорошо. Лорды и дамы шепчутся за моей спиной. Они обзывают меня. Говорят, что Змей Стефан нашел свою чешую, — если бы они только знали, подумал он.

В комнате на мгновение воцарилась тишина, прежде чем Брат спросил:

— Что случилось, Ваше Величество?

— Моя дорогая сестра, — прошипел Стефан. — И ее настойчивость в работе с Золотым Советом. Что думаешь обо всем этом? Я бы предпочел не просить милостыню у этих напыщенных дураков, тем более что я все еще должен им за то, что они позволили нам пройти в Зантос во время той ужасной битвы. Но что, если она права насчет чумы? Что, если людям понадобится тот особый тоник?

Брат Миккел покачал головой.

— Бред. Что людям нужно, так это сильное чувство веры. Чума — это несчастье для простых людей, но это возможность для нас. Слушайте внимательно, мой король. Мы можем заставить людей изменить религию раз и навсегда. Слишком многие до сих пор шепчут истории о королях-драконах. Слишком многие поклоняются старым богам Огня, Воды и Воздуха. Слишком многие верят, что менти восстановят силы и магия расцветет по всей Эстале. Это наша возможность изменить образ жизни не только для людей сейчас, но и для будущих поколений, — старый Брат протянул руку и взял Стефана за ладонь. — Это для их же пользы, мой король. Это для большего блага. В этом мире слишком много язычников, и нам нужно это исправить.

— Что ты предлагаешь? — спросил Стефан. — Позволить массам людей умереть?

— Это Божья воля, — сказал брат Миккел.

Стефан позволил словам Брата впитаться. Он мог допустить такое? Он был королем, Брату Миккелу потребуется его приказ. Но он видел логику Брата. Да, в тяжелые времена люди сильнее обращались к религии. Это был идеальный шанс убедиться, что люди повернулись к Просвещенному богу или его младшему брату Аниосу, а не к Старым богам и драконам-королям.

А потом он вспомнил, кем он был, и его сердце сжалось.

— Как я могу позволить такое, когда я сам — король-дракон? Я менти. Я — то, чему говорю им не поклоняться. Брат Миккел, я не уверен насчет этого.

— Это лучший путь, Ваше Величество. Забудьте о том, кем вы себя считаете, и верьте в то, чем вы являетесь на самом деле, а это воплощение Аниоса. И как воплощение Аниоса, вы будете распространять послание его веры, и вы подниметесь и укрепитесь в силе, и вы победите своего брата в бою. Вы — последний дракон.

Стефан почти поверил ему. Если бы не болезнь, сделавшая его таким слабым, он бы наслаждался словами советника.

— Вы готовы принять лекарство? — спросил брат Миккел.

Стефан кивнул и поднялся на ноги, медленно расстегивая камзол.

— А Мария? Я знаю, что ты лечил ее.

Когда брат Миккел помог Стефану дойти до кровати, он тихо сказал:

— Болезнь сильно ударила по ней. Она лежит в постели с лихорадкой. Боюсь, она становится все слабее.

— Как ты думаешь, она выживет? — спросил Стефан.

— Позвольте мне помочь вам забраться, — сказал Миккел, усаживая Стефана на его большую кровать с балдахином. — Я верю, что ее жизнь в руках Аниоса. Вы должны молиться за нее. А теперь поднимите руку, чтобы я мог осмотреть вас.

Стефан сделал, как ему сказали, кривясь, когда брат Миккел прижал большой палец к подмышке. Вытекла желто-зеленая жидкость, пачкая простыни.

— Их нужно проколоть. Я принесу лекарство от лихорадки. Вы будете заперты в своих покоях до конца дня. Сон пойдет на пользу, как и вода и отдых.

— А если она умрет? — сказал Стефан. — Что я тогда буду делать? Я даже не успел родить с ней наследника, — он вспомнил их брачную ночь. Мария едва взглянула на него во время церемонии, и он не мог вынести мысли о том, чтобы делить постель с противным субъектом. В ту ночь он сохранил свою невинность, прокрался в свою постель в темноте ночи.

— Вы найдете другую жену, — ответил брат Миккел, нагревая длинную тонкую иглу в пламени свечи. — В Эстале их предостаточно.

— Но эта мне нравится, — Стефан с трепетом смотрел на иглу. Его почти тошнило вином, которое он выпил на первом совете.

— Понравится и следующая, — сказал Брат Миккел и вонзил иглу в нарыв. Стефан извивался под ним, но Брат продолжал. — Вы юный, а юноши любят всяких жен. Вы даже можете завести любовницу, если хотите. Ваш отец был аномалией. Ему нравилось жениться на своих любовницах, чтобы не было слишком много бастардов, но вы можете стать отцом бастарда, если хотите.

«Кому я понадоблюсь, когда я выгляжу как монстр?» — гадал он.

Игла глубоко погрузилась в круглый фурункул, выпустив кровь и гной. Брат Миккел слил жидкость в миску и перешел к следующему. Брат работал методично, но без мягкости. Стефан страдал, пока Брат давал ему все лекарства. Король был рад остаться в одиночестве, где он мог отдохнуть в постели. Его глаза закрылись, и он погрузился в беспокойный, лихорадочный сон.

Во сне огромные крылья хлопали на фоне заходящего солнца, вырвалась струя пламени. Он почувствовал, как из живота поднимается жар, грозящий выйти на поверхность. Это был его огонь, он чувствовал его. Он вспомнил ощущение полной свободы, когда стрелял в брата. Он помнил, как огонь его брата обжег его, расплавив его плоть, прежде чем он смог превратиться в дракона с закаленной чешуей и защититься от нападения. Как дракон, он был в доспехах. Как дракон, он был защищен, но он также был могущественным.

Но затем во сне он понял кое-что еще. Он ворочался, и хлопанье крыльев продолжалось. Это были не его крылья. Они принадлежали другому дракону. Во сне Стефан ощутил резкое обострение своих чувств. Он повернулся к дракону, чтобы лучше рассмотреть его. Красивые мерцающие медно-коричневые чешуйки. Глаза дракона были темно-зелеными, как два совершенных изумруда в короне. Каким-то образом Стефан знал, что этот дракон был женщиной, хотя и не понимал, откуда. Возможно, это был какой-то драконий инстинкт.