Но в четверг все изменится.

Зак проснулся от беспокойного сна до восхода солнца, слышал, что Фрэнк уже двигался по дому. Они оба были на взводе, рано пошли спать вечером. Зак оделся: джинсы, черная футболка и прочные, но удобные Конверсы высотой до лодыжек. Он взял из выдвижного ящика пояс, который ему дала Габс, застегнул его, сунул телефон в карман. Почему-то так он ощущал себя лучше.

Он прошел на кухню, Фрэнк пил там кофе.

— Гарри, мальчик. Позавтракай. День будет долгим. Яичницу будешь?

Зак решил, что было два разных Фрэнка. Приветливый, появлявшийся всякий раз, когда была хоть небольшая вероятность того, что кто-то его подслушает; и резкий, который появился, когда они разговаривали наедине. Зак думал о них как о Веселом Фрэнке и Свирепом Фрэнке. Сейчас говорил Веселый Фрэнк, но у него были глаза Свирепого Фрэнка, и Зак понимал причину. Сказать, что сегодня будет долгий день, было бы преуменьшением года.

Фрэнк приготовил яичницу, а Зак потягивал апельсиновый сок. Он не чувствовал себя голодным, но все равно поел. Это ему было нужно.

Они вышли из дома ровно в 07.20. Дорога в школу заняла всего двадцать минут, но было важно, чтобы они успели подготовиться к любым неожиданностям.

— Ты знаешь, что делаешь? — спросил Фрэнк сквозь шум радио.

Зак кивнул.

Они повернули за угол на Авенида Луи Перон. Фрэнк проехал около двадцати метров, затем остановился. Они находились в пятидесяти метрах от школьных ворот, и ученики уже заходили внутрь.

— Если кто-нибудь спросит, почему мы здесь сидим, я буду говорить, — сказал Фрэнк.

Зак посмотрел на часы. 07.43. Круз должен прибыть через двенадцать минут. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы и пристально смотрел в зеркало заднего вида, Фрэнк не выключил двигатель.

07.50.

— Они прибудут через пять минут, — сказал Зак.

— Не говори, когда они должны прибыть, — ответил Свирепый Фрэнк. — Скажи, когда они прибудут.

07.52. Зак прокручивал план в голове в десятый раз за утро. Он облизнул пересохшие губы, минуты тянулись.

07.54. В зеркале заднего вида появился Рендж Ровер, повернул на улицу.

— Это они, — сказал он.

Фрэнк не мешкал. Он включил правый поворотник и сразу же выехал на дорогу, подрезав BMW с открытым верхом, который просигналил им. Зак не сводил глаз с зеркала. Теперь он видел весь конвой Круза, а также пять машин, которые находились между фордом Фрэнка и ведущим Рендж Ровером. Они ехали десять секунд, затем Фрэнк снова остановился примерно в двадцати метрах от школьных ворот.

— Иди, — сказал он тихо, когда конвой проехал мимо них. Зак открыл дверь, когда мерседес Круза проскользнул мимо форда. Едва он захлопнул дверь, Фрэнк снова отъехал и развернулся, присоединившись к полосе движения, двигавшейся в противоположном направлении, и избежал пробки из-за остановки конвоя.

Зак медленно шел к воротам, внимательно все осматривая. За воротами находилось примерно пятнадцать учеников, ни один из которых не удивился при виде конвоя — для них это было совершенно нормально. Мерседес остановился, и его, как обычно, окружили Рендж Роверы. Вдруг появился белый фургон «Transit». Он остановился между Заком и мерседесом.

Двери мерседеса открылись, и вышли двое телохранителей. Тот, кто стоял на тротуаре, открыл заднюю дверцу, и появился Круз.

Все произошло невероятно быстро.

Телохранитель вел Круза к вратам школы, когда задняя дверца белого фургона открылась, и мужчина вышел перед Заком. У него был Кольт, черный, и голову скрывала лыжная маска. Никто у школы не заметил его, он поднял пистолет и направил на второго телохранителя, который шел вокруг мерседеса.

Кто-то завизжал:

— Ложитесь! — это была девочка у ворот. Она увидела стрелка, и ее голос остановил всех.

Выстрел. Он прогремел поверх шума машин.

Пуля из Кольта попала в ногу телохранителя над коленом с хлюпаньем. Красные брызги, и мужчина рухнул, как марионетка, когда нити были обрезаны. Через две секунды он закричал в агонии. Другой телохранитель был в пяти метрах от мерседеса. Он в панике озирался, не понимал, бежать в убежище машины или делать что-то еще.

Больше криков от учеников у ворот. Трое побежали во двор школы, остальные смотрели в ужасе и не могли двигаться. Стрелок прицелился над ними и выстрелил в бетонную стену, пыль посыпалась на асфальт.

Все, включая Круза и его телохранителя, упали на землю. Два ученика сжались, согнув колени, около десяти других лежали на животах, закрывая головы руками. Некоторые кричали. Стрелок был в пяти метрах перед Заком, прицелился в Круза.

Зак двигался быстро. Он побежал к стрелку и врезался в его спину, сбил его на землю. Пистолет застучал по асфальту. Зак бросился к оружию и схватил его.

Стрелок закричал, звал товарищей из белого фургона на испанском:

— Круз на земле! Повторяю, мишень на земле! Хватайте его!

Другая фигура в маске выпрыгнула из фургона, но не прицелилась в Круза, а направила пистолет на Зака. Зак не медлил. Он выстрелил, попал в грудь стрелка. Кровь брызнула в районе сердца, и мужчина отлетел на метр и упал.

Воцарился хаос. Восемь вооруженных мужчин выскочили из Рендж Роверов, прибывших с мерседесом. Один из них — явно босс — закричал указания, и четверо мужчин схватили раненого стража и понесли его в машину. Другие четверо побежали к Крузу и его телохранителю, прижавшимся к тротуару. Они подняли мальчика на ноги и окружили его, повели ко второму Рендж Роверу, который тут же поехал прочь.

Четыре фигуры в лыжных масках выскочили из белого фургона. Двое подхватили тело мужчины, которого подстрелил Зак, двое других прикрывал их, направляя оружие на школу, пока первого стрелка забирали. Когда тело оказалось в фургоне, другие забрались внутрь, закрыли дверцы, и машина умчалась в другую сторону от конвоя Мартинеза.

А Зак остался.

Он стоял на тротуаре с Кольтом в правой руке и шоком на лице. Он развернулся. Все ученики, которые прижимались к асфальту, теперь были на ногах, и когда они увидели пистолет в его руке, они стали пятиться от него в тревоге.

Сирены зазвучали близко. Конвой и белый фургон пропали тридцать секунд назад, и Зак увидел две белые машины полиции, они ехали с обоих концов дороги. Машины пропускали их, и через секунды они остановились в двадцати метрах от Зака.

Двери открылись. Полицейские в шлемах и бронежилетах вышли оттуда — семь или восемь человек, и все направляли оружие на Зака. Воздух наполнили крики на испанском:

— Бросайте оружие! Бросайте оружие!

Зак не сопротивлялся. Он знал, что если даст малейший повод, копы выстрелят. И он согнулся, опустил пистолет на землю и поднял руки. Через секунды он лежал на животе, руки были соединены затяжкой за спиной, щека была прижата к асфальту. Три копа направляли на него оружие.

Фрэнка, конечно, не было видно.

Зак остался один.

* * *

В белом фургоне фигура в лыжной маске лежала на спине. Его грудь была в густой красной жидкости. Сидения машины были вырваны, так что места хватало для четырех человек. Фургон завернул за угол, и они покачнулись.

Когда машина выровнялась, фигура уже сидела.

Он снял сначала лыжную маску, и стало видно густые светлые волосы, квадратное хмурое лицо и плоский нос. Он снял футболку, и стало видно пакетик, где была когда-то вонючая свиная кровь, которая теперь пропитала его одежду. Мешочек был пристегнут поверх бронежилета, ткань на нем порвала пуля.

Одна из фигур рядом с ним сняла лыжную маску. Это была женщина с белыми волосами и большими голубыми глазами.

— Ты в порядке, Раф? — спросила она.

Рафаэль скривился, убирая бронежилет. Его грудь уже была в синяках, но пуля не пробила тело.

— Да, — сказал он. — В порядке, — он посмотрел на женщину. — Он молодец, Габс. Занятия в тире были не напрасными.

Габриэлла улыбнулась.

— Ты знал, что он сможет, — сказала она. — Иначе не вызвался бы принять пулю.

Раф склонил голову, снова скривился. Он был рад, что Агент 21 хорошо стрелял, но болеть будет еще несколько дней…

14

ТЮРЬМА

Как все, Зак порой задумывался, какой была тюрьма. Он не думал, что будет так плохо.

Полиция была грубой — крики и толчки. Как только они убрали Кольт, они затолкали его в одну из машин полиции и увезли его с сиренами в участок на севере города. Чтобы добраться туда, они ехали по эстакаде, которая тянулась через столицу с юга на север. Зак сидел на заднем сиденье машины, его запястья все еще были скованы. Помимо водителя с ним были еще двое вооруженных полицейских. Они не говорили и не улыбались.

Зак не мог не думать о Рафе. Он узнал своего ангела-хранителя, хотя не видел его лица; но взрыв крови из его груди был настолько реалистичным, что Зак не мог не беспокоиться, что ранил его. Эта мысль вызвала у него тошноту, и он сделал все, что мог, чтобы отогнать ее.

Из окна машины он мог видеть Мехико во всем многообразии. Это было огромное место. Обшарпанные многоквартирные дома из коричневого камня и бетонные здания, покрытые граффити. Были и зеленые открытые пространства, а над горизонтом возвышались небоскребы, сверкавшие на солнце. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть, как богатые и бедные жили бок о бок в Мехико.

Северный район не был богатым. Они остановились у неприметного бетонного здания. Табличка снаружи гласила «Comisaria» — полицейский участок — и офицеры провели его в двери. Женщина за стойкой посмотрела на Зака со скукой, пока его вели мимо, а потом по длинному коридору, воняющему антисептиком. Минуты спустя его оставили в участке с хмурым стражем, от которого воняло потом. Этот мужчина убрал стяжку большими ножницами. Страж отвел его в зону проверки — комнатку с полоской света, большим металлическим шкафом и деревянным столом — и произнес четыре слова:

— Пояс, часы, кошелек, телефон.

— Они не будут задавать вопросы? — Зак думал, что, раз он стрелял в самозащите, полиция будет с ним мягче. Но он, похоже, ошибся.