9

В СЕДЬМОЙ ДЕНЬ подогрели воду в бассейне. Теперь, после исчезновения корабль-сердца, требовалось сжигать уголь в комнате под прачечной, через которую проходили трубы. Черный дым валил из новой дымовой трубы, и ветер Коридора уносил его прочь. Настал вечер, четыре часа, вода начала дымиться. В некоторые шестые дни, во время мороза, Ноне приходилось разбивать в бане пленку льда, так что седьмой день был благословением. После четырех часов сжигания угля бассейн стал таким же горячим, как обычно, и почти таким же горячим, как в тот год, когда она присоединилась к Сладкому Милосердию.

Нона и Ара вернулись с обеда с Террой Менсис в Истине как раз вовремя, чтобы помыться, но Нона вышла из дормитория поздно, погруженная в свои размышления. Она не разговаривала с Зоул и все еще не знала, что делать с посланием Сафиры. Возможно, ей следует предоставить решать самой настоятельнице.

Всю обратную дорогу Чайник молчала, глубоко задумавшись. Самое лучшее произошло когда они уходили: Ара попросила Терру одолжить Ноне какую-нибудь одежду в следующий раз, когда Ноне будет в городе.

— Для монастыря, — сказала она. — Своего рода маскарадный костюм. Я не знаю, чего она захочет.

— Конечно... — Терра казалась неуверенной, возможно, представляя, как ее лучшее платье выходит за дверь вместе с позаимствованными драгоценностями.

— Возможно, униформа слуги. Или парик, если он у тебя еще остался? — сказала Ара.

При этих словах Терра заметно оживилась:

— О, Арабелла! У меня так много париков! Велера надела этот серебристый три года назад и... ну, ты знаешь... но теперь? Никто их не носит. Нона, ты можешь взять шесть, если хочешь!

• • •

ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЛУШНИЦЫ БРОСИЛИСЬ наслаждаться жаром, — и Ара с ними, — как только пришло сообщение, что Сестра Швабра открыла двери бани. Нона лежала на кровати, уставившись в потолок и не обращая внимания на уговоры Кеота. Он любил бассейн.

Ее мысли заполнил холотур. Воспоминание об этом всепоглощающем страхе. Гнев, который она испытывала от стыда за это. Метка этого существа на ее друзьях. Из всех послушниц, пришедших с Ноной из пещер в тот день, только Ара признавала, что они существуют. Остальные начинали раздражаться, если она говорила о них, и пытались сменить тему, а если не получалось, просто уходили. Даже Ара, хотя и соглашалась с тем, что там есть пещеры и существует потайной ход, говорила туманно и уклончиво, когда речь заходила о том, что там что-то может быть и о том, исследовали ли они когда-нибудь эти пещеры.

Отведи меня в баню!

Ты просто хочешь увидеть послушниц голыми.

Я старше вашей цивилизации и нахожу ваши тела не более привлекательными, чем тела пауков.

Нет ничего особенного в том, чтобы быть столетним, если ты можешь помнить только несколько последних лет.

Кеот, казалось, знал очень мало. Он даже не знал, кто он и откуда пришел. А если и знал, то не говорил. Он утверждал, что наслаждается теплом воды, но каждый раз, когда внимание Ноны отвлекалось, она замечала, что он пытается прокрасться в один из ее глаз, чтобы лучше видеть.

Наконец Нона скатилась с кровати и вышла из дормитория. Ей нужно было освободиться от дневной грязи, и не в последнюю очередь от пота, вызванного воспоминаниями о страхе. Она также хотела прекратить стоны Кеота. В дормах царила тишина. Ее шаги эхом отдавались на лестнице. Никто не задерживался надолго, когда над бассейном поднимался пар.

— Я думала, ты никогда не придешь. — Джоэли Намсис преградила ей путь в вестибюле, выйдя из Красного дорма. Нона была слишком погружена в свои мысли и увидела ее только в самый последний момент. Если не считать выражения жестокости на лице, она — высокая, с золотыми волосами, ниспадающими на плечи,— была очень похожа на Ару. — Наверное, это правда. Крестьяне любят быть грязными.

Две девушки, настолько похожие друг на друга, что могли бы быть настоящими сестрами, вышли следом за ней: Элани и Кроси, постоянные спутницы Джоэли, обе пол-кровки хунска. Еще две вышли из Серого дорма. Эти две, справа от нее, были из Священного Класса, и обе были отобраны для Красного. Элани и Кроси прошли мимо Джоэли, держа в руках посохи. Не взятые со складов Зала Меча, но грубые куски дерева, которые, похоже, были украдены с бондарного двора.

Джоэли улыбнулась:

— Я не думаю, что ты донесешь на нас, как бы сильно мы тебя ни избили. Но я очень хочу попасть во внешний мир и использовать свои таланты, так что я готова быть выброшенной наружу, если это цена, которую мне придется заплатить. Я готова заплатить любую цену, лишь бы увидеть, как ты ползаешь на брюхе, Нона.

— Моя цена выше. — Кеот пробрался на язык Ноны. — Но я готова заплатить ее полностью, если смогу подержать в руках твои кишки.

Нона проглотила дальнейшие угрозы, и воздух вокруг ее пальцев замерцал, когда появились дефект-лезвия. Она не стала бы резать послушницу, разве что чтобы спасти свою жизнь, но посохи не получат пощады, а их обломки вселят страх в подруг Джоэли. Теперь монастырь знал ее тайну, но знать — одно, видеть — совсем другое. Нона почти остановила вращение планеты и шагнула вперед, не пытаясь защищаться. Она рубанула рукой по ближайшему посоху. Пол-кровки были быстры, по обычным стандартам, но ее скорость заставляла их казаться медленными. Ее рука скользнула мимо посоха туда, где девушка сжимала его. Дерево, которое должно было разлететься на куски, осталось нетронутым.

Нона посмотрела на свои пальцы. С них исчезло дефект-мерцание. Осталось только покалывание в костях, как это часто бывало, когда она забирала их остроту из мира.

Нона быстро отпрыгнула. Подняв глаза, она увидела, что обе старшие послушницы хунска идут к ней, огибая двух других. Джоэли отступила за спину Элани и Кроси, вооруженных посохами, ее руки все еще были подняты в щипковом движении.

Она втянула твои когти.

Почему ты не остановил ее? Ты же остановил холотура, тянущего мои нити!

Тогда она узнала бы, что я существую. Но если ты хочешь ее убить...

Нона зарычала и повернулась к первой из послушниц с пустыми руками, худой девушке по имени Мира, прайму с преимуществом в несколько лет. Гнев Ноны довел ее скорость до предела. Она впечатала предплечье в горло Миры и, схватив девушку за плечо, перепрыгнула через ее протянутую руку, врезавшись обеими ногами в середину посоха, который держала Элани позади нее. Пол-кровка застыла на месте, ее лицо исказилось от рычания. Посох раскололся, и инерция Ноны пронесла ее дальше, обе пятки ударили Элани в живот, сбивая ее с ног.

Нона вышла из кувырка рядом с Джоэли. Удар ногой по колену девушки привел к удовлетворительному хрусту, но она должна была сосредоточиться на Хеллан, другой хунска, полн-кровке, более высокой и крепко сложенной, чем Мира. Хеллан врезалась в Нону, повалив ее на землю, как раз когда Джоэли начала кричать.

Падая, они продолжили сражаться, борясь за лучшее положение. У Хеллан было преимущество в весе и силе, у Ноны — в скорости. Нона изо всех сил пыталась высвободить руки из того места, где Хеллан прижимала их к бокам, но ей удалось лишь продвинуть девушку еще выше, так что они упадут лицом к лицу. Не в силах освободиться, Нона согнула ногу и повернула пятку к земле так, чтобы удар об пол привел ее колено в бедро Хеллан. Вдобавок, чтобы не удариться затылком о каменные плиты, Нона в последний момент рванулась вперед и врезалась лбом в нос девушки.

Земля выбила воздух из легких Ноны, и она на мгновение замерла, ее глаза были полны странных огней и крови Хеллан. Что-то большое и быстрое пронеслось сквозь путаницу вспышек. Пятка посоха ударила ей в лицо. Нона повернула голову, и дерево задело ее ухо, прежде чем с треском врезаться в камень рядом с ней.

Взревев, Нона сбросила с себя Хеллан и откатилась в сторону — медленное и неуклюжее движение, потому что Хеллан все еще цеплялась за нее. Удара посоха избежать было невозможно. Нона приняла удар на трицепс левой руки. Лучше синяк, чем перелом. Она выдернула ноги Кроси из-под нее и вскочила. Элани шла к ней, размахивая половинками сломанного посоха, которые держала в каждой руке. Позади нее Мира, с окровавленным подбородком, пошатываясь и держась за горло, тоже шла к месту схватки.

Нона поймала один из укороченных посохов и, используя его как рычаг, повернула руку Элани, одновременно блокируя предплечьем другую. Не колеблясь, все еще держа захваченный посох, она всем своим весом навалилась на искривившийся локоть Элани. Тот треснул.

Лежавшая на земле Хеллан схватила Нону за лодыжку. Мира прыгнула на Нону, схватила и стала валить на пол, пытаясь прижать. В то же мгновение Кроси вскочила на ноги и, с удвоенной яростью, стала бить своим посохом по тем частям тела Ноны, которые все еще оставались уязвимыми.

Гнев Ноны рос. Она чувствовала удары посоха как отдаленные стуки по ногам и бокам. Ослепленная кровью, она видела, как перед ее мысленным взором ярко извивается Путь. Одной рукой Нона искала глаза Хеллан, судорожно двигая в воздухе скрюченными пальцам. Другой рукой она прикрыла голову, одновременно пытаясь впиться зубами в плоть и сухожилия на шее Миры.

Она может погибнуть, но тех, кто останется стоять на ногах, будет недостаточно, чтобы унести мертвых.

— Нет!

Прежде чем ее челюсти успели сомкнуться, прежде чем она коснулась ужасной силы Пути, Миру оттащили от нее — тело девушки проплыло через дверной проем в Серый дорм. Что-то большое нависло над Ноной и Хеллан. Нона сморгнула кровь. Огромная фигура. Посох ударил о плечо фигуры, дерево раскололось.

— Неужели? — Голос Дарлы.

Дарла повернулась и ударом кулака расплющила удивленную Кроси. Оттолкнув ногой Хеллан, она подхватила Нону одной рукой.

— Пойдем, ты. — Она шагнула через главную дверь на хлещущий дождем ветер, Нона оглянулась через плечо. Позади них кто-то кричал от боли. Наверное, Джоэли. Или Элани. Или обе.