ГЛАВА 6

КЭРРИ

— Ах, черт. Внимание. Там Мара и она направляется сюда.

Мара никогда не пропускает вечеринку, независимо от того, где она проводится. Два горячих парня, Прес и я играли в пиво-понг друг с другом, смеясь себе под нос, когда мою спину омывает ледяной ветер, заставляя меня вздрогнуть. Ветер не настоящий. Это просто холодное настроение Мары.

— Какого черта, Кэрри?

Съежившись, поворачиваюсь и смотрю на девушку. Мара красива. У нее длинные черные, как смоль, волосы, ярко-голубые глаза и невероятно высокие скулы. Она прекрасна так же, как прекрасны лавины и ураганы: впечатляющая и потрясающая на расстоянии, но невероятно опасная вблизи.

Мара была милой пышечкой, когда мы только подружились, ее нос-пуговка и огромные глаза, как в Манге, придавали ей детский вид. Однако два года назад детский жирок девушки сгорел, и черты лица стали угловатыми. Точенными. Ее глаза, когда-то невинные и полные любопытства, стали более хищными. Теперь Мара невероятно привлекательная девушка.

— Ты здесь, а мне даже не написала, — жалуется она.

Я должна была сразу же сообщить ей, что мы приехали. Иногда Мара может немного напрягать в подобных вещах. Она жаждет внимания парней. Раньше это было очаровательно, но через некоторое время стало утомительным. Честно говоря, мне нужно было немного расслабиться с Прес, прежде чем встретиться с ней.

— Прости, детка. Мы увлеклись игрой. Простишь нас? — Пресли протягивает ей бутылку «Файербола», которую принесла в сумочке.

Мы не планировали эту небольшую задержку в поисках нашей подруги. В этом не было необходимости. Однако Пресли соучастник этой маленькой уловки. Она очень любит Мару, но ее неудержимая энергия изматывает Прес еще больше, чем меня.

Мара смотрит на нас, а затем на «Файербол». Берет бутылку, выгибая бровь и внимательно глядя на нас.

— Прекрасно. Вы прощены. Но вы обе в большом долгу передо мной, и я намерена вернуть долг.

О, я ни на секунду в этом не сомневаюсь. Когда ты в долгу у Мары, ты в реальном долгу. Она разбудит вас посреди ночи и вытащит из постели, чтобы вы отвезли ее через весь штат, потому что ей хочется сфотографировать скалы на рассвете для своего аккаунта в Instagram. Она заставит тебя отказаться от свидания с парнем, по которому ты страдала последние полгода, потому что он не слишком крут. Потом пойдет на свидание с этим же парнем, и сама его трахнет, потому что она никогда не замечала, насколько он хорош собой, пока ты не заговорила о нем.

Но что я могу сделать? Она моя подруга.

— Ты пришла сама? — Прес берет Мару под руку, направляя ее обратно к столу для пиво-понга.

— О боже, нет. — Мара, одетая в самое обтягивающее, самое сексуальное маленькое черное платье, которое я когда-либо видела, смеется, качая головой. — Я не настолько отчаявшаяся. Нет, меня подвез кое-кто очень неожиданный. — Она делает большой глоток алкоголя из бутылки. Закончив с этим, вытирает рот тыльной стороной ладони, а затем указывает на другую сторону комнаты. Туда, где Мерси Джейкоби прижимает парня к стене, проводя руками по его обнаженной груди.

Мерси Джейкоби, звезда театрального отделения. Звезда двух достойных внимания бродвейских шоу. Кроме того, она — сестра-близнец Рэна Джейкоби. Во всех хороших историях один близнец милый, а другой порочный. Один хороший, другой плохой. Две стороны одной медали. Зеркальные отражения друг друга. С Рэном и Мерси Джейкоби это не так. Они оба плохие. Очень, очень плохие. И как только вы попадете в черный список одного, поздравляю, вы только что попали в список другого по умолчанию. Я делала все возможное, чтобы держаться подальше от Рэна с самого первого дня в Вульф-Холле. Однако Мерси избежать было труднее. Мы жили в одном общежитии на первом курсе. И теперь наши комнаты находятся на третьем этаже женского крыла в главном доме, и я каждое утро слышу, как она жалуется на отсутствие горячей воды в ванных комнатах. Но я держу рот на замке. Стараюсь держаться от нее подальше, потому что эта девушка — отвратительный человек.

— Мерси? Ты пришла сюда с Мерси? — Пресли присвистывает, ее брови лезут на лоб. — Смело. Я бы никогда не подумала, что вы ладите. Вы обе такие…

Самоуверенные. Вспыльчивые. Реактивные. Импульсивные.

Мара драматично вздыхает.

— То, что две девушки популярны и красивы, не означает, что они не могут быть подругами, Прес. И кроме того... — Она ухмыляется и замолкает.

— Что «кроме того»? Что означает этот взгляд? — Он означает неприятности. Почему я вообще спрашиваю?

Её красивый, легкий, беззаботный смех звучит, как чистое наслаждение — звенящий серебряный колокольчик.

— И кроме того, Мерси близка с Рэном, насколько это вообще возможно для девушки. У него нет подружки. Так что…

О-о-о, боже. Пристегнитесь, леди и джентльмены, нам предстоит тяжелая поездка. Конечно, Мара призналась несколько недель назад, что хотела бы замутить с Рэном, но я никогда бы не подумала, что она действительно сделает это.

Я просто тупо смотрю на нее.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Что? Почему? Люди всегда плохо отзываются о нем, но он неплохой парень. Его просто неправильно…

— Если ты скажешь, что его неправильно понимают, я переверну этот стол прямо сейчас, сорву с себя всю одежду и буду бегать голой по этой вечеринке, вопя, как баньши.

Мальчишеский, дебильный смех прерывает наш разговор. Парни, с которыми мы играли в пиво-понг, все еще стоят у другого конца стола, подслушивая нас. Мара бросает на них скучающий взгляд, кладет руки на стол, наклоняется к ним и говорит:

— Проваливайте.

Парни уходят.

Она садится на край столешницы, болтая ногами, снова принимая бутылку «Файербола» от Прес и делая большой глоток. Заканчив пить, протягивает бутылку мне, одаривая улыбкой.

— Звучит глупо, но он не так ужасен, как все думают. С тех пор, как влюбилась в него, я видела, как он заставил плакать только одного человека, и тот парень заслужил это.

— Ты не влюблена в Рэна Джейкоби. На прошлой неделе ты была влюблена в Джошуа Рэтбоуна, — напоминает ей Прес.

— За неделю многое может случиться. У меня нежное сердце. Я глубоко чувствительна. Поскольку, вам требуется так много времени, чтобы влюбиться в кого-то, то ваши влагалища скоро покроются пылью и наполнятся песком, но я была благословлена ускоренным эмоциональным восприятием. Мне нужна постоянная стимуляция.

Постоянная стимуляция? Ха! Это звучит довольно правдиво. Мара устает от своих увлечений каждые три-четыре дня. Так что эта черта личности скорее на благо. Глупое увлечение Рэном закончится еще до того, как оно действительно начнется. Но даже в этом случае я не могу поверить в то, что слышу. Влюбленность Мары в Рэна равносильна влюбленности полевой мыши в гремучую змею. Она подбежит к нему с мультяшными сердечками в глазах, а он бросит на нее один взгляд, вонзит свои клыки, накачает ее ядом и проглотит одним укусом. Я не могу сосчитать, сколько раз видела, как это происходит. Мара и раньше была безрассудной, но никогда не видела, чтобы она была такой чертовски глупой. Связаться с Рэном Джейкоби плохая идея.

— Ты можешь перестать так на меня смотреть, Кэрри. Тебе ли говорить? Я знаю, что тебе нравится блондинчик. — Мара выгибает бровь, бросая мне вызов.

Дерьмо. Оказывается, я скрывала свою маленькую одержимость не так хорошо, как надеялась. Мара заставляет меня отрицать это, хотя прекрасно знает, что я не могу.

Так что я этого не делаю.

— Дэшил совсем не похож на Рэна.

— О-о-о! Дэшил! — напевает она. — Дэшил, Дэшил, Дэшил. Ты практиковалась в этом, маленькая шлюшка. О, Дэшил! — Она откидывает голову назад, потирает руками грудь и неприлично стонет. — Наполните меня, ваша светлость. Заставьте меня кончить на этот чудесный английский член!

Кровь приливает к моему лицу. Мне вдруг становится очень, очень жарко. Должно быть, от моих щек идет пар. Я хватаю Мару за руки, пытаясь прижать их к ее бокам, чтобы та прекратила ласкать себя, изображая, как я развлекаюсь с Дэшем, но ее кожа покрыта каким-то блестящим увлажняющим лосьоном, который пахнет кокосом, поэтому она продолжает выскальзывать из моих рук.

— Дэш! Срань господня, Дэш! Черт, трахни меня!

— Мара! Господи, прекрати!

— Зачем останавливаться сейчас? Шоу становится все интереснее.

Мы втроем оборачиваемся на глубокий, низкий голос. Мара соскальзывает со стола, непристойно ругаясь, когда видит Пакса — татуированного и такого угрожающего — стоящего там и наблюдающего за нами своими неистовыми серыми глазами. Прес… О черт, бедная Пресли. Ее лицо становится белым, как полотно. Она делает шаг назад и тяжело оседает. Чудесным образом, по счастливой случайности, там оказывается стул, так что девушка приземляется на свою задницу.

— Пакс. Ты здесь, — невнятно бормочет она. — Посмотри, Кэрри. Это Пакс. Он здесь.

Черт. Мы по очереди заверяли друг друга, что ни один из них не появится здесь сегодня вечером. Должно быть, повторили это тысячу раз, а потом еще несколько раз. Это был единственный способ убедить ее надеть пачку. И теперь Пресли смотрит на пушистый фиолетовый тюль, свернувшийся между ее ног, как будто это плотоядное животное, наполовину съевшее ее. Она прижимает куски материала вниз, пытаясь сделать его менее заметным, но на каждый пучок, который она опускает вниз, появляются еще три. Похоже, она играет в «Замочи крота».

Пакс небрежно оглядывает нас троих, его стальной, непроницаемый взгляд перебегает с меня на Мару, потом на Прес. Затем снова приземляется на Мару, и злобная ухмылка медленно расползается по его красивому лицу.

— Он где-то здесь. Уверен, что он не прочь помочь девушке.

— Я... я не... — Мара никогда не заикалась. Но не сейчас. — Меня не... не интересует... это.

Пакс делает шаг вперед, мышца на его челюсти дергается, Пресли издает сдавленный всхлип.