- Еще раз, дочь! – взревел Ён, следуя за Геймскипером залпом такого яркого огня, что я не могла на него смотреть. – Еще раз!

Ему не нужно было указывать. Я уже тянулась к магии, которой Геймскипер бил по нам из земли, отчаянно пытаясь сбить моего отца. Тело не замедляло меня, серебряная нить удерживала меня, и я поймала магию, не дав ей коснуться его когтями, втянула силу в моего папу, как магический пылесос. Я давала ему силу, и Ён тут же стрелял ею, заставляя Геймскипера отступать, ведь иначе он зажарился бы под потоком огня, сжигающего все.

И на этом волна стала отступать. Каждый раз, когда Геймскипер атаковал, мы отвечали тем же, заставляя бога отступать. Пару раз огонь тускнел, и я замечала его простое лицо, Геймскипер был потрясен, словно не мог поверить в происходящее, что было понятно. Отец тратил свой огонь так, что это убило бы другого дракона за минуты, но он не был другим драконом. Он был моим драконом. Мы всегда были уникальными. Это не помогало раньше, но теперь мы помирились, и ничто не могло нас остановить.

Я была уверена, что где-то там был урок о силе семьи, но была слишком занята, помогая папе сжечь темного бога, чтобы думать об этом. Даже когда Геймскипер стал поступать мудрее, перестал бросать в нас магию, дракона успокоить не вышло бы. Я знала теперь, как просто было передавать магию в этом облике, и я стала воровать силу Геймскипера из воздуха, собирала ее все большими горстями, пока не получилось так, что хватать было уже нечего.

Огонь Ёна остановился через миг, и я моргала во внезапной тьме. Когда мои глаза – точнее, ментальный концепт, который служил глазами, ведь я была без тела – привыкли, Геймскипер вернулся к предыдущему размеру, тяжело дышал на коленях у лап моего отца. Я не знала, что было последней каплей – моя кража из воздуха или огонь папы, но у бога ничего не осталось. Он даже не вздрогнул, когда папа опустил на него лапу, длинные когти стали прутьями клетки, придавившей побежденного духа к расплавленному песку.

- Ты побежден, хозяин арены, - голос Ёна гудел в пустом стадионе. – И мы знаем, что бывает с побежденным чемпионом на твоем ринге.

- Это ничего не меняет, - ответил Геймскипер, его простое лицо исказил оскал. – Я – дух, бессмертный! Меня не убить. Пока люди жаждут крови, я всегда буду возникать снова!

- Тогда до этого мы убедимся, что этот город станет лучше, - я скрестила руки из дыма. – Ты, возможно, часть человечества, но это не означает, что мы должны радостно принимать тебя. Мы решаем, каким богам поклоняться, и теперь мы знаем, какой ты, и я сделаю все, чтобы тебя не было в СЗД или другом городе снова.

- Какой силой? – фыркнул бог. – Ты уже не жрица, а теперь, когда ты показала истинные краски, и не будешь ею.

Я пожала плечами.

- Мне не нужно быть жрицей, чтобы делать то, что правильно. Как мне много-много раз говорили, город формируют его люди. Если я хочу сделать СЗД лучше, мне нужно поступать лучше, пока я живу тут.

- Никто тут не примет тебя, - согласился мой отец. – Может, тебя не убить так, как нас, но все боги зависят от людей в своей силе, и твоя полагается на то, чтобы тебя видели как покровителя чемпионов, - он сверкнул улыбкой с острыми зубами. – Скажи, Дух арены, что происходит с твоей силой, когда бог победителей проигрывает?

Геймскипер застыл, глаза широко раскрылись.

- В-все чемпионы рано или поздно проигрывают, - пролепетал он. – Но люди забывают, и поднимаются новые чемпионы!

Отец рассмеялся и посмотрел на стаю дронов с камерами, которые еще парили под балками пробитого купола.

- Вряд ли они забудут это.

Я не успела спросить, что отец имел в виду, как Великий Ён сомкнул пасть на Геймскипере и съел его. Он поймал его в рот полностью и захлопнул зубы. У духов не было крови, и зрелище не было кровавым, но я все еще сжалась в ужасе, попятилась так быстро, что потеряла хватку на его чешуе. На миг наша связь прервалась, и что-то внутри меня ударило с силой, заставив меня согнуться. Когда я открыла глаза, я была в своем теле, лежала на песке, тяжело дыша, а нервное лицо Ника было надо мной.

- Эй, - сказал он, когда я закашлялась. Его тревога сменилась облегчением, он убрал волосы с моего лица. – Ты в порядке?

- А ты в порядке? – спросила я, садясь с тревогой.

Ник выглядел ужасно. Он и до того, как проклятие порезало его шею, выглядел плохо, но тут было хуже. На его лбу был большой порез, которого не было, когда я легла на песок, и пластины его брони были во вмятинах от пуль и саже.

- Что с тобой произошло?

Ник пожал плечами.

- Как обычно, - он подвинулся, чтобы я видела, что было за ним.

Мои глаза расширились. Песок вокруг нас выглядел как военная зона. Когда я ушла помогать папе, тут было около дюжины испуганных охранников. Теперь небольшой участок арены, не занятый дуэлью Геймскипера, был усеян стонущими ранеными телами. Почти все были наемниками в броне, но одну фигуру без защиты я тут же узнала.

- Черт, это Коффман?

- Кто ж еще? – Ник жестоко ухмыльнулся. – Совет: если в следующий раз решишь натыкать кого-то стеклом, порежь его так, чтобы не встал. Эти трусы стреляли в нас, а он появился и закричал о том, что Геймскипер всегда следит, и вялое послушание не потерпит. И после этого все стало серьезно.

- Ясно, - я посмотрела на Коффмана, лежащего на спине, его лицо выглядело хуже, чем в прошлый раз, когда его ударил Ник. – Похоже, «серьезно» для него плохо кончилось.

- Он хорошо справлялся, пока твой папа не стал сжигать Геймскипера, - Ник прижал ладонь к порезу на лбу, который вяло истекал кровью. – Я хотел схватить твое тело и бежать, когда Геймскипер стал проигрывать. Когда это произошло, слова Коффмана перестали работать. Те стражи, кто еще мог двигаться, побежали, а он вдруг остался один.

- Он мог бы сделать выводы, - я покачала головой, глядя на стонущего Коффмана. – Хорошо, что ты не убил его.

- А стоило, - буркнул Ник. – Он много говорит, но не знает, когда уйти. Я избавил бы себя от многих бед, если бы добил его. Но я больше так не делаю, так что я буду виноват сам, если он появится через пару месяцев с местью.

- Когда это произойдет, мы разберемся с этим, - пообещала я, приподнялась и поцеловала его в щеку. – Но я горжусь тем, что ты не изменяешь своим принципам, - я не знала, была бы я такой сильной. После всех бед, которые он нам устроил, мертвый Коффман звучал как хороший поворот событий.

Ник улыбался, когда я села. Он склонился для правильного поцелуя, когда низкое рычание прервало его, и мы посмотрели на моего отца, возвышающегося над нами.

- Простите, что мешаю, - он не звучал виновато. – Но мне нужно проверить дочь.

- Я в порядке, пап, - сказала я, радуясь, что это было правдой, и не злясь за его вмешательство.

Теперь все были живы, и я стала понимать, что мы победили. На самом деле победили в этот раз. Геймскипера больше не было, и его арена была почти разрушена. Мама вела последних солдат к отцу, пока я смотрела. Она поклонилась ему, доложила, что весь разлом Рентфри был под их контролем. Отец одобрительно кивнул и опустил голову, чтобы шепнуть что-то ей на ухо. От этого моя идеальная мама ярко покраснела и побежала прочь, чуть не сбивая стражей по пути, пока спешила к ближайшему вертолету на краю арены. Когда она вернулась через миг, она держала мужской темный костюм и черные кожаные туфли в руках.

- Постой, - сказал Ник, когда она протянула их моему отцу с поклоном. – Она принесла ему сменную одежду?

- Драконы возвращают облик человека голыми, - объяснила я и вежливо отвернулась, когда чешуйчатое тело папы пропало с облаком дыма. – Потому она подготовилась.

- Понятно, - сказал Ник. – Просто… твоя мама продумывает все-все?

- Ясное дело, - сказал низкий голос за нами.

Он вернул прежнюю скорость, потому что, когда я обернулась, папа уже был в своем темном костюме и шел к нам, мама радостно следовала за ним.

- Думал, я выбрал ее Первой Смертной только за красоту? – он презрительно посмотрел на Ника и взял супругу за руку. – Миён – самая совершенная смертная из всех, кого я знаю. Я буду ценить ее до конца ее жизни, а когда она покинет этот мир, я построю храм в ее честь, чтобы будущие поколения знали о ее верности и навыках.

Я не видела маму не идеальной, но, когда он закончил, она была готова превратиться в желе. Стало хуже, когда отец поднес ее пальцы к губам, и от ее радостного вида я стала переживать за ее здоровье.

Умный ход с его стороны. Мама поклонялась земле, по которой он ходил, но это не отменяло факта, что Ён пропал на два месяца, не сказав ей. Он точно собирался умаслить ее, потому что, хоть она не могла злиться на него, было видно, что ей было так же тяжело, как нам. Я заметила морщинки на ее лбу.

Но теперь все было прощено. Мама выглядела так, словно вот-вот улетит, пока папа вел ее к солдатам, прилетевшим на помощь. Он завел речь о верности, живущей вечно в сердце дракона, когда я ощутила, как магия дрогнула вокруг меня.

- Что? – спросил Ник, когда я сжала его в панике. – Что такое?

Я не знала. Меня много раз трясло тут магией, и я не знала, что было в этот раз. Эта вспышка не ощущалась тревожной, но все неожиданное меня не радовало. Я пыталась схватить горстью своей магии, чтобы защитить нас, когда узнала прилив силы под ногами. Но даже так я едва могла совладать с желанием биться или бежать, когда большая дверь поднялась из арены, и СЗД вырвалась оттуда.

- Вот моя Опал! – закричала она, подбежав ко мне, широко раскрыв руки. Это потрясало, вед она была одета для боя в самое большое тело, какое я только видела на ней, и несла телефонный столб как дубину. Она схватила меня через миг, обняла так, что мои ноги приподнялись на полтора фута над землей. – Я так рада, что ты в порядке!

- Все хорошо, - выдавила я, хлопая ее по плечу, пока она не поняла намек и не опустила меня. – Но стало еще лучше, когда я увидела тебя. Если ты тут, значит, мы его убили!