Глава 25

Пробуждение

Лэйкин: Сейчас

Я останавливаюсь через дорогу от красивого дома в стиле испанской колониальной архитектуры.

Это всегда был его любимый стиль.

Мокрые от пота руки чуть не соскальзывают с руля, когда я смотрю на дом. За решетчатым ограждением патио сбоку от дома движутся две фигуры.

Я не видела его с тех пор, как...

Когда был последний раз? Я видела его фото в Интернете, сделанные, когда его допрашивали в связи с расследованием. Но когда я действительно видела его в последний раз?

В вечер драки.

В тот день, когда у его двери появилась Челси.

Дрю не навещал меня в больнице. К тому времени, когда я пришла в себя, он уже стал подозреваемым – главным подозреваемым. Естественно, его адвокаты не хотели, чтобы он появлялся рядом со мной. Тем не менее, я всегда считала, что с его стороны это было очень жестоко – для него я была мертва.

Но делает ли это его убийцей?

В теоретическом, космическом смысле мы все убийцы. Можно поспорить с философией эффекта бабочки, где каждое действие имеет противодействие – причину и следствие. Я могу свернуть на светофоре не туда, тем самым непреднамеренно отправив другую душу на неправильный путь, создав цепную реакцию, которая могла привести к смерти другого человека.

В данном случае мы все эмпирики, и наше знание мира основано на опыте. Нам неизвестно о нашем участии в данной смерти. Это слишком далекое, абстрактное событие. А есть человек, который идет против естественного порядка и решает взять судьбу в свои руки, совершив акт убийства. Этот человек хочет получить опыт из первых рук. Они жаждут контроля над своей жизнью и жизнями других.

И поэтому я здесь. Сейчас.

Чтобы вернуть контроль.

Мне нужно знать, насколько Дрю замешан в моем убийстве.

Вызвал ли мой запретный роман с профессором цепную реакцию, в результате которой я оказалась на дне озера, – или это был выбор одного конкретного человека?

Чтобы узнать правду о Дрю, мне нужно посмотреть ему в глаза – чего я избегала последние несколько лет. Так же я смотрю в глаза каждому подозреваемому в каждом деле и знаю, что смотрю в глаза убийца.

Я вынимаю ключи из замка зажигания и открываю дверь машины. Сжав руку в кулак, я распределяю ключи между костяшками. Импровизированное острое оружие. Средство защиты, если что-то пойдет не так. У Риса есть служебное оружие. Мы всегда работаем вместе. Он обучил меня самообороне, но подходя в одиночестве к дому Дрю, я чувствую себя незащищенной и уязвимой.

Когда я перехожу улицу, сердце подскакивает к горлу. Я чувствую, как каждый шаг пульсирует в венах, в ушах стучит, заглушая окружающий мир. Я иду по длинной подъездной дорожке, и меня накрывает волной дежавю.

Я подавляю беспокойство и обхожу дом. Челси замечает меня первой.

Она все такая же потрясающая, как и в последний раз, когда я ее видела. Длинные светлые волны волос, золотистый загар. Честно говоря, я немного удивлена, что они до сих пор вместе. Но, в конце концов, у них родился ребенок. Несмотря на разгульность Дрю, они постараются наладить отношения. Это ждет от него семья.

Ее глаза расширяются, когда узнает меня.

– О боже, Дрю. Эта сумасшедшая вернулась. Скорее вызывай полицию.

У меня сбивается шаг. Я крепче сжимаю ключи, и от шока у меня подгибаются ноги.

– Что?

Дрю встает рядом с ней, как всегда, завоевывая все внимание. Его присутствие ошеломляет, и я снова превращаюсь в жалкую, восторженную студентку, стоящую перед профессором.

Пока он не заговаривает.

– Синтия?

Услышав, как он язвительно произносит мое имя, я прихожу в ярость и выхожу из оцепенения.

– Я здесь, чтобы задать несколько вопросов, – говорю я, переводя взгляд с Дрю на Челси. Она вцепилась ему в руку и выглядела потрясенной.

Удивление Дрю быстро проходит.

– Что теперь? Сначала появляется этот чертов агент ФБР, теперь ты.

Я хмурюсь. Когда это Рис успел… Затем меня осеняет. Рис уехал в Куантико. В одиночестве. Нет, он приехал сюда. Чтобы увидеть Дрю. Зачем?

– Агент Нолан? – спрашиваю я, чтобы подтвердить подозрения.

Дрю встает перед Челси.

– Ага. Он все эти годы не оставлял меня в покое. А теперь я скажу тебе то же самое, что сказал ему. – Он делает шаг вперед. – Оставь меня, черт возьми, в покое.

Ключи болтаются в руке. Я смотрю на зеленую упругую траву. Густую траву. Ту, что продают в магазине. Я могу разглядеть швы, где участки соединялись вместе.

Оглядываясь по сторонам, я понимаю, что в их живописной жизни чего-то не хватает. В голове мелькает мысль. Где игрушки? Следы хаоса, который всегда царит там, где живут дети?

Где ребенок?

Я сдерживаю смутные мысли.

– О чем тебя спрашивал агент Нолан?

Черты лица Дрю – заметно постаревшего – кривятся от раздражения. Он проводит рукой по коротко остриженным волосам, смягчаясь.

– Что-то о другой девушке, которую убили. Каждый раз, когда происходит что-либо, хотя бы отдаленно связанное со смертью молодой девушки, агент Нолан стучит в мою дверь. Он хуже, чем чертов Даттон.

Его злые слова хлещут меня как кнут.

– Ты знал жертву? – давлю я. Злящегося человека всегда трудно прочитать. Это такая односторонняя эмоция. Без всякого диапазона. Кроме того, я знала его. Испытывала к нему глубокие чувства. Он легко мог обмануть меня своими манипуляциями.

Такое со временем не проходит.

Что ж, если ярость – единственное чувство, с которым мне придется иметь дело, пусть так. Я разозлю его до такой степени, что он выдаст мне то, ради чего я пришла.

Правда.

Он тоже не мог остаться ко мне равнодушным.

– Я ее не знал, – говорит он. – К тому же, как я сказал тому агенту, у меня есть алиби. Дело закрыто.

Я киваю пару раз.

– У тебя всегда все так просто. Дело закрыто. С глаз долой, из сердца вон.

Кажется, мои слова проделывают маленькую брешь в его обороне.

– Послушай, мне очень жаль, что с тобой такое случилось, Синтия. Честно. Но это было очень давно. Тебе нужно двигаться дальше. – Он смотрит на Челси, а затем говорит. – Ты должна позволить нам двигаться дальше.

Я поднимаю голову.

– Где ты был вчера вечером? – требую ответа я.

Об убийстве Кэм еще не сообщали. Я переключаю внимание с Дрю на Челси, анализируя их ответы. Челси неверяще качает головой. Дрю просто поднимает руку.

– Хватит, – говорит он. – Я не знаю, зачем ты пришла, но мы закончили. Со всем.

– Когда ты в последний раз видел Кэмерон или говорил с ней? – Я продолжаю допрос. Когда он не отвечает, я добавляю. – Ее убили, Дрю.

Челси задыхается.

– Боже мой. Убери ее отсюда.

Скрестив руки на груди, Дрю смотрит в землю.

– Боже, – выдыхает он. Его обеспокоенная жена цепляется за него, требуя, чтобы он убрал меня с глаз долой.

Дрю наконец уступает.

– Слушай, ты ее расстраиваешь. Тебе лучше уйти.

– Ты переспал с Кэм.

От этой новости хрупкое самообладание Челси испаряется.

– Боже, Дрю. Она тоже забеременела?

– Что? – Дрю поворачивается к ней. – Нет! Это бред.

Я еще не закончила.

– Где твой ребенок?

Она смотрит на меня так, будто я задала самый нелепый вопрос на свете. Глубоко внутри меня поднимается беспокойство. Все произошедшее было следствием ее беременности. Первая костяшка домино. Неужели так странно, что я хочу увидеть то, что разрушило мою жизнь?

Я поднимаю брови, и бравада Челси улетучивается.

Она меня боится. Что я такого ей сделала, что она настолько меня боится?

– Где ребенок? – требовательно спрашиваю я.

Моя белая блузка без рукавов прилипла к влажной спине. Я рада, что оставила пиджак в машине. Влажность повышается, словно в преддверии дождя, а мне кажется, что еще чуть-чуть и я потеряю сознание.

Дрю делает еще один шаг вперед, но именно Челси наконец мне отвечает.

– Ты его потеряла, – говорит она. – Помнишь?

Нет… Нет, не помню. О чем говорит этот дьявол с нимбом из золотых волос?

– О чем ты? Я спрашиваю, где, черт возьми, твой ребенок. Где та причина, по которой мы расстались? Дрались в тот день? Причина, по которой меня убили?

Я знаю. Мои слова противоречат всему, что я узнала и чему научилась за последние несколько лет. Я не могу винить Челси или Дрю в событиях, которые привели к моей смерти.

Или могу?

Меня охватывает волна гнева, и внезапно жар закипает в крови.

– Просто ответьте!

На лице Дрю отражается сочувствие, но от этого моя ярость только увеличивается.

– Кажется, ты запуталась, Синтия.

К нему присоединяется Челси:

– Это ты пришла к Дрю в тот день, – говорит она. – Ты сказала мне, что носишь его ребенка. Ты была расстроена. Из-за этого мы подрались.

Я протягиваю руку, как будто могу остановить этот поток слов. Громко лязгнули ключи. В ушах шумит, давление нарастает...

Я закрываю глаза, чтобы восстановить равновесие. Тот день возвращается с поразительной четкостью. Всплывают воспоминания. Подъездная дорожка. Дверь из красного дерева. Мои босоножки на танкетке.

Нет, не мои. Я не носила такую обувь. Ее носила Челси.

Память переворачивается, словно отражение в зеркале.

Я иду по подъездной дорожке, звоню в дверь. Открывает Челси. Дрю выслеживает меня в квартире. Вызывают копов.

Ребенок.

Мой ребенок.

Я была всего несколько недель как беременна.

Я только узнала об этом тем утром.

«Ты потеряла ребенка».

Я не потеряла ребенка – его забрали.

Мои руки ложатся на живот. Пальцы нащупывают шрамы.

– О Боже…

– Дрю, она сумасшедшая. Позвони кому-нибудь.

До меня доносится голос Челси. Она права, я сошла с ума. Я сумасшедшая. Я в секундах от того, чтобы потерять всякую связь с реальностью. Периферия подергивается, чернея по краям.

Я должна уйти.

Мне нужно в безопасное место.

Ноги несут меня к машине, хотя я не помню движения. Время течет. Отвратительная правда крутится в моей голове, словно мутная канализационная вода в поисках выхода.

За рулем я расслабляюсь и, замедлив прерывистое дыхание, щелкаю резинкой по запястью, чтобы сосредоточиться. Я чувствую удар резинки. Смаргиваю слезы. А затем разворачиваюсь и уезжаю.