Как только они прошли, я похлопала по плечу ближайшую женщину.

— Привет, а кто это был? — спросила я.

— Питер Барнидж.

— Тот самый Питер Барнидж?

Женщина кивнула. Она все еще немного задумчиво смотрела вслед группе.

— Чего бы я только не отдала, чтобы… — она впервые заметила Зои и поймала себя на этом. — Заморозить его кексы, — сказала она, запинаясь, как будто только что произнесла первые слова, которые пришли на ум. По выражению ее глаз я поняла, что она собиралась обрушить на меня какую-то серьезную грязную фантазию.

Зои хихикнула.

— Кексы? Зачееем?

Я усмехнулась. Если я отвлекалась, у меня была плохая привычка говорить «зачем» точно так же, как только что сказала Зои. Это был какой-то монотонный саркастический звук, и каждый раз, когда я слышала его от своего четырехлетнего ребенка, мне хотелось хихикать. Одной из недооцененных радостей быть родителем было тонко обучать своих детей говорить невинные, но странные вещи.

— Прости, — одними губами произнесла женщина.

Мы обнаружили, что сотрудники Питера Барниджа оборудовали для него целую зону, в комплекте со столом, выставкой его последних книг, кое-какими призами и даже своего рода складным фоном, который позволил бы ему легко скрыться от посторонних глаз через заднюю дверь позади его установки.

Я держала Зои за руку, пока разрабатывала мысленный план нападения. Я разведала слабые места его укрепления. Одна дверь, охрана перед входом. Вероятно, был и путь в заднюю часть комнаты за разделительными стенами, которые они установили.

Один из рабочих случайно опрокинул с края стола Питера небольшой полный пакет. Он попался мне на глаза, когда падал. Все это выглядело так, как будто происходило медленнее, чем следовало бы. Мешок грациозно скользнул на землю, слегка накренившись. Как раз перед тем, как пакет упал на землю, закладка вылетела из него, сделала изящную маленькую петлю и идеально скользнула под дверь на задний склад, чтобы исчезнуть из поля зрения.

Зои уже вырвалась из моей хватки и бросилась за ней, прежде чем я поняла, что происходит.

— Зои! — я тихо позвала — точнее громко и строго прошептала общепризнанным маминым тоном, когда ты не хочешь, чтобы тебя осудили за то, что ты плохой родитель, но твой ребенок выставляет тебя абсолютно плохим родителем.

Она не слышала меня из-за шепота возбужденных фанатов, которые ждали, когда Питер сядет за свой столик. Я бросилась за ней, но ее короткие, худенькие маленькие ножки были быстрыми, и у нее было преимущество в том, что она могла лавировать между ногами людей, в то время как мне приходилось бегать вокруг них, бросая извинения через плечо.

Рабочий открыл дверь в совершенно неподходящее время… хотя я предполагаю, что Зои не согласилась бы с этой оценкой… и моя малышка проскользнула мимо него в погоне за своей желанной закладкой. К счастью, мужчина увидел, что я преследую ее, и пропустил меня с сочувственной улыбкой.

За дверью я обнаружила отгороженное пространство размером не больше гостиной. Была еще одна простая деревянная дверь, ведущая куда-то еще в конференц-центр, и несколько коробок, которые все еще разгружала команда Питера. Зои уже держала сбежавшую закладку с огромной, очаровательной улыбкой, которая не позволяла мне на нее злиться.

— Извините, — пробормотала я всем. Я бросилась через комнату к Зои, но внутренняя дверь распахнулась, и я врезалась в кого-то большого и крепкого, прежде чем поняла, что происходит.

Мужчина нес папку, полную ламинированных страниц, которые рассыпались по полу во все стороны. Я опустилась на колени, чтобы помочь ему собрать все, и протянула ему стопку страниц, помеченных красным фломастером. Насколько я могла судить, они выглядели как части рукописи, которую редактировали.

Я уже собиралась встать, когда увидела еще один листок, приклеенный к земле под бумагами, которые я подобрала. Я попыталась передать его мужчине, но он уже смотрел мимо меня на одного из своих сотрудников. Я сложила его один раз и, не задумываясь, сунула в сумочку.

— Что здесь делает фанат?! — рявкнул мужчина. Его голос был низким и таким насыщенным, что я практически почувствовала его в своей груди.

Именно тогда я впервые по-настоящему увидела его. Человек, с которым я столкнулась, был Питер Барнидж.

Я никогда не следила за нехудожественными авторами так, как за авторами художественной литературы, но я знала, что он был привлекательным мужчиной только по репутации. Авторы, которые выглядели как модели, были не так уж распространены, и у него была своя доля поклонников, даже среди людей, которые никогда не читали ни единого слова из его книг. Я и не подозревала, что он такой сногсшибательный и такой высокий. Дело было не только в его явно хорошо очерченных чертах лица. Да, у него были жесткие, изучающие, пронзительные карие глаза и подбородок, заросший щетиной так, что при взгляде на него у женщин подкашивались коленки. Это было нечто большее. В нем было что-то особенное. Он был хозяином своего мира. Вам не нужно было видеть команду снующих помощников, работающих под ним, чтобы понять это.

Чтобы убедиться в этом, достаточно было одного взгляда на его глаза и плотно сжатые губы. Он был не из тех людей, которым легко угодить, и он привык делать этот факт известным. Я не думала, что когда-либо видела мужчину, который выглядел бы таким недосягаемым… по крайней мере, лично. С таким же успехом он мог быть окружен пуленепробиваемым стеклом и колючей проволокой. Даже тогда я думаю, что десятки женщин были бы счастливы бесполезно броситься на эти его стены.

«Не трогай. Не восхищайся. Даже не думай об этом, Вайолет, потому что он так далек от твоей лиги, что ты даже не смогла достать билеты в его фан-клуб».

Даже его одежда, казалось, была настолько напугана им, что не осмеливалась замяться или заломиться в складку в неправильном месте. Его рубашка на пуговицах, галстук, пиджак и брюки идеально дополняли оттенки темно-синего и серого, и они так облегали его тело, что мне было трудно отвести взгляд.

— Простите, я просто… — я огляделась в поисках Зои, но увидела, что она отошла на несколько футов от меня, чтобы уговорить молодую девушку позволить ей взглянуть на только что открытую коробку с закладками.

— Мне что, самому ее вышвырнуть? — спросил он. Он не выкрикнул вопрос, но в его словах прозвучала тонкая нотка предупреждения, которая с таким же успехом могла быть кнутом. Каждый слог был наполнен полным презрением к любому, кто мог его услышать.

Четверо мужчин и женщина немедленно начали выводить меня из маленькой импровизированной комнаты.

— Подождите, — быстро сказала я. — Я сама себя провожу. Но могу я просто дать вам это? — дрожащими пальцами я вытащила визитную карточку и протянула ему. — Я Вайолет. Я занимаюсь маркетингом для всех видов бизнеса, и…

Питер посмотрел на карточку так, словно я только что протянула ему использованную салфетку. Не заботясь о том, благополучно ли она приземлится, он бросил ее на ближайший стул.

— Если моя карьера когда-нибудь загнется так сильно, что мне придется подумать о найме консультанта по маркетингу, который устроил мне засаду на книжной ярмарке, вы будете первой, о ком я подумаю. А до тех пор, если вы меня извините, — Питер прошел мимо меня, даже не взглянув.

У него даже хватило наглости оставить за собой след одеколона, которым он пользовался. Мудак. Может, от него и пахло страстной, раскованной сексуальной встречей между шелковыми простынями, но он был мудаком высшего порядка. Кого волновало, что его идеальные пухлые губы и ровные белые зубы вызывали в воображении образы наших обнаженных тел, сплетенных вместе, в то время как он кусал бы меня за плечо и заставлял задыхаться от смешанной боли и удовольствия. «Мне, конечно, все это безразлично».

Как только он вышел из маленькой комнаты, мой мозг смог проясниться, по крайней мере, немного.

Иисус Христос. По общему признанию, прошло много времени с тех пор, как я что-то делала, но то, как мое тело реагировало на него, было совершенно не в моем характере. Я никогда не была похотливой, даже когда была с Доусоном.

К сожалению, я была упряма. Я всегда была такой. Так что, если бы Питер Барнидж действительно хотел, чтобы я сдалась, он должен был вежливо сказать «нет». Оскорбив меня и проигнорировав, он разжег огонь, который, как я уже чувствовала, должен был перерасти в неконтролируемое пламя. Я собиралась доказать ему, что он ошибается, чего бы это ни стоило, и, вероятно, это не имело никакого отношения к тому, как он выглядел. «Вероятно».

— Вам действительно нужно уйти, мисс, — сказал его помощник. Он потянулся, чтобы вывести меня, но я отпрянула от его прикосновения.

— Я сама уйду, — огрызнулась я, но выражение моего лица смягчилось, когда я повернулась к дочери. — Зои, пойдем, маме нужно вернуться домой и немного поработать.

«Потому что мамочка должна преподать урок претенциозному мудаку».

***

Лилит сидела на моем диване со скептическим выражением на лице.

— Таков твой план? — спросила она.

— Да. И это потрясающий план. — Я держала в руках лист бумаги, на котором нарисовала очень подробную схему того, как моя маркетинговая кампания покажет Питеру Барниджу, что я заслуживаю работы на него. И как только он станет умолять меня об этом на коленях, я скажу ему, что он может меня нанять. По крайней мере, таков был план.

Лилит указала на ту часть, где я написала: «Суперпотрясающая вирусная реклама». Она жевала соленый огурец с незаинтересованным выражением лица, но Лилит всегда выглядела незаинтересованной.

— А как насчет этой части? Разве все эти стрелки и облака имеют значения, если у тебя нет суперпотрясающей вирусной рекламы?

— Я что-нибудь придумаю. — Я выхватила листок и положила его рядом с ноутбуком.