ГЛАВА 6

В Тики, Тики, Тики, Тики Рум

Я вернулась домой со старинной чеканной из меди манжетой, которую мне подарила Коко. Она не позволила мне уйти без неё. По её словам, манжета не даст мне той защиты, которая была у моего кулона, но должна удержать того, кто издевается надо мной, подальше от моей головы. Оставалось только надеяться.

— Кому-нибудь что-нибудь нужно? — спросила я у бара, шагнув за стойку и отталкивая бедро Оуэна с моего пути.

— Можно мне чай улун?

Хепсиба, старая карга, сидела на своём обычном месте у окна.

— Конечно. Сейчас подойду.

Я достала листья из стеклянной ёмкости и начала готовить чай. Я предлагала почти столько же сортов чая, сколько и алкоголя. Ведьмы любили чай. Ожидая, пока он заварится, я поняла, что моя рука покоится ниже ключицы, прямо там, где раньше находился кулон матери. Медная манжета или нет, но я боялась, что не проживу достаточно долго, чтобы расплатиться за этот бар. Или с Коко. Или до "увидимся на следующей неделе".

Подав чай, я отнесла на кухню поднос с пустыми стаканами и кружками. Оуэн последовал за мной, неся ещё.

— Так что же с тобой происходит?

Его пирсинг блестел в ярком свете ламп.

— Оуэн, много ли людей пытаются тебя подцепить... людей, которых тянет к блестящим предметам?

Он ухмыльнулся, приподняв тёмную блестящую бровь и ожидая моего ответа.

В чём же был вопрос? А, ну да. Я пересчитала на пальцах всё то странное дерьмо, что творилось за последние сутки.

— Меня пытался убить волк. Угорь обвился вокруг моей шеи и попытался утопить. Я попала в ловушку видения с Кракеном. Ещё один волк угрожал мне. Или нет. Не уверена, может я просто слишком остро отреагировала на это. Я побывала в ловушке другого видения. В котором одна из крыс хотела сожрать меня заживо. И кто-то украл единственное, что у меня осталось от матери.

Оуэн стоял с открытым ртом, забыв о подносе со стаканами.

— И всё это произошло со вчерашнего дня? — покачав головой, он сказал: — Я даже не знаю, о чём теперь спросить.

Я взяла у него поднос и поставила его на стойку рядом с посудомоечной машиной.

— Я кажусь тебе другой?

Через мгновение в его глазах появился далёкий блеск, и он вздрогнул.

— Э-э... это странно.

— Что?

Я сняла манжету и положила её на центральный остров на случай, если она будет мешать.

— Подожди. Что это такое и почему, сняв эту штуковину, ты просто оказалась в фокусе?

Оуэн отстранился от меня, как будто я больше не заслуживала доверия и несла в себе опасность.

Как объяснить?

— Раньше у меня кое-что было. От мамы. Наверное, это защищало меня.

— Кулон, — сказал он.

— Сэм? — вдруг раздался голос из бара.

— Сейчас буду, — крикнула я в ответ, а потом снова сосредоточилась на Оуэне. — Как ты узнал об этом?

— Я никогда его не видел, но ты всё время к нему прикасаешься. Я имею в виду, через твою футболку.

— Я так делаю?

Кивнув, он подошёл ближе.

— Да. Всё дело в том, как ты стоишь, левая рука поперёк груди и держишься за правый локоть. Правая рука на бугорке под воротником футболки. Но... — его голос смягчился. — Я больше не вижу этого бугорка.

Горло стянуло от слёз, но я не расплачусь. Потеря опустошила меня, но я отказывалась сдаваться.

— Так вот что украли?

Кивнув, я сглотнула.

— Мне его подарила мама. Сделала его специально для меня.

Слёзы наворачивались, поэтому я отвернулась, смахивая их. Подняв манжету и вернув её на запястье, я почувствовала себя менее уязвимой.

— Почему ты никогда не рассказывала нам, что твоя мама была ведьмой?

Оуэн сказал это так буднично, что у меня ёкнуло сердце.

— Почему ты так говоришь?

— Я почувствовал защитные чары, когда впервые обнял тебя. Именно поэтому ты не любишь, когда к тебе прикасаются? Или это…

Его голос затих, и он неопределённо указал пальцем на его собственную шею, без сомнения, имея в виду шрамы, тянувшиеся из моего ворота и из-под манжет, которые он тоже видел.

— Просто мне не нравится.

— Попалась, — сказал он, прочищая горло. — В любом случае, я предположил, что Хелена или кто-то из других женщин, которые приходили сюда, сделали его для тебя, — он прислонился бедром к стойке и на несколько секунд уставился на меня. — Вот что изменилось. Я не только воспринимаю волчью магию Земли, как обычно. Сегодня есть более глубокий резонанс. У тебя есть своя собственная магия. Как случилось, что магия никогда не проявлялась?

Теперь была моя очередь пожать плечами.

— Кулон?

— Чёрт. Должно быть, это было довольно мощное заклинание, раз уж оно скрыло твою магию не только от нас, но и от тебя самой.

— Оуэн, — спросила я, прикусив губу. — Я, в самом деле, кажусь тебе другой? Дейв и Клайв сказали, что мой запах исчез.

Не знаю, почему это меня так беспокоило, но я как будто больше не могла доверять себе.

— Ну, моё обоняние далеко не так хорошо, как у них, так что я могу идти только на ощупь.

Он взял мою руку и держал её, словно оценивал. Бросив её, он быстро поцеловал меня в щёку и повернулся, чтобы уйти.

— Мне нужно подумать.

Зазвонил телефон, и кто-то из бара снова позвал меня по имени. Я толкнула кухонную дверь и обнаружила трубку, лежащую в конце бара. Оуэн помогал людям, ожидавшим обслуживания, а я пошла отвечать на звонок.

— Убиенная овечка, Сэм слушает.

— Сегодня вечером Тара работает, и она хочет поговорить с нами, — как обычно, Дейв проигнорировал любезности.

— Я должна сделать что-то особенное или принести? Должна ли я держать кресты подальше от неё?

— Она барменша в тематическом баре, который обслуживает туристов. Какого хрена? Закажи фруктовый напиток и принеси деньги.

Щелчок — разговор закончен. Такой очаровашка.

* * *

Все немного поворчали, когда я выгнала из бара пораньше. Несмотря на то, что Оуэн согласился остаться, в конце рабочего дня я выставила его за дверь. Я не хотела нести ответственность за то, что испортила его личную жизнь. Натянув куртку, я проверила, есть ли в кармане наличные, и стала ждать Дейва на лестнице. Мой первый суккуб. При этом у меня странно кружилась голова.

Дейв вышел из кухни с бумажным полотенцем в руке.

— Вот. Ешь, пока они горячие.

От запаха коричневого сахара и ванили у меня потекли слюнки. Он взбежал по лестнице, а я с тоской уставилась на шесть только что вынутых из духовки печений, которые он бросил мне в руки.

Откусив кусочек богатой амброзии богов, я остановилась, закрыв глаза и наслаждаясь глубоким, насыщенным шоколадом, заключённым в тёплое, маслянистое печенье.

— Я люблю тебя.

— Да, да, — пробормотал он.

— Я разговаривала с печеньем.

Чёрт возьми, этот парень умел печь.

— Мы уходим или как?

— Да, да.

Я запихнула остатки печенья в рот, аккуратно обернув бумажным полотенцем остальные и положив их в карман на потом. У нас было свидание, у этих печенек и у меня.

"Тонга Рум" был тики-лаунжем в подвале отеля "Фэрмонт". Узкий бассейн доминировал в центре полутёмной комнаты. Цветные огни, спрятанные за фальшивыми пальмами, освещали сюрреалистическую сцену. В центре бассейна на покрытом травой плоту плавала группа из трёх человек. Вокруг бассейна стояли бамбуковые столики на двоих, четверых и восьмерых, все с соломенными крышами. Тут было забавно, и мне это нравилось.

Дейв направился прямиком к бару, спрятанному в углу райского острова. Не обращая на него внимания, я прислонилась к бамбуковым перилам, окружавшим бассейн, и наблюдала, как миниатюрная женщина на мерцающем плоту поёт "Девушку из Ипанемы"⁷, а её скучающие коллеги аккомпанируют ей на клавишных и барабанах.

На потолке сверкнула молния. Мгновение спустя в помещение прогремел раскат грома, и в бассейн хлынул дождь. Группа оставалась сухой под соломенной крышей своего плота. Я протянула руку, тёплый псевдодождь забрызгал мою ладонь.

— Сэм.

Да, да.

Женщина за стойкой была девушкой с фантастического острова, с длинными тёмными вьющимися волосами, сияющими тёмно-карими глазами и изгибами богини. Она была сама невинность с глазами лани. Чёрт, держу пари, её жертвы в жизни не подозревали об её приближении.

— Мне "Ураган"⁸, пожалуйста.

Я села на табурет рядом с Дейвом.

Её милая улыбка осветила комнату и заставила меня почувствовать себя довольной и понятной.

— Женщина, покорившая моё сердце.

— Сэм, это Тара. Тара, Сэм.

Дейв схватил горсть орехов из бамбуковой миски. Когда Дейв выходил на публику, он носил гламур, который изменял его естественную тёмно-красную кожу и полностью чёрные глаза. Сейчас его кожа была тёплого коричневого оттенка, а глаза — глубокого цвета виски. Я так привыкла к его обычному акульему взгляду, что гламур сбивал меня с толку.

Тара поставила передо мной бокал, скрестила руки на стойке и наклонилась вперёд. Её впечатляющая грудь была выставлена напоказ, но складывалось впечатление, что её действия были совершенно бессознательными. Она не выделяла свои женские достоинства. Она просто сделала перерыв и наклонилась. Эта женщина была мастером.

— Убери их, Тара. Никто здесь не заинтересован, — проворчал Дейв.

Идеально наманикюренный ноготь скользнул по руке Дейва.

— Помню время, когда ты был очень заинтересован.

На лице Дейва промелькнула похотливая улыбка.

— Ты была звездой всех моих юношеских фантазий. И до подросткового возраста тоже, если подумать.

Её смех был низким и гортанным, подобно сексуальной шутке между потными любовниками посреди ночи, в тишине измятой постели.

— Больше нет? Ой.

Ухмыляясь, Дейв сказал:

— Ты ведь знакома с Мэгги, верно?

Тара выпрямилась и поправила платье, чтобы лучше прикрыть свои мягкие, пышные части.

— Верно. Итак, что вам обоим нужно?

Официант прервал нас. Тара быстро приготовила четыре фруктовых напитка с зонтиками, а потом официант умчался прочь.

— Кто-то издевается над Сэм, — он наклонил голову в мою сторону. — Её ловят в видения, из которых она не может выбраться самостоятельно.

Тара, по сути, впервые внимательно посмотрела на меня.