ЭПИЛОГ

КОУЛ

Двенадцать лет спустя…

Сегодня обычный пасмурный день в Коллинзе, штат Орегон. В любую секунду тучи могут разверзнуться и пролиться дождем. Я скучаю по этому месту. В этом городе было много демонов, но временами здесь было тихо. В Далласе такого не бывает. Здесь всегда есть люди, куда бы ты ни пошел. А пробки — иногда они сводят меня с ума.

Я опускаюсь на колени и кладу букет желтых цветов на могилу. Они единственные на этом кладбище. Здесь мало что изменилось. Мертвые по-прежнему забыты на вершине этого холма. Я приезжаю сюда дважды в год. На Рождество и в день ее рождения. Хотелось бы приезжать чаще, но работа не стоит на месте. Управлять юридической фирмой нелегко. Даже если у тебя в партнерах Дик Биггс. Но я обязательно прихожу и говорю ей, что скучаю по ней. Как сильно я ее любил. Как бы я хотел, чтобы она увидела, как растет Лилли. В этом году ей исполнится восемнадцать, и я просто не могу с этим смириться.

Я поворачиваюсь к могиле спиной и смотрю вниз с холма на дом, который снесли много лет назад. Поместье Лоусов было снесено после того, как Брюса арестовали по трем статьям за непредумышленное убийство. Мы должны были убить его, но, как я однажды сказал Остин, планы меняются. Именно это и произошло, когда мы с Диком появились в доме после того, как она позвонила мне той ночью.

У меня звонит телефон, и я смотрю вниз, чтобы увидеть, что это резиденция Лоусов. Я отвечаю, ожидая, что это Селеста.

— Алло?

— Коул! — Задушенный голос Остин зовет меня по имени.

Я вскакиваю с дивана в клубе.

— Остин! Что случилось? — требую я.

— Что происходит? — спрашивает Дик, тоже вставая.

Она начинает безудержно плакать, и я ничего не могу понять из того, что она пытается сказать.

— Помедленнее, милая. Я ничего не могу понять из того, что ты говоришь.

— Он здесь! — кричит она. — Киллан в доме моего отца. Он убил Селесту!

— Я уже еду… — Линия обрывается.

Мы с Диком подъезжаем к дому в рекордное время и выпрыгиваем из моей машины. Он уже позвонил 911, когда мы ехали. Я врываюсь в парадную дверь и не обращаю ни секунды внимания на безжизненное тело Селесты, зная, что она уже мертва.

— Остин? — кричу я, вытаскивая пистолет из кармана джинсов. — Остин? — кричу я, бегу по коридору.

Я иду по кровавому следу на кухню и останавливаюсь, когда вижу Киллана, прислонившегося к столешнице. Он хихикает, когда видит меня, но это заставляет его закашляться. Из его бока торчит нож.

Мои глаза смотрят на стену впереди меня, и она тоже вся в крови. Кровь Остин. Она лежит на полу на боку. Я бегу к ней.

— Остин? — Я задыхаюсь от ее имени, смахивая волосы с ее лица. Запах крови настолько силен, что вызывает, прилив желчи, но я сглатываю его.

— Какого черта? — Дик задыхается, входя в кухню.

— Возьми его! — кричу я.

— Ей нужна помощь, — говорит он, глядя суженными глазами на ее тело.

Крови так много, что я не знаю, откуда она берется.

— Возьми его! — рявкаю я. — Помощь уже в пути. — Я возвращаю свое внимание к ней и слышу, как Киллан ворчит, пока Дик тащит его к машине. Отвожу его туда, где копы никогда его не найдут. Он еще не умер, но как только я покончу с ним, он пожалеет об этом.

Глаза Остин закрыты, а тело лежит без движения.

— Пожалуйста, детка, — умоляю я. — Я не могу тебя потерять. — Мое горло сжимается. Я щупаю ее шею в поисках пульса, но ничего не нащупываю.

Мое сердце останавливается, и я оттаскиваю ее от стены в центр кухонного пола. Я начинаю делать искусственное дыхание.

Мы с ребятами отменили последний вызов. Брюсу не нужно было умирать. У нас было достаточно улик на ноутбуке, который Остин заставила Шейна украсть, чтобы доказать, что Брюс убил трех человек. Я так и не узнал, почему он пытался убить меня. Дик думает, что он хотел моей смерти, чтобы Селеста могла забрать Лилли. Я всегда знал, что она хотела, чтобы Лилли была ее, но это не имело смысла для меня. Брюс никогда не хотел детей. Зачем ему тогда нужна Лилли? Я напомнил Дику, что некоторые люди просто злые. Они делают что-то просто потому, что могут. Я должен знать. Посмотреть, только на то, через что я заставил пройти Остин.

Брюса арестовали через три дня после того, как я нашел Остин мертвой на полу его кухни, и его приговор не дает ему шансов на условно-досрочное освобождение. Он проведет остаток своей жалкой жизни в камере, думая, как, черт возьми, его поймали. Пытаясь понять, как четыре мальчика-подростка и его дочь-подросток смогли его трахнуть. Это не было первоначальным планом, но мне этого было достаточно.

Киллан, с другой стороны, умолял сохранить ему жизнь. Я сказал ему возле клуба в ту ночь, когда я нашел сотовый Остин в его машине, что собираюсь убить его голыми руками, и я так и сделал. Мне было неприятно, что он уже был почти мертв, когда мы его нашли, но какая-то часть меня, очень большая часть, гордилась тем, что сделала Остин. Она боролась. Она сделала то, на что, как я знал, она была способна.

А что касается ее мамы и отчима? Остин никогда не выходила и не спрашивала меня, но мне не нужно было говорить ей — я позаботился о них. Дик помог мне. Мы быстро справились с ее матерью, но ее отчим страдал. Он тоже плакал, как маленькая сучка, которой он и был. Их тела никогда не будут найдены. Или не найдут.

После того, как я нашел Остин, лежащую в собственной крови без пульса, я просто не хотел жить дальше. Оставить все эти риски и смерти позади. После того, как я убил Киллана, у меня больше не было потребности в крови. В убийстве. И снова она изменила меня.

Я кручу обручальное кольцо на левой руке, поворачиваясь лицом к могиле. Я смотрю на нее с грустной улыбкой и испускаю долгий вздох.

— Я скоро вернусь, чтобы навестить тебя. Я люблю и скучаю по тебе, — говорю я и отхожу назад.

Я спускаюсь с холма, проходя мимо места, где все началось. Где я нашел великолепную брюнетку, шпионившую за моими друзьями и мной, и я улыбаюсь. Это было так давно, но я помню это, как будто это было вчера.

Я подхожу к подножию холма и вижу, как появляется черный Шевроле. Пассажирская дверь открывается, и оттуда выскакивает маленький мальчик — мой пятилетний сын.

— Папа! — говорит он, подбегая ко мне.

Я раскрываю руки и подхватываю его.

— Привет, дружок. Готов ехать домой? — спрашиваю я его.

Он кивает.

— Мама хочет есть.

Я смеюсь над этим.

— Мамочка всегда голодна. — Поставив его на ноги, я поднимаю глаза и вижу, как моя жена медленно выбирается из грузовика.

— Мы должны были поехать на моей машине, — хнычет она, потирая свой растущий живот и ноющую спину. — Ты не можешь ожидать, что я встану и выйду из этого монстра на шестом месяце беременности. Она сегодня очень активна.

Я хихикаю, шагая к ней. Моя рука скользит по ее волосам.

— Я уже говорил тебе, что ты сегодня выглядишь великолепно и что я люблю тебя?

— Я кит, — хнычет она.

Я целую ее красные накрашенные губы.

— Ты акула, милая.

Она отстраняется, и ее зеленые глаза ищут мои.

— Ты в порядке? — спрашивает она, и ее взгляд устремлен на вершину холма.

Я киваю.

— Я сказал все, что нужно.

— Жаль, что Лилли не смогла приехать, — говорит она, и слезы начинают появляться в ее глазах. Я все еще нахожу ее красивой, когда она плачет. И она часто так делает с этой беременностью.

— Мне тоже. Может быть, в следующий раз.

Она кивает и смотрит на нашего сына, который копается в грязи.

— Давай, Илай, — зовет она, и он вытирает руки и бежит к ней.

Я поворачиваюсь и смотрю назад на холм, где когда-то давно была похоронена моя мать. Я часто спрашивал себя, почему я выжил в той автокатастрофе. А потом однажды ночью я нашел девушку на кладбище, и все мои вопросы получили ответы.

Я никогда не был религиозным человеком, но в ту ночь, когда я нашел ее на полу кухни, я молился, и по какой-то причине Бог ответил на них и вернул ее мне. Дал мне еще один шанс на жизнь. Потому что без нее я бы не выжил.

Прошло два месяца с тех пор, как ее выписали из больницы, и мы официально переехали в место, которое мы называем домом в Техасе. Она сидит с Бекки за нашим кухонным столом. Ее утренняя прическа в беспорядке, на лице нет макияжа. Я никогда не видел ее более красивой.

Бекки смотрит на меня, и ее слова обрываются.

Остин смотрит на меня через плечо, и улыбка расплывается по ее лицу, когда ее глаза встречаются с моими. Но она исчезает, когда я не отвечаю.

— Ты что-то задумал.

— Разве? — спрашиваю я с прямым лицом.

Ее глаза сужаются.

— Коул…

Когда я опускаюсь на одно колено, ее слова обрываются, а темно-зеленые глаза расширились от удивления.

— Коул, — шепчет она мое имя.

— Остин Энн Лоус, — начинаю я, и на ее глаза наворачиваются слезы. Я открываю коробку, и она задыхается, увидев красный рубин огранки «принцесса» на платиновом кольце. Я достаю его из черной бархатной коробочки и подношу к ней. Мне, нечего сказать. Кольцо говорит само за себя.

Она берет его из моих рук и читает два слова, которые я выгравировал на внутренней стороне кольца: — Я рискну.

Раньше я думал, что попаду в ад. И эта мысль не изменилась. Однажды мне придется заплатить за свои грехи, но, глядя, как моя беременная жена обнимает и целует нашего сына, я понимаю, что меня это устраивает. Потому что моя жизнь сейчас — это рай на земле.

КОНЕЦ