ГЛАВА 42

КОУЛ

Она разворачивает фотографию, и я смотрю на нее, чтобы увидеть Дика, Илая, Беннета и меня. Мы были маленькими. Не старше семи. Может быть, восемь. На фотографии есть девочка. Мы все улыбаемся, а Дик смеется. Девочка выглядит рассерженной. Ее каштановые волосы собраны в хвост, а зеленые глаза гневно смотрят в камеру.

Я смотрю на нее, а потом снова на фотографию.

— Кто…? — мои глаза возвращаются к ее глазам, и она улыбается мне.

Я разворачиваюсь и ухожу от девочки, с которой мама заставляет меня играть.

Мы не хотим, чтобы она была здесь.

Вчера мне тоже пришлось играть с ней без моих друзей, и мы плавали. Она не переставала говорить о куклах.

Я ударил кулаком по рукам. Мама заставила меня извиниться. Но мне не жаль. Она пролила мой сок. И она порвала рубашку Дика, когда дергала его, когда мы играли в пятнашки. Селеста заставила нас позволить ей играть с нами.

— Коул? — Дик зовет меня с качелей.

Я собираюсь подойти к нему, но меня толкают на землю.

— Эй! — я переворачиваюсь на спину и смотрю на девочку.

Она тычет в меня пальцем.

— Ты испортил мою куклу! — кричит она.

— Остин? — кричит ей лучший друг моего папы, Брюс, подходя к нам. — Ты только что толкнула его?

Она скрещивает руки на груди.

— Он испортил мою Барби.

Она надулась.

Он рычит, а затем хватает ее за руку. Она вскрикивает, и он опускает свое лицо к ее лицу. Он что-то говорит ей, а затем оттаскивает ее. Она тихо плачет, пока он тащит ее обратно в дом.

— Это была ты, — говорю я, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

Она кивает один раз, улыбаясь.

— Это была я. Кстати, ты должен мне Барби.

Я делаю шаг к ней и прижимаюсь к ее щеке. Улыбка исчезает с ее лица. Она была там, в моем шкафу, все эти годы. Я никогда не смотрел на те фотографии. У моей матери они были в шкафу ее и моего отца. После ее смерти он выбросил все ее вещи, чтобы его шлюхи их не видели, но я сохранил эту коробку. Я никогда не заглядывал в нее, потому что мне было слишком больно смотреть на них. Там есть несколько наших с мамой фотографий, и я ненавидела, что у меня никогда не будет ни одной, чтобы показать Лилли их вместе. Я столько раз чуть не сожгла их.

— Я многим тебе обязан, — сказал я честно, и она нахмурилась. В тот день Брюс затащил ее в дом, и больше я ее не видел. Он отправил ее обратно к маме. Тогда я был благодарен. Мы ее ненавидели. Она была девочкой. Мы думали, что у них есть венерические болезни и они не могут играть с нами. Но что, если бы я не втянул ее в неприятности? Осталась бы она с Брюсом и Селестой? Если да, то больной парень ее матери никогда бы ее не тронул. Ударил ее. В конце концов, она бы узнала о Лилли, и она была бы у меня с самого начала.

— Коул? — она привлекает мое внимание. Я моргаю. — Прости, если ты злишься, что я рылась в твоей коробке…

— Я не злюсь. Отнюдь.

Я наклоняюсь и целую ее.

_________________________________

После моего ухода из банды все изменилось. Остин и я, казалось, все время находились в своем собственном маленьком мире. Мы проводили каждую свободную минуту вместе и с Лилли. Они с Бекки приводили Лилли на наши встречи. Бланш сократили, и Остин отвозила ее в школу и забирала.

Мы висели друг на друге в школе, но в этом не было ничего нового. Просто это больше не было показухой. Это было потому, что мы просто хотели прикоснуться друг к другу. Поцеловать друг друга. Она проводила ночи в доме моего отца. Он никогда не говорил об этом ни слова, и Селеста тоже. Я думаю, она переживает кризис среднего возраста. Даже в ее юном возрасте. Киллан много пьет и трахается в старших классах. Так что я думаю, что все, что у них было, уже выветрилось.

— Ну что, девочки, вы готовы к завтрашнему вечеру? — спрашивает Дик, когда мы садимся за наш столик в кафетерии.

Остин кивает, а Бекки улыбается.

— Что мы будем делать после? — спрашивает она.

Я кладу руку на плечи Остин.

— Не знаю, как вы, ребята, но мы возвращаемся в клуб.

Мы проводим там много времени в последнее время, и я никогда не был так счастлив, что купил этот запущенный сарай.

Бекки хмурится.

— Ты не можешь не веселиться на выпускном вечере.

— О, мы будем веселиться, — говорю я, наклоняясь и зарываясь лицом в шею Остин.

Остин хихикает и отталкивает меня.

— Я согласен с Бекки. Там проходит куча вечеринок. Мы должны пойти на одну из них.

— Зачем мне идти на вечеринку с людьми, которые мне даже не нравятся, когда я могу провести вечер наедине с тобой?

Я полностью одержима Остин Лоус. Жалкий, правда? Но я не очень удивился, когда наконец-то смог признаться себе в этом. Вся чертова школа тоже это знает. Хорошо, что мне наплевать на то, что все думают.

— Потому что это наш выпускной бал, и мы так поступаем, — отвечает Бекки.

Я смотрю на Дика.

— Помоги мне.

— Я уже сказал Бекки, что мы можем делать все, что она захочет, — говорит он, откинувшись на спинку стула.

Я вздыхаю.

— Жаль.

Остин бьет меня по ребрам, и я кашляю, как будто мне больно.

— Я думаю, это мило, что он ставит ее желания на первое место.

Я улыбаюсь.

— Мы оба знаем, что я всегда даю тебе то, что ты хочешь первой.

— Коул! — огрызается она, заставляя нас всех смеяться.

— Ладно, — говорю я, вскидывая руки. — Мы можем пойти на вечеринку.

Бекки хлопает взволнованно.

— Но ты останешься на ночь со мной.

Она наклоняется и нежно целует меня в губы.

— Наверное. Раз уж ты так вежливо попросил

и все такое.

Я прижимаюсь к ее шее.

— Тебе нравится, что я не спрашиваю, — затем я целую ее как я хочу. Навязчиво.

— Коул?

Я отстраняюсь и поднимаю глаза, чтобы увидеть Беннетта и Шейна, сидящих за столом. Думаю, можно сказать, что мы помирились, но мы все еще не те, кем были.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Я просто проводил небольшое исследование, и кажется, что Брюс выкупил компанию Джерольда и Джеффа.

— Как это возможно? — спрашивает Остин. — Они мертвы.

Он кивает.

— Да, но похоже, что Джерольд продал Брюсу акции Джеффа после того, как тот пропал.

— Как мы только узнали об этом? — спрашивает Дик. Джефф мертв уже три месяца. Джерольд — чуть больше месяца.

— Я не уверен, почему ему потребовалось столько времени, чтобы взять на себя управление, но… — он делает паузу.

— Но что? — спрашиваю я.

— Я ликвидировал все его счета. Брюс должен знать, что деньги пропали. Когда я закончил с ним, ничего не осталось.

— Он может отследить их до тебя? — спросила Остин обеспокоено.

Он качает головой.

— Я замел следы, но это не значит, что он не будет подозревать. Особенно учитывая то, как умер Джерольд.

Смерть Джерольда была признана трагической случайностью. Трагический случай! Но отец Остин отец все еще был подозрительным. Слишком много всего происходило с людьми, с которыми он вел дела. Я не сомневаюсь, что в конце концов он начнет соединять точки. Но к тому времени мы уже будем далеко.

— Так что же нам делать? — спрашивает она его.

— Я все еще делаю домашнее задание. На данный момент мы ничего не можем сделать. Я просто хотел, чтобы вы все знали. — он кивает. Я смотрю на Остин и открываю рот, когда он снова заговорил. — Могу я поговорить с тобой, Коул? — он встает, даже не дожидаясь моего ответа.

— Я сейчас вернусь, — я вздыхаю и встаю, следуя за ним из кафетерия в пустой холл.

— В чем дело? — спрашиваю я, когда вижу, что он прислонился к шкафчику.

— Последний риск.

— А что это?

— Мы должны это сделать.

— Нет…

— Просто выслушай меня, — прерывает он меня.

— Остин больше не пешка в этой игре, — прорычал я. — Я не буду использовать ее, чтобы отомстить Брюсу.

Затем я поворачиваюсь к нему спиной и начинаю идти обратно в кафетерий.

— Он убьет ее.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.

— Беннетт…

— Мы оба знаем, на что он способен. И как сильно он тебя ненавидит. — он проводит рукой по волосам. — Все в этом городе знают, что ты любишь Остин.

Я сглатываю. Я больше не отрицаю этого, но мы все еще не сказали об этом. Нам осталось учиться меньше месяца, а потом она переедет со мной в Техас. Ее согласие на это было лучше, чем услышать слова «Я люблю тебя». В конце концов, это всего лишь слова. Ее поступки говорят больше, чем они могут означать.

— К чему ты клонишь, Беннет? — я огрызаюсь.

— Я пытаюсь сказать тебе, что даже он знает, что ты больше не притворяешься. Он уже пытался убить тебя однажды и потерпел неудачу. На этот раз он не будет искать тебя. Он пойдет за ней. И он преуспеет.

— Что ты предлагаешь мне делать? — прорычал я.

— Отпустить ее.

Я качаю головой.

— Это подвергнет ее опасности.

— Она уже стала мишенью, Коул.

— Я сказал «нет», Беннетт.

Он вздыхает, как бы разочаровываясь во мне.

— Но мы можем сделать последний рывок, — говорю я, делая глубокий вдох. — Мы просто изменим его.

— А Киллан?

— А что насчет него? — я огрызаюсь при звуке его имени.

— Мы вернем его обратно или оставим в стороне?

Окончательное решение было принято до того, как Остин вошла в мою жизнь, но даже сейчас ее присутствие не меняет план. Брюс должен умереть. Особенно после того, как он пытался убить меня. Ему это не сойдет с рук, и я не могу позволить ему тронуть Остин. Я умру, защищая ее.

Этот вызов был единственным риском, который был исключением. Как я и говорил ей, Джефф был исключением. Нам не нужно было его вписывать в задания. Мы знали, что будем делать, еще до начала выпускного класса.

— Я ему не доверяю, — решаю сказать я.

Он кивает.

— Это твой выбор.

Я возвращаюсь в кафетерий и сажусь рядом с Остин. Она смотрит на меня.

— Все в порядке? — спрашивает она.

Я киваю и вру.

— Да.

ОСТИН

— Твое платье великолепно, — говорю я, глядя на Бекки, когда мы стоим в моей спальне. Она выбрала платье-русалку цвета шампанского без бретелек. Оно подчеркивает ее худобу и расклешено к низу. Ей нравится смотреть, как оно распускается, когда она кружится.

— Спасибо. — она улыбается. — Когда ты собираешься одеваться? — спрашивает она, глядя на толстовку Коула на молнии, которую я все еще ношу, и штаны для йоги.

— Как только закончу макияж, — я наклоняюсь и подвожу губы глубокой красной подводкой, а затем подкрашиваю их в тон.