1 Антонио

Тихий шёпот прорезает толпу, когда я подхожу к гробу.

Мануэль д’Суза был внушительным игроком в нашем мире, пока рак не опустошил громадного гиганта, оставив от него лишь пустую оболочку в румянах гробовщика, которому, будучи опытному, не удалось скрыть ввалившуюся грудь и изнурённые черты лица Мануэля.

Когда я всматриваюсь в обшитый атласом гроб, шум в комнате стихает, и в ушах эхом отдаётся только его предсмертный наказ:

— Когда меня не станет, Квинта Роза до Вэйл будет твоей. Взамен ты женишься на моей дочери. Будешь защищать её от моих и своих врагов – ценой своей жизни, если потребуется.

Я бегло осматриваю безжизненное тело д’Сузы, останавливаясь на лице, словно ожидая, что он придёт в чувство, вылезет из недр ада и вцепится мне в горло, пока выпученные глаза не вылезут из глазниц.

Но Мануэль представляет собой лишь жуткое безмолвие.

«Ты правда хотел этого, старик? Оставить мне драгоценные виноградники и невинную дочь? Мне? Человеку, настолько порочному, что убил бы отца собственными руками, проклиная себя за то, что не сделал это раньше.

Такую жизнь ты желал прекрасному ребёнку?

Теперь поздно метаться, дурак. Слишком поздно для нее. Слишком поздно для меня».

Наша судьба скреплена кровью.

Пока смерть не разлучит нас.

«Может, дурак я».