— К-ключ. Он на нашем столике…

Доминик прервал ее своим ртом. Его хватка на ее ягодицах подталкивала ее к его огромному возбуждению, его язык погружался в самые глубокие уголки ее рта и отступал медленным, чувственным движением. Поцелуй, который был чистым поклонением.

— Я бы предложил сходить за твоей сумочкой, но вот что ты сделала с моим членом. — Еще один основательный поцелуй, от которого ее бедра прижались к его, а в горле зародился вздох. — Иди и возьми ключ, пока я не нашел темный угол этого клуба, не задрал это платье и не сделал что-то незаконное. —  Его правая рука опустилась с ее спины, кончики пальцев коснулись задней части ее обнаженного бедра. —  После того, как я увидел, как двигаются эти бедра, тебе лучше поверить, что я рискую быть арестованным за то, что в следующий раз, когда ты будешь танцевать, буду внутри на девять дюймов.

Внутренние стенки Рози сжались с такой силой, что она прижалась к нему, позволяя своему рту быть захваченным еще одним яростным поцелуем, мозолистые ладони Доминика царапали ее обнаженную спину, бедра. Она прервала контакт по необходимости и отступила, потому что началось безошибочное затягивание оргазма, и она не хотела, чтобы это было так. Каждая унция ее существа требовала всего. Все наслаждение, а не только временное облегчение.

— Встретимся у лифта?

Доминик кивнул, его темный взгляд прошелся по ее бедрам и груди. Она не могла оторвать от него своего внимания, как бы громко ее мозг ни приказывал ей пойти за ключом. Поэтому, когда кто-то сунул ей в руку сумочку, шлепнул по заднице и сказал:

— Убирайся отсюда, ты заставляешь всех ревновать, — она вздохнула с облегчением.

— Спасибо, Бетани, —  крикнула она сквозь музыку. — Я твоя должница.

Блондинка повернулась и отсалютовала ей, затем влилась в толпу, окружавшую бар. Прежде чем Рози смогла полностью развернуться, Доминик прижал ее к себе и большими шагами повел к лифту.

П ульс Рози был как на американских горках. Мужчина дышал ей в затылок, когда она открывала дверь гостиничного номера, это был ее муж. Она не должна чувствовать себя девственницей, собирающейся потерять ее на выпускном вечере, но это было так. О Господи, она это делала.

Руки Доминик вцепились в дверной косяк по обе стороны от нее, пока она теребила карточку, пытаясь разглядеть указательные стрелки в приглушенном интерьере коридора.

— Разве в этом отеле не верят в свет? - прерывисто пробормотала Рози.

Ее муж выхватил карточку у нее из рук, сунул ее в щель и выдернул. И ее влагалище отреагировало так, как будто он только что входил и выходил из нее, сокращаясь и становясь влажнее с каждой секундой. Они зашли в переполненный лифт; в противном случае, она была почти уверена, что они не добрались бы до номера. От того, как он смотрел на нее по пути вниз, у нее задрожали колени. Они все еще дрожали, ее живот опустел, когда на считывателе карт загорелся зеленый огонек, и Доминик толкнул дверь.

Даже в состоянии гормонального потрясения роскошь комнаты заставила Рози затаить дыхание.

— О, вау.

Он был большим даже по меркам Нью-Йорка. Кровать размера "king-size" с пушистым белым одеялом занимала всю левую часть комнаты, а на хромированном прикроватном столике была сложена пара шелковых пижам, любезно предоставленных Бетани. Справа был телевизор с плоским экраном и современный камин. Прямо перед ним было окно от пола до потолка с видом на центр Манхэттена, здания вырисовывались, как на трехмерной картине.

Рука Доминика крепко сомкнулась на затылке Рози, и она выронила сумочку, всхлипывая в тишине комнаты. Молния на ее платье расстегнулась, и тяжелый, расшитый блестками материал упал, образовав лужу у ее ног, оставив ее в черных стрингах, подходящем бюстгальтере без бретелек и паре пятидюймовых золотых туфель на каблуках. Воздух не шелохнулся. Несколько мгновений ничего не двигалось, пока она стояла там, дрожа, а глаза ее мужа блуждали по ее телу.

Вот. Вот почему держать их руки подальше друг от друга было практически невозможно. Рози жаждала быть ошеломленной его силой. Доминику нужно было утолить жажду Рози и заявить на нее права в процессе. По крайней мере, их страсть была идеальным партнерством.

Один день в их выпускном классе средней школы навсегда запечатлелся в ее памяти. Одни в доме Доминика, пока его родители гостили у его тети в Бронксе. Она боролась со странным импульсом в течение нескольких недель, и он уговорил ее сделать это долгими, одурманивающими поцелуями на диване, которые привели к тому, что руки начали поглаживать друг друга в одежде, а воздух наполнился стонами. Уткнувшись лицом в шею Доминика, она тихо попросила его закрепить ее запястья над головой — и он почти обмяк от облегчения, прежде чем выполнить просьбу. Жесткая ширинка его джинсов натянулась на ее клитор, и она тут же испытала оргазм.

Теперь ладонь Доминика переместилась с ее затылка, медленно путешествуя вниз по позвоночнику и по выпуклости ягодиц. Его палец скользнул за низкий пояс и дюйм за дюймом осторожно спустил трусики вниз по ее бедрам. Затем с нее слетел лифчик, расстегнулся сзади и, забытый, упал на пол. Рози изо всех сил пыталась наполнить легкие, ее возбужденные соски поднимались и опускались при резких вдохах.

— Пожалуйста, —  прошептала она.

Доминик подхватил ее на руки и зашагал через комнату. Она нахмурилась, когда они обошли кровать, но волнение пробежало по ее венам, когда Доминик усадил ее на современный круглый стол, перед огромным окном. Повернувшись голой спиной к городу, Рози задрожала от предвкушения. Что будет дальше? Что он собирался с ней делать?

Доминик появился в поле зрения, его губы призрачно накрыли ее губы. Он легко, дразняще коснулся ее языка своим, затем отступил назад, чтобы снять рубашку и отбросить ее в сторону. Грани стерты, Рози могла только хмыкать, восхищаясь его мускулистым телосложением, городскими огнями, освещающими каждую долину, сухожилиями и буйством чернил. Ее бедра беспокойно задвигались на столе, когда он расстегнул ремень и молнию брюк, вынимая свой огромный член. Рози всхлипнула при виде этого.

Его язык провел по складке ее губ. — Это убедило бы тебя без слов вернуть меня к тебе, не так ли?

Рози зажмурилась и кивнула.

— Тереться об это своей киской на публике. Ты, должно быть, чертовски сильно этого хочешь.

Стол стал скользким под ней, и она попыталась сдвинуть бедра вместе, чтобы скрыть свидетельство того, насколько она нуждалась, но Доминик зафиксировал ее своими бедрами.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу насадить тебя на этот член. Я чертовски изголодался по своей же—по тебе.

— Да, - захныкала Рози, раздвигая ноги. - Пожалуйста—

— О нет. Пока нет. — Ее спина плотно прижалась к столу, рука Доминика легла ей на грудь. —  Весь город будет смотреть, как я наедаюсь досыта.

Стол был невелик, так что голова Рози склонилась на другую сторону, открывая ей перевернутый вид на Манхэттен. Здания так близко, как через дорогу, в окнах загорается и гаснет свет. Люди, движущиеся в их глубинах. Могли ли они ее видеть? Она понятия не имела. Будет ли она возражать, если они увидят? Возбуждение, прокручивающееся по всей ее коже, как вертушки, говорило "нет". Нет, она определенно не возражала. Так же, как и на танцполе, ей нравился намек на бунт. Нравилась возможность расправить крылья и измерить их размах.

Доминик неторопливо обходит вокруг стола. Его палец скользнул вниз по складкам между ее ног, заставив ее вскрикнуть, но он только проследил за влагой, которую он собрал вокруг ее пупка, ее сосков. А потом он поравнялся с ее лицом, проводя толстой головкой своего члена по ее тяжело дышащему рту.

— Я хочу один хороший, глубокий толчок в этот прекрасный рот. Просто чтобы намочить меня для поглаживания. Не думай, что я смогу удержаться от того, чтобы не кончить, пока буду ласкать языком твой маленький клитор.

Бедра Рози извивались на столе, рассматриваемая часть тела жаждала трения. Облегчение. Сейчас, сейчас, сейчас. В то же время ее рот изголодался по вкусу Доминика, поэтому она приоткрыла губы и позволила ему погрузиться на пару дюймов. Она застонала вокруг его плоти, и его продвижение остановилось.

— Тссс. Расслабься и сделай это глубже. — Он подался бедрами вперед, растягивая ее губы вокруг своего обхвата, воздух вырывался из него рычащими рывками. — Еще?

Неспособная произнести вслух, что да, да, она хотела каждый дюйм его тела, она потянулась назад и вонзила ногти в его зад, подталкивая его ближе, глубже.

— Черт, — прорычал он, сжимая основание своего возбуждения и вытаскивая его обратно, оставляя его на ее губах, когда его живот вздымался. — Ты так хорошо ощущаешься. Так хорошо. Еще один толчок. Мне это нужно.

Он снова вошел в ее рот осторожно, но все же быстрее, чем в прошлый раз, остановившись, когда наткнулся на сопротивление, и его соленый вкус проник в ее горло. Звук и ощущение его удовольствия были мгновенной зависимостью, и ей нужно было больше. Прошло так много времени с тех пор, как они удовлетворяли друг друга так, как им было нужно. Так, как они того требовали.

— Посмотри на себя, наслаждаешься этим до чертиков, — процедил он, несколько раз коснувшись своей твердой плотью ее губ. — Скажи мне остановиться, Рози.

— Еще один, — прошептала она, второе слово было прервано тем, что ее муж со стоном вошел в ее рот, его толщина занимала каждый уголок, волосы на животе щекотали ее подбородок.

— Господи Иисусе, — выдохнул он, высвобождаясь и обходя стол одним длинным шагом. Он упал на колени и раздвинул ее ноги, погружаясь для разрушительного лизания, в котором задействован ее набухший клитор, что заставило спину Рози оторваться от стола в сильной дуге.

— Доминик. О мой Бог. Да. Да. — Его большие пальцы массировали путь от ее колен вниз по внутренней стороне бедер, где они встретились в месте соединения. Нежно, те же самые пальцы по очереди потирали ее клитор, один за другим, прежде чем его язык взял верх и скользнул по ее шишке, не останавливаясь, никогда останавливаясь, пока она не начала хлопатьладонями по столу и всхлипывать его имя.