Андре ухмыляется. – Точно. – Затем он поворачивается к дорожкам. – Может, займемся этим делом?

Андре берет мяч и бросает его по дорожке с большей силой, чем нужно. Затем он отступает назад, переминаясь с ноги на ногу. Как будто он боится остановиться. Даже когда я играю в боулинг, он кажется рассеянным, смотрит на свой телефон, покачивая ногой, или болтает с соседними игроками.

– Андре, серьезно, ты в порядке? – наконец спрашиваю я, когда снова присоединяюсь к нему на скамейке.

Он хмурится, вставая. – Абсолютно. У меня просто были проблемы со сном, вот и все. – Он избегает смотреть мне в глаза, когда говорит это, что на него не похоже. Мне интересно, готов ли Андре полностью погрузиться в разговор, если он не имеет отношения к тому, что его действительно беспокоит.

– Знаешь, ты можешь поговорить со мной. Я имею в виду, ты всегда рядом.

Андре прочищает горло. – Ничего страшного, просто это все из–за моих родителей, – говорит он. – Они сказали мне, что думают, что я зря трачу время, ожидая Уилсона. Что мне лучше пойти в Тулейн. – Его глаза стали темными и сердитыми.

– Как ты думаешь, почему они так сказали? – деликатно спрашиваю я.

– Они, конечно, знают, что Уилсон – отличная школа, но они сказали, что мне следует расширить свои горизонты. Что для меня было бы хорошо уехать отсюда на некоторое время.

Я сглотнула. – Тогда зачем ты подал документы в Тулейн, если ты не хочешь туда поступать?

Андре двигает головой вперед–назад, размышляя. – Меня завербовал тренер по лакроссу. И у них есть знаменитая программа по социальной психологии. Мой консультант в колледже подумал, что мне это может быть интересно.

– А тебе было?

Андре пожимает плечами. – То есть, да. Но я бы предпочел быть здесь.

Наблюдая за Андре, откинувшимся на спинку кресла и сложившим руки на груди, я впервые осознаю кое–что. Он не пытается оставаться рядом с домом, потому что он так одержим им. Он пытается остаться здесь, потому что боится уехать.

Андре прерывает мои мысли. – Я знаю, что ты скажешь мне жить дальше, в стиле Чарли Оуэнс. Но я не могу. Все говорят о следующем годе, а сейчас я понятия не имею, на что будет похож следующий год. Я не хочу представлять.

Я вздыхаю. – Мне жаль, Андре, – говорю я, и выражение его лица смягчается.

– И это все? Ты не собираешься сказать мне, что я веду себя глупо?

Я качаю головой. – Нет.

Немного погодя, когда Андре встает, чтобы сыграть свою партию, я говорю ему, что он может сыграть и мою. Андре не протестует, и к тому времени, когда снова наступает моя очередь, я возвращаюсь с двумя кремово–белыми коктейлями.

– Как ты это сделала?! – спрашивает Андре.

– Я сказала бармену, что у моего друга тяжелая неделя, и, может быть, он сможет нам помочь. – Каждый из нас делает по глотку. Вкус хороший, но он обжигает. Андре закрывает глаза.

– Боже, это прекрасно, – восклицает он. Затем, прежде чем я поняла, что он делает, он обнимает меня. Его кожа теплая на ощупь, а его волосы мягко касаются моей шеи. Я понимаю, что мы никогда не делали этого раньше. Обнимались. Я также понимаю, что мне это очень, очень нравится.

– Спасибо, Чарли, – говорит он, отстраняясь. – Это было очень круто с твоей стороны.

– Не упоминай об этом, – говорю я, все еще приходя в себя после объятий.

– Хорошо, да? – Андре кивает в сторону напитка.

– Хорошо, – говорю я.

– Спасибо, что пошла со мной сегодня. Возможно, это лучшее, что случилось со мной за всю неделю.

Я краснею и открываю рот, чтобы сказать ему, что он не должен бояться, потому что, честно говоря, такой парень, как он, добьется успеха везде, куда бы он ни пошел. Но прежде чем я успеваю произнести эти слова, я чувствую грубую руку на своем плече и смотрю в сердитые глаза человека с бейджиком 'Lanes and Games'.

– Только не это, Андре, – говорит он.

Андре вздыхает. – Нил, мне жаль. Я не хотел...

– Хватит оправдываться. Вам, ребята, пора идти.

Подавив хихиканье, мы собираем вещи, переобуваемся и уходим.

Как только мы усаживаемся обратно в машину, Андре закатывает глаза от досады. – Ну и жуть этот парень, – говорит он. – Мы просто веселились. Не то чтобы мы собирались нажраться после обеда одним молочным коктейлем.

– Да, но мы также пили, будучи несовершеннолетними, в его заведении, – предлагаю я. – Кроме того... казалось, что он уже проходил этот путь с тобой раньше. – Когда Андре не отвечает, я толкаю его. – Андре.

– Что? То есть, да, у меня там были проблемы пару недель назад с некоторыми парнями из команды. Я использовал фальшивку, бармену все равно, а Нилу – да.

– Пару недель назад?! И ты вернулся? – Я откинулась на спинку кресла. – Ты действительно любишь расширять границы, не так ли? – Я вздохнула.

Андре поворачивает голову ко мне, улыбка исчезла с его лица. – Ты можешь просто отвезти меня домой?

Я сглатываю, когда ставлю машину на передачу. – Да. Конечно.

Когда я возвращаюсь домой, то вижу, что мама стоит во дворе с чаем, спиной ко мне, лицом к новой студии.

Я подхожу к ней, а она по–прежнему ничего не говорит, просто смотрит на нее.

– Что ты думаешь? – спрашиваю я.

– Это... – Она моргает, сильно моргает и трясет головой, как будто пытаясь очнуться от сна. Она делает шаг внутрь, и когда проходит мгновение или два, а она все еще ничего не говорит, я задаюсь вопросом, хороший это сон или плохой.

– Тебе это не нравится... – говорю я, осознавая это, когда произношу вслух.

Мама вздыхает. – Я просто... он полностью изменился, Чарли. Это уже даже не то же самое здание.

– И что в этом плохого? – спрашиваю я ее. – Что плохого в том, что хоть что–то здесь немного изменилось? Я хотела, чтобы все выглядело современно.

– Ты можешь модернизировать помещение, не... – Она с трудом подбирает слова. – Не отнимая так много от него.

Я сглатываю. – Ты просто не понимаешь.

Я жду, что мама спросит меня, что я имею в виду, но вместо этого она говорит: – А что именно ты думала я скажу? Это была моя студия! И я сказала тебе, что мне не нравится цвет. Знаешь... – Она качает головой.

Теперь это я ее толкаю. – Что?

– Как будто ты так сосредоточена на том, что подумает эта Эва, что отбрасываешь вещи, которые должны быть важны для тебя.

Я смотрю на нее. – Я не должна удивляться, что у тебя проблемы с переменами, я думаю. – Затем я ухожу в свою комнату.