— Просто так, — простонал он. «Ты выглядишь так красиво вот так, широко раскинув мой член внутри этой тугой киски».

Электричество заменило кровь в моих жилах. Я была освещена изнутри, живая проволока ощущений, которую он разогревал все сильнее с каждым толчком.

Кристиан сжал мое горло крепче, когда он протянул руку и ущипнул меня за сосок другой рукой.

— Приходи ко мне, милая.

Это все, что потребовалось.

Мой оргазм наконец вырвался на свободу. Он вырвался из ограничителей и поглотил меня целиком, посылая волну жара от макушки до кончиков пальцев ног.

Мое тело согнулось от силы удовольствия, и я бы рухнула на землю, если бы Кристиан не поддерживал меня.

Я все еще парила на своем кайфе, когда он развернул меня и поднял так, что я оказалась спиной к стеклу, а мои ноги обвились вокруг его талии.

Он еще не кончил, но его движения стали более мягкими.

«Мне нравится чувствовать, что ты приходишь ко мне». Он поцеловал мою шею в рот. — Ты чертовски идеалена.

Слова ударили меня куда-то глубоко и уязвимо.

Эмоции застряли у меня в горле, но я обвила руками его шею и оседлала его быстрее, мне было удобнее брать на себя инициативу, чем исследовать чувства, которые его заявление вывело на поверхность.

Дыхание Кристиана сбилось. Его мускулы напряглись, и я почувствовала, как он пульсирует внутри меня, прежде чем он, наконец, кончил с громким стоном.

Мы обнимали друг друга, когда спускались вниз, наша кожа была скользкой от пота, и наши лбы прижались друг к другу, пока мы переводили дыхание.

— Итак, — выдохнула я. — Ты чувствуешь себя более расслабленным?

Его смех сотряс мою кожу и заставил меня улыбнуться. Мне нравилось вызывать у него настоящий смех. В наши дни они были более распространены, но все еще были предметом гордости.

«Да, Бабочка. Я делаю."

"Хороший." Я цеплялась за него, пока он нес нас в душ.

Если бы я была с кем-то другим, я бы никогда не нашла в себе смелости сделать то, что только что сделал. Страх быть отвергнутым был бы слишком сильным, даже если бы я встречался с кем-то, с кем я встречался.

Но это было одной из моих любимых вещей в Кристиане. Я могла быть тем, кем я был, и кем я стремился быть в равной мере.

Мне никогда не приходилось волноваться, когда я был с ним.