Глава 14

Следующие несколько часов Джейсон провел в помутненном от лекарств состоянии, пока доктора и медсестры суетились вокруг него, тыкали в него иголками и раз за разом спрашивали, какие запрещенные препараты он принял. Он не был уверен, что отвечал им. Они дали ему достаточно обезболивающих, чтобы превратить весь инцидент в какой-то похожий на сон фарс. Но пробуждение в больнице с тонометром на левой руке вовсе не похоже на приятный сон.

— Вам лучше? — спросила его медсестра возле кровати.

Джейсон накрыл глаза ладонью. Его голова все еще болела, но не так, как прежде. Ощущения унялись до обычной головной боли. Манжет тонометра со свистом ослабил хватку на его руке.

— Что случилось?

— Мы все еще пытаемся понять. Шериф нашла вас и вызвала скорую. Вы были в сознании, но ничего не осознавали. Мы посчитали это передозировкой…

— Я ничего не принимал, — сказав это, он сообразил, что соврал. — Неправда. Я выпил таблетку снотворного. Но только одну, — ведь так? — Может, две. Но точно не больше, я уверен.

— Я знаю. Токсикологический анализ показал, что вы чисты.

Джейсон принюхался, уловив едкий запах рвоты.

— Кого-то стошнило?

— Вас.

— Фантастика, — Джейсон покосился сквозь пальцы и увидел, что медсестра повесила возле его кровати пакетик для капельницы. — Что со мной случилось?

— Если честно, мы не знаем. Доктора зашли в тупик. Возможно, это был какой-то припадок, или же у вас случился разрыв небольшой аневризмы.

— Это серьезно, да?

— Может быть, — сказала она, приподняв руки в успокаивающем жесте, — но я не утверждаю, что все было именно так. Они еще проводят анализы. Теперь, когда вы в сознании, может быть, вы сможете ответить на несколько вопросов.

— Попытаюсь.

— Что вы делали перед приступом?

— Спал.

— Посреди дня?

— Прошлой ночью я толком не спал.

— Поэтому вы приняли снотворное?

— Верно.

— Вы ели что-то необычное перед сном, испытывали какую-то боль или дезориентированность?

— Нет. Ничего такого.

— Вы ударялись головой или что-то еще?

— Нет.

— Вы можете вспомнить что-нибудь, что объяснило бы это? Помимо сна, вы делали что-то необычное?

— Нет, — соврал Джейсон. — Мне ничего не приходит в голову, — вот только он четыре часа провел в волшебном снежном шаре со стосемидесятилетним любовником, у которого нет пульса, но нет смысла упоминать это. Тогда они настоят на совсем другом обследовании.

— Ладно, — сказала медсестра. — Я сообщу доктору, что вы пришли в себя. Он скоро подойдет. Наверное, он задаст вам те же вопросы, но также сможет дать некоторые ответы.

Медсестра оказалась неправа. Доктор говорил, говорил, говорил, но у него не было объяснения случившемуся. В итоге все сводилось к одному: они понятия не имели, что пошло не так. Они взяли кровь на анализ, заказали еще несколько тестов и сказали ему отдыхать.

— Мне надо всего лишь принять душ, и буду как огурчик, — заверил он их.

Они разрешили ем принять душ, но после этого сразу же отправили его в постель. Джейсон лежал там, думая о шаре и о своей боли. Может, стоит им рассказать. Может, стоит позволить им провести все обследования, даже если они будут скорее психологическими, нежели неврологическими. Он вздрогнул от этой мысли, но психоз объяснял больше, чем ему хотелось признавать.

И все же Джейсон держал язык за зубами.

Примерно в полдень шериф Росс вошла в его палату с беспечной улыбкой и широкополой шерифской шляпой из коричневого фетра.

— Ну, вы все же не выглядите мертвым. Как голова?

— Лучше, — душ помог, как и капельница с морфием. — Но я рад, что вы оказались там. Спасибо, что позаботились обо мне.

— Забудьте, — она отмахнулась от его благодарности и присела на край кровати. — Я была бы весьма хреновым шерифом, если бы оставила мужчину стонать в луже собственной блевоты.

Джейсон вздрогнул от этого мысленного образа.

— Мне уже не терпится вернуться домой и помыть пол.

— У нас есть служба, которая может сделать это за вас, но не бесплатно. Если вы не против оплатить счет…

— Не против.

— Я позвоню им сегодня вечером. Вы уже знаете, когда вас выпишут?

— Не сегодня. Больше ничего не знаю. Мне не сказали.

— Я могу кому-нибудь позвонить? Семье?

— Нет.

— Друзьям?

Его первой мыслью был Дилан. Но нет. Он так усердно старался убедить Дилана, чтобы тот уехал. Меньше всего он хотел вызывать его обратно. Кроме того, сегодня среда. Дилан сейчас в разгаре съемок.

— Не надо никому звонить.

Он увидел жалость в ее глазах, но она хотя бы оставила это при себе и не стала причитать.

— Я бы хотела запереть ваш дом. Мне пришлось оставить его открытым, когда приехала скорая. Я не хотела, чтобы вы не смогли попасть внутрь. Большинство людей могут каждый день оставлять дверь незапертой, и их никогда не грабят, но вы же знаменитость и все такое… — она покачала головой. — Я изначально стучала в вашу дверь, чтобы сказать, что поймала кое-кого, пробравшегося на вашу территорию.

— Прошлой ночью?

— Ага. Я проезжала мимо, проводя рутинный осмотр, и заметила машину, припаркованную напротив вашей подъездной дорожки. Поймала фотографа, который пробрался за ворота и прошел несколько метров, и отослала восвояси, но посчитала, что надо ввести вас в курс дела.

— Удачно вы выбрали время, — но потом весь смысл ее слов отложился в его сознании. — Хотите сказать, что на моей территории кишат репортеры, а мой дом стоит незапертый?

— Незапертый, но не без присмотра. Я поручила своему заму постоянно сидеть там, но если честно, это совсем неэффективное использование моего персонала. Поэтому мне надо знать, где ваши ключи, чтобы я принесла их вам.

— Ладно, — сказал он с облегчением. — Они наверняка на крючке у двери. Или на том маленьком столике в коридоре. Или на журнальном столике, — он потер виски и застонал. — А может, на столе в столовой, если так подумать. Или в кармане моей куртки.

— Я их найду, если вы не возражаете, чтобы я поискала.

— Будьте как дома.

— Вам нужно захватить что-нибудь еще, пока я там? Смену одежды? Зубную щетку? Что-нибудь почитать?

— Зубную щетку мне дали, но спортивные штаны не помешали бы, если сможете их найти, — кто знает, что стало с теми брюками, в которых он был, а эти свободные больничные сорочки оставляли его задницу слишком обнаженной. — И мой телефон. Он наверняка стоит на зарядке на столике у двери. Или на кухне. Или на прикроватной тумбочке. Или…

— Или, может, там же, где ваши ключи?

— Именно.

Она рассмеялась.

— Нет проблем. Еще что-нибудь?

Он поколебался, пытаясь решить, осмелится ли он попросить о том, чего ему хотелось больше всего.

— Что такое? — спросила шериф Росс. — Вы хотите, чтобы я принесла вам плюшевого мишку или ваше любимое одеялко? Вы будете не первым взрослым, попросившим о подобном.

— Нет. Ничего такого, — он не хотел, чтобы она посчитала его чокнутым, но у него складывалось ощущение, что ей можно доверять. — Это прозвучит безумно, но в моей комнате есть снежный шар. Это своего рода фамильное наследие. Можете принести и его тоже?

— Конечно, — она пожала плечами. — Лично я бы предпочла плюшевого мишку. Но каждому свое.

***

Шериф Росс вернулась вскоре после четырех и передала ему пакет со всем, что он просил, включая шар. Как только он достал его из пакета, появился Бен. Его лицо было бледнее обычного и исказилось от утомления и беспокойства.

— Я в порядке, — тут же сказал Джейсон.

Бен закрыл лицо руками и скрылся из виду, оставив Джейсона наедине с шерифом, которая посчитала, что он обращается к ней.

— Рада слышать. Но вас оставят еще на одну ночь, как я слышала.

— Как минимум.

Она нацарапала номер на клочке бумаги.

— Позвоните, если что-то понадобится. Я при исполнении, так что не могу сказать, что сразу же прибегу, но я не прочь заглянуть, когда выдастся свободная минутка. И я подвезу вас домой, как только они вас выпишут, поскольку ваша машина осталась дома.

— Я ценю это.

После ее ухода прошло добрых десять минут, и только потом Бен наконец-то появился вновь. Джейсон еще не завел шар, но Бен не ждал. Он начал говорить немедленно, в его глазах стояла боль, руки так и летали вокруг его головы, пока он бушевал в адрес Джейсона.

— Подожди, — сказал Джейсон, усмехнувшись. Он повернул ключ и мысленно приготовился к натиску. Бен просто продолжал тараторить, так что Джейсон услышал его на середине монолога, когда музыкальная шкатулка наконец-то заиграла.

— …А потом я услышал, как они выносят тебя, и из окна спальни я видел, как они погрузили тебя в скорую, а потом ты не вернулся домой, и я беспокоился, и я ничего не мог сделать! Я даже не могу позвонить в больницу! Я понятия не имел, жив ты или мертв, и никто даже не знает, что надо прийти и сказать мне, что случилось и…

Он знал, что Бен будет беспокоиться, но это оказалось намного хуже. Это была почти паника.

— Бен, прекрати! Я в порядке, — он едва ли ожидал, что Бен послушается в таком взволнованном состоянии, но он подчинился. Он умолк, прижав руку к груди, и Джейсон вздохнул с облегчением. И все же он знал, что у Бена есть вопросы, и он заслуживает ответов, но Джейсон вовсе не нравилась идея того, что медсестра войдет в палату, пока он пытался образумить мужчину, которого никто не видел. Он достал телефон из принесенного шерифом Росс пакета и приложил его к уху. Теперь, когда его тирада оборвалась, Бен казался спокойнее, хотя все равно выглядел изможденным.

— Ты в порядке? — спросил Джейсон.

Бен раздраженно рассмеялся.

— Я в порядке. Это же ты в больнице.

— Прости, что заставил тебя волноваться.

Бен примостился, сев на 1–2 дюйма выше края кровати.

— Что случилось?

— Они пока не знают. Взяли анализы, проводят тесты.

— Но у них должны быть теории.

— Теории есть. Они говорят, это могла быть эпилепсия, ишемическая атака или аневризма…

— О Господи! — Бен драматично прижал ладони к лицу и соскочил с кровати. — Ты мог умереть! О, Джейсон, это все моя вина.