Глава 18

О Боже.

Джорджи влетела на задний двор и криком позвала Коко по имени. Её колени были похожи на пар, а сердце громко стучало в грудной клетке. Если бы мама не отправила её на улицу, она бы вспыхнула. Потребность сосредоточилась между её ног, пульсируя, дергая и не давая покоя. Как она собирается выдержать остаток ужина, когда Тревис сидит так близко и ведет себя как герой?

— Коко? - позвала она, оттягивая вырез на шее и впуская холодный воздух в декольте. О, круто. Только посмотрите - её соски были каменными. — Иди сюда, девочка.

Ничего. Нигде не звенит собачий ошейник.

Она прошла дальше на задний двор, свернула налево и направилась вниз по небольшому склону к бассейну. Проходя мимо высокого дуба, на который она лазила в юности, она навеяла столько воспоминаний. Единственное из них, которое она могла вызвать в этот момент, касалось Тревиса. Как она пережила начало сексуального пробуждения, сидя на этом дереве в подростковом возрасте и с тоской мечтая о том, чтобы у неё была грудь.

Кульминация её лихорадочных мечтаний перешла на более взрослую территорию однажды днем, когда Джорджи попросили навести порядок на чердаке родителей. Она нашла коробку старых VHS-кассет, среди которых была кассета с надписью СТРАХ. Поскольку родители ушли на целый день, она включила древний видеомагнитофон, который Морти и Вивиан больше не использовали, но всё равно не выбросили. Стивен был не единственным членом семьи, который ненавидел перемены. Она была приятно удивлена, узнав, что в фильме снялись Марк Уолберг и Риз Уизерспун, и решила, что кассета, скорее всего, принадлежит Бетани - но примерно на часовой отметке произошла сцена.

Тот, что на американских горках, когда Марк использует свой палец на Риз.

До того момента в родительской берлоге Джорджи даже не знала значения слова "возбужденный". И, о Боже, чувство вины. Уолберг сыграл в фильме самого жестокого социопата, но Джорджи так сильно возбудилась, что пересматривала эту сцену девять раз. Наконец она закрыла глаза, перевернулась на спину и представила, как Тревис разыгрывает эту сцену с ней. В его форме "Ураганов". Опустив руки в джинсы, она испытала первый в своей жизни оргазм на полу в родительской комнате под кассету VHS, в то время как интернет, полный бесплатного порно, находился всего в нескольких футах от неё.

Почему она никогда не могла сделать всё по-простому?

Вместо того чтобы бежать далеко и быстро от недоступного мужчины, она решила показать ему, что быть доступным не так уж плохо. Пригласив его на кофе и привести на ужин сегодня вечером, она намеревалась доказать Тревису, что он не обязан провести свою жизнь будучи передаваемым из рук в руки. Но она надеялась удержать хотя бы малую часть себя в этом процессе. Чтобы смягчить удар, когда он в конце концов уйдет. Или найдет кого-то ещё. Или окончательно поймет, что отношения - это не его конек, будь то неуверенность или нет. Но удержать себя от парня, который почти разбил фарфор, заступаясь за неё?

Это будет не так-то просто.

Каждый раз, когда она была с Тревисом, он открывал что-то ещё. Часть прошлого, надежду на будущее, нежность. Сегодня вечером он доказал, что ему не всё равно. Он пришел ради неё. Она считала себя влюбленной в развязного бейсболиста, но она была опасно близка к тому, чтобы влюбиться в этого нового, более сложного мужчину. Он был глубже, чем её юношеский идеал Тревиса.

Позади себя Джорджи услышала, как открывается и закрывается раздвижная стеклянная дверь. Она остановилась и повернулась, её пульс взлетел в другую стратосферу, когда Тревис спустился за ней по склону. Голод на его лице заставил Джорджи сделать шаг назад. О. Очевидно, у неё была эта штука с соблазнением. Это уже закрепилось. Вперед, команда.

Как только Тревис поравнялся с Джорджи, он наклонился и перекинул её через плечо. — Куда?

Она пыталась и не смогла игнорировать новый вид его задницы. — Г-де собака?

— Собака закрыта в задней спальне, - ответил он терпеливым, но лаконичным тоном. — Её нет на заднем дворе.

— Тогда почему мама послала меня сюда?

Тревис ничего не сказал.

— О. - Джорджи вытянул слово. — Дамы и господа, моя мама - сводница.

— Домик у бассейна или гараж, Джорджи?

Не было никаких сомнений в том, почему Тревис искал уединенное место, и это заставляло её кровь гореть сильнее. Хотя, поскольку она находилась вверх ногами, большая часть этой горячей крови прилила к голове и вызвала головокружение. Пусть будет так. Она только что высказала свое мнение на семейном собрании, а теперь Тревис хочет её поцеловать. Если это не повод для прилива крови к голове, то она не знала, что это. — Я... эм... домик у бассейна, наверное?

Через несколько секунд они переступили порог крошечной хижины для переодевания. Дверь с грохотом захлопнулась за ними, и они оказались в темноте. И подвиньтесь, Марк и Риз, потому что она никогда в жизни не была так готова взорваться. Тревис тяжело дышал, когда стаскивал Джорджи со своего плеча, её ноги обхватили его талию по пути вниз. Мягкая плоть прижалась к твердой под звуки стонов и хныканья. Медленное скрежетание готовых частей, а затем полное задыхание. Рычание. Он сделал выпад и впечатал её спиной в стену, и их рты сомкнулись в лихорадочной схватке.

Разум Джорджи едва мог функционировать от страсти. Интенсивность. Её чувства превратились в чистые листы, не знающие ни прикосновений, ни вкуса. Они с нетерпением ждали, когда Тревис научит их новым способам - и он научил. Его рот двигался с чувственным намерением, давая ей качество, а не количество. Он затягивал и наслаждался каждым танцем их языков, каждым сплетением их губ. Каждый вздох, который они прерывали, чтобы сделать. Смакуя, прижимаясь лбами друг к другу, впиваясь в её рот, его дыхание прерывалось, горло работало. Заставляя её чувствовать себя первой и последней женщиной, которую поцеловали за всю историю человечества. И всё это время его грубые руки взбирались по её ногам, нетерпеливо огибая её бедра, чтобы сжать её попу. Придавая ей форму своими пальцами и ладонями.

— Открой глаза и посмотри на меня, Джорджи Касл. - Голос Тревиса доносился до неё в кромешной тьме, не оставляя места для глупостей. Она никогда не видела его таким - сосредоточенным и решительным. Серьезным. Может быть, немного нервным. —Посмотри на меня.

— Я смотрю, - прошептала она, гадая, знает ли он, что его эрекция сильно давит на шелк её трусиков, и понимает ли он, что сейчас не самое подходящее время для разговора. — Я здесь. Я смотрю, - всё равно вздохнула она.

— Хорошо. - Он поцеловал её один раз - крепко - затем вернулся к серьезному лицу. — Я не могу этого сделать. Я не могу остановить себя от того, чтобы взять тебя. - Он застонал ей в губы, используя свою хватку за её нижнюю часть, чтобы перетащить её выше на свои колени. — Мне так чертовски нужно быть внутри.

В её мозгу посыпались искры, как будто кто-то плеснул кофе на панель управления, которая удерживала её в реальности. — Правда?

Тревис сильно толкнулся между её бедер, прижимая её к стене своими бедрами. — Не спрашивай меня об этом снова, когда я явно хочу трахать тебя до следующего Рождества.

— Сделай это, - задыхалась она. — О Боже.

— Я Сделаю. Когда смогу не торопиться. - Он приподнял бровь и посмотрел на неё многозначительным взглядом. — Девственница.

— Точно. Я забыла.

— А я нет. - Он медленно вращал бедрами по кругу, скрещивая их нижние части тела. — Я почти всё время думал об этом.

Бедра Джорджи начали дрожать, вместе с её внутренностями. — Это... хм... Хорошо?

— Хорошо. - Его рот приподнялся в наглой ухмылке. — Конечно, малышка.

Другими словами, как только у Тревиса появилась возможность, он собирался превратить её в бурлящую лужу из конечностей и органов. Замечено. — А что мне делать до тех пор?

Тревис подался бедрами назад, позволяя ей опустить ноги, но держа её спину вровень со стеной. — Тебе нужно что-нибудь? - Он провел кончиками пальцев по внутренней стороне её бедра. — Я помассирую пальцами нужное место, пока мы кое-что выясним.

— Как... - Она втянула воздух, когда его пальцы проникли в её трусики, а средний скользнул прямо по влажной щели её половых губ. — Что?

Он хмыкнул ей в ухо. — Ты. Искушаешь меня сдаться и трахнуть тебя.

Внутренние стороны бедер Джорджи задергались в спазме. — Да.

— Считай, что это сделано. Я собираюсь сдаться, как ублюдок. Я должен. - Он задыхался несколько ударов. — Но наша первоначальная сделка... она должна остаться в силе. - Между его бровями образовалась линия. — Джорджи, я хочу, чтобы ты поняла, даже если это продлится только до ужина с главой сети, это будет самое долгое, что я когда-либо был с кем-то в таком плане.

— Как?

— Это будет больше, чем просто интрижка. - Она услышала, как он сглотнул. — Наше будущее выглядит по-разному, Джорджи. У меня нет семейного гена, а у тебя... эта традиция у тебя в крови. Я не могу быть этим для тебя, но будь я проклят, если ты пожалеешь об этом. О нас. Впустив меня в свою постель. Пока это длится, скажи мне, что тебе нужно, чтобы почувствовать себя... важной.

Ты. Только ты. Каждая частичка. — Быть на моей стороне во время семейной дискуссии, - прошептала она. — Это было действительно хорошее начало.

Из его горла вырвался презрительный звук. — Не приписывай это мне, Джорджи. Это нужно было сделать. Что ещё?

Подушечка его среднего пальца прощупывала её вход, скользя влагой до её клитора и полируя его легкими круговыми движениями. — Ухххх. - В глубине живота Джорджи закрутился болт, и её шея начала терять силу. — Э. Я не знаю. Романтические жесты? Это?

— Да. - Он не был уверен на сто процентов. — Цветы и всё такое, да?

Джорджи хихикнула. — Слепые ведут слепых.

Рот Тревиса прервал её смех. Он широко раздвинул её губы, оставив их там на несколько вдохов, а затем щелкнул их языками. Всего один раз. Упрек. Обещание. Если бы не его тело, прижавшее её к стене, она бы упала от его чистой, неприкрытой сексуальности. — У меня есть ещё два вопроса. И одно эгоистичное требование. Ты готова?