Я выгнулась назад и ахнула, когда мое освобождение снова врезалось в меня. Я практически прижалась задницей к лицу Маттео, но он не возражал. Мои пальцы одеревенели от того, что я прижимала их к стене, а спину покрывал мелкий пот. Когда Маттео выпрямился, я все еще была прижата к стене, не в силах пошевелиться.

— Думаю, нам пора возвращаться за наш столик, прошло уже довольно много времени, — сказала я.

— Я лучше бы трахнул тебя сейчас, — прохрипел он, целуя меня в ухо.

— Позже, — пообещала я.

Нам потребовалось еще десять минут, чтобы привести себя в порядок. Когда мы подошли к нашему столику, бутылка вина и меню уже ждали нас. Несколько других гостей посмотрели на нас с любопытством, но никто из персонала не показал никаких признаков того, что они что-то заметили. Фамилья «защищала» ресторан за небольшой вклад, как всегда выражался Маттео.

— Ты выглядишь просто великолепно, — сказал Маттео за основным блюдом.

— Ты не обязан говорить мне комплименты. Я уже обещала тебе секс.

Он усмехнулся.

— Блядь, Джианна, у тебя такой же грязный ум, как и у меня.

Я сделала глоток вина и улыбнулась ему через край.

— Туше.

Несмотря на наше взаимное желание, мы не торопились ужинать. Эти безмятежные мгновения вдвоем были слишком драгоценны, чтобы тратить их впустую. И все же я не смогла сдержать озорной улыбки, когда Маттео попросил счет. Его ответная акулья ухмылка только усилила мое возбуждение.

Маттео притянул меня к себе и вывел наружу. По напряжению в его теле я поняла, что ему уже не терпится продолжить с того места, на котором мы остановились перед ужином. Мы сели на заднее сиденье его машины и поцеловались, Маттео задрал мою юбку и скользнул пальцами под мои трусики, обнаружив, что я готова к нему. Он расстегнул молнию на брюках и приподнял мои ноги, потом снова поцеловал.

— Презерватив, — выдавила я.

У меня еще не было месячных после родов, но я не хотела рисковать. Маттео выругался и, пошарив в брюках, вытащил пачку. Разрыв обёртки заставил меня вздрогнуть, а затем он снова оказался на мне. Его кончик подтолкнул мой вход, и я замерла.

Маттео поднял глаза.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, — сказала я с нажимом. — Я готова. Просто немного нервничаю.

Маттео поцеловал меня, но на этот раз медленнее, менее отчаянно и голодно, а потом начал скользить в меня мучительно медленно. Его глаза удерживали мои, и мое дыхание стало глубоким, когда я почувствовала его внутри себя. Это было прекрасно. Никакого дискомфорта, никаких страшных воспоминаний о родах, ничего.

Маттео застонал, оказавшись во мне.

— Блядь. Это похоже на рай.

Я застонала в знак согласия.

— Я могу двигаться? — прохрипел он.

— Боже, да. Двигайся.

Маттео усмехнулся, а затем вышел из меня и снова вошел. С каждым толчком он входил все сильнее и сильнее, и вскоре вся машина сотрясалась от наших любовных ласк, а мои ноги ударялись о потолок, а затылок о дверь, но мне было все равно.

Я вцепилась в плечи Маттео, нуждаясь в его близости, и он подчинился, скользнув еще глубже, и я взорвалась вокруг него. Маттео дернулся, и я с тихим шипением почувствовала, как он вошел в меня.

— Черт, — пробормотал он.

Я хихикнула. Маттео заставил меня замолчать своим языком, медленным и томным поцелуем, пока не спеша смягчался внутри меня. Мне нравилось это ощущение. По какой-то причине после секса я чувствовала себя ближе к нему, даже не знаю почему.

Затем мы лежали в объятиях друг друга, неловко втиснувшись на заднее сиденье.

— Я запишусь на вазэктомию, — пробормотал Маттео.

Я удивленно подняла глаза. До сих пор он не был в восторге от вазэктомии или кастрации, как он выразился.

— Серьезно?

— Да, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты пичкала в свое тело гормоны, и я ненавижу презервативы, поэтому вазэктомия самый простой и справедливый вариант для нас обоих. Или ты хочешь вариант для ребенка номер два?

Его ухмылка сказала мне, что он знает ответ.

— Черт возьми, нет! — пробормотала я. — Я определенно не хочу больше детей. Я люблю Изу и рада, что она стала частью нашей жизни, но если бы я могла прожить свою жизнь снова, я бы все равно решила не становиться мамой. Это не моя миссия в жизни, и никогда не будет.

— Ага, давай оставим рождения детей нашим братьям и сёстрам. Кажется, они слишком стремятся заполнить землю большим количеством жителей.

Я целовала Маттео долго и медленно.

— Спасибо. Я знаю, что большинство членов мафии сошли бы с ума, если бы их жена предложила что-то подобное. Твое желание сделать это величайшее доказательство твоей любви, которое я могу себе представить.

— Мне все еще нужно доказывать мою любовь к тебе?

— Нет. — я прижала его ближе к себе. — Если кому-то и нужно еще что-то доказать, так это мне. Но я люблю тебя так сильно, что это трудно выразить словами.

***

После этого мы поехали в Хэмптон, даже если Ария предоставила нам возможность присоединиться к ним утром. Мне хотелось оказаться ночью под одной крышей с Изой. Когда мы прибыли в особняк после полуночи, окна были темными. Мы направились прямо в нашу спальню, чтобы никого не беспокоить, и пошли на еще один раунд секса, на этот раз гораздо менее нежный, в нашей постели. Затем лежали в объятиях друг друга, глядя друг другу в глаза.

— Может, нам стоит сменить Арию и Луку, — прошептала я.

Было странно не иметь рядом с собой радионяни, чтобы слушать каждый звук, который издавала Иза.

Маттео усмехнулся.

— Скучаешь по нашей маленькой какашке?

Я пожала плечами.

— Да. Это первый раз, когда мы оставили ее с кем-то еще на столько часов.

Маттео погладил меня по волосам.

— С ней все в порядке. Лука и Ария заботятся о ней.

— Нам повезло, — тихо сказала я. — Без них нас бы здесь сегодня не было.

— Да, они наши лучшие половинки, — пошутил Маттео.

— Да, — я провела пальцем по татуировке Маттео. — Иногда я беспокоюсь об Изе.

Взгляд Маттео стал острым.

— Почему? Ты же знаешь, что я буду ее защищать.

— Я не имею в виду нападение извне. Меня беспокоит, что она вырастет в Фамилье со всеми ее старомодными правилами. Внешний мир меняется, но наш мир остается в основном тем же. Девушки остаются девственницами до тех пор, пока не выйдут замуж. Даже если мы не научим ее этим ценностям, она будет окружена ими.

Маттео покачал головой.

— Я действительно не хочу думать о нашей невинной маленькой дочке, когда-либо занимающейся сексом. Я вижу, насколько безумным становится Лука, когда кто-нибудь говорит, что Марселле десять лет и что, возможно, пришло время подыскать ей хорошую пару.

— Как будто кто-то может быть достаточно хорош для Марси в глазах Луки. Мне жаль бедного идиота, которому придется на ней жениться.

Маттео ухмыльнулся, как акула.

— У нас с Лукой будет долгий разговор с ним.

Я пробормотала.

— Но дело не только в этом. Что насчет браков по договоренности, окровавленных простыней, вырезания невесты из платья и всего такого?

— Что насчет того, чтобы попытаться пережить первые десять лет, прежде чем беспокоиться о подростковом возрасте, браке и кровавых простынях?

Я фыркнула. Маттео притянул меня ближе и поцеловал.

— Не все браки по договоренности плохи.

— Лука и Ария исключение.

— Я говорил о нас, — сказал Маттео.

Я открыла глаза в притворном шоке. Он зарычал и перекатился на меня.

— Все всегда говорили, что мне нужно научить тебя хорошим манерам, где я ошибся?

Он уткнулся носом в мою шею, отвлекая внимание.

— Не та женщина, — прошептала я и втянула воздух, когда он лизнул особенно чувствительное место на моем горле.

— Как раз та женщина, которая мне нужна, — проворчал он, но его блуждающие руки отвлекли меня от ответа.

Мы заснули в объятиях друг друга, но однажды ночью я проснулась и не смогла заснуть. Я осторожно высвободилась из объятий Маттео и на цыпочках вышла в детскую. Особняк был достаточно большим, чтобы у каждого ребенка была своя комната, а у каждого малыша своя детская.

Я надеялась, что Изабелла была там, а не в спальне Арии и Луки с ними. Я открыла дверь и застыла от открывшегося передо мной зрелища. Маленький ночник отбрасывал в комнату желтоватый свет. Лука спал в кресле, а Ария свернулась калачиком на нем. Изабелла крепко спала в своей кроватке, но я предположила, что она не давала им спать большую часть ночи, если они приняли решение лечь спать в детской. В последние дни она была немного суетлива, но я надеялась, что сегодня она успокоится.

Я сделала шаг внутрь, и глаза Луки распахнулись, напряжение разлилось по его телу, его рука защитно обняла мою спящую сестру. Потом его взгляд остановился на мне, и он расслабился. Он зевнул и взглянул на часы. Было четыре часа утра.

Он поднялся с Арией на руках, прижимая ее к груди, и медленно подошел ко мне.

— Спасибо.

Лука кивнул.

— Завтра Маттео будет более терпимым? — спросил он, понизив голос.

Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

Лука покачал головой и пробормотал что-то, чего я не расслышала, прежде чем ушел вместе со спящей Арией.

Я еще немного понаблюдала за ними, прежде чем бесшумно двинулась к кроватке. Изабелла выглядела такой умиротворенной и милой, что мне пришлось сдержаться, чтобы не взять ее на руки и не обнять. Я не хотела ее будить. Я подтащила кресло поближе и опустилась, положив подбородок на перила, чтобы лучше видеть свою малышку. Я потянулась к ней и погладила ее по щечке, потом по рыжевато-каштановым волосам. Они были немного светлее, чем у Маттео, но темнее, чем у меня. Цвет ее глаз все еще трудно было определить, смесь голубого и карих, но у нее были мои веснушки. Они восхитительно украшали ее щечки и носик.

— Я знал, что найду тебя здесь, — пробормотал Маттео, входя в комнату.

Эти мышцы пресса все еще доставали меня каждый раз. Он склонился надо мной, слегка положив подбородок мне на макушку.

— Все еще не могу поверить, что она наша. Она выглядит такой невинной и умиротворенной.