Глава 8

Джианна

Я смотрела, как Маттео уходит.

— Лука? — нерешительно спросила Ария. — Разве ты не хочешь почувствовать ребенка?

Лука оторвал взгляд от того места, где совсем недавно стоял Маттео, подошел к ней и коснулся ее щеки.

— Не сейчас, любимая. Дай мне поговорить с Маттео, чтобы все уладить.

— Никаких драк, — предупредила она.

Он поцеловал ее в губы и ушел.

Лили присоединилась к нам на террасе, закутанная в толстый халат, который больше не мог прикрыть ее огромный живот. Ее был еще больше моего, а я уже чувствовала себя разбитым мячом.

— Что за способ проснуться.

— Да, это чудо, что они не дерутся чаще, учитывая все доминирование альфа-самцов, которое у них происходит, — пробормотала я.

Ария рассмеялась, но это было натянуто.

Лили коснулась моего плеча, но я взяла ее руку и положила себе на живот. Она широко улыбнулась.

— О! Это замечательно. Ты немного вспыльчив. — она спохватилась и перевела взгляд с Арии на меня.

Я слегка улыбнулась ей.

— Ты ведь знаешь, что Маттео хочет воспитывать этого ребенка как своего собственного, верно? — внезапно сказала Ария.

Лили посмотрела на нее, но я поняла, что они уже говорили об этом раньше. Мысль о том, что они обсуждали Маттео и меня раньше, не очень-то меня устраивала.

Я уставилась на свой живот, который все еще трогала. Игнорировать болезненную правду то, в чем я удивительно хороша.

— Знаю, — призналась я. — Я вижу это, когда он смотрит на мой живот.

Когда он впервые почувствовал пинок Орешка, тоска в его глазах чуть не убила меня.

— Ох, — сказала Ария. Она внимательно посмотрела мне в лицо. — Но вы никогда не говорили об этом?

Я отрицательно покачала головой. Я всегда считала себя храброй, но на этот раз я была презренной трусихой. Слишком боялась того, что скажет Маттео.

Она нахмурилась. Я видела намек на неодобрение на лице Арии, но она ничего не ответила. Иногда мне хотелось, чтобы она разозлилась и закричала на меня. Может, мне это было необходимо.

— Но почему? — мягко спросила Лили.

— Я не знаю...

Это было неправдой, но я была трусихой. Я боялась, что тоска Маттео отразит то чувство, которое я не хотела себе позволить.

— Это потому, что ты не хочешь ребенка? — подтолкнула Лили.

Ария была странно тихой и не смотрела на меня. Она и Лука всегда хотели третьего ребенка, и прекратили попытки, потому что должны были усыновить моего ребенка. Черт, в последние месяцы она была счастливее меня из-за моей беременности. Если бы я хотела оставить ребенка сейчас, как бы она себя почувствовала? Они подготовили детскую для моего ребенка. Она скрывалась от публики в течение нескольких месяцев, поддерживая нашу шараду. Все ради меня, Маттео и Орешка. Могу ли я отнять это у нее?

Это беспорядок, из которого я не была уверена, что смогу выбраться.

Ария встретилась со мной взглядом.

— Ты тоже хочешь ребенка, Джианна.

Я уставилась на нее.

— Нет... Я имею в виду... Я не знаю.

Она коснулась моей груди над сердцем.

— У тебя есть четыре недели, возможно, меньше, чтобы принять решение, действительно ли ты все еще хочешь быть только тетей для этого ребенка. Прислушайся к своему сердцу, Джианна, и тогда прими решение, будь уверена. Пожалуйста, если в глубине души ты знаешь, что хочешь этого ребенка, скажи это до того, как он появится на свет. Не позволяй мне и Луке вести себя как его родители, только чтобы отнять это у нас. Потому что, конечно, мы всегда вернем тебе твоего ребенка, но это разорвет наши сердца. — она отступила назад, повернулась и ушла.

Глядя на нее, я заплакала. Лили обняла меня сбоку, потому что наши животы не позволяли ничего другого, и поцеловала в щеку.

— Ты уже приняла решение, не так ли?

Я закрыла глаза и кивнула, коснувшись рукой живота.

— Я всегда все так запутываю. Это единственное, что у меня хорошо получается.

— Ария и Лука поймут. Они будут рады за тебя и Маттео.

— Но они хотят еще одного ребенка. Они прекратили попытки из-за меня. А теперь не получат моего ребенка. Из-за меня они потеряли почти год.

— Они поймут, Джианна. Ария мама. Она знает, каково женщине ощущать, когда твой ребенок шевелится внутри тебя. Это твой ребенок. Так было всегда.

Я уткнулась лицом в шею Лили, и она погладила меня по волосам.

— А Ария забеременеет в мгновение ока, я уверена. В последние два раза она забеременела без особых усилий, а когда ты забеременела, она перестала принимать таблетки только два месяца назад. В следующем году у нее родится собственный малыш. — она отстранилась с мягкой улыбкой. — А теперь иди поговори с Маттео.

Я кивнула.

— Спасибо, Лили.

Мой пульс ускорился, когда я шла по дому. Мне потребовалось некоторое время, чтобы

найти Маттео и только потому, что я слышала его голос мимоходом. Я постучала в дверь кабинета и вошла. Лука и Маттео разговаривали.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Лука поставил стакан и подошел ко мне. Я думала, он уйдет, но он остановился рядом со мной, его взгляд был жестким.

— Не надо все портить.

У меня не было шанса ответить, потому что он ушел. Наконец я посмотрела на Маттео, и мое сердце сжалось от его взгляда. Я подошла к нему и, схватив его руку, прижала ее к своему животу.

— Я хочу этого ребенка, — сказал он прежде, чем я успела что-либо произнести.

Я улыбнулась.

— Я знаю.

Маттео нахмурился.

— Хорошо. — он помедлил. — Я могу взять на себя большую часть ответственности, но...

— Не глупи, — пробормотала я. — Мы будем растить и воспитывать этого ребенка вместе. Я тоже этого хочу...

Открытое потрясение отразилось на его лице.

— Ты хочешь?

Я поджала губы.

— Неужели я настолько бессердечная сука, что кажется невозможным, что я хочу нашего ребенка?

Маттео дразняще улыбнулся, и узел в моем животе ослабел.

— Я бы не ставил вопрос подобным образом.

Я ударила его по прессу. Он застонал, потом ухмыльнулся и провел ладонью по моему животу. Его щека начала опухать, отчего улыбка выглядела нелепой.

— Он снова пинается.

— Орешек.

Брови Маттео сошлись на переносице.

— Так я называю его уже несколько недель, потому что не хочу больше думать о ребенке как о «нем».

— Орешек, — сказал Маттео с легкой улыбкой. — Значит, мы сделаем это? Станем родителями?

Я прислонилась к нему, на этот раз не обращая внимания на то, что мой живот мешает.

— Кажется да.

— Хорошо.

— Хорошо, — прошептала я и вздохнула. — Мне страшно.

Маттео обхватил мое лицо ладонями.

— Я с тобой. Я буду защищать тебя и ребенка.

— Знаю, но что, если я ужасная мать? Я никогда не хотела детей, и изначально даже не хотела этого ребенка. Черт, я все еще не хочу многого из того, что ожидается от матери. Не хочу полностью потерять себя или перестать заботиться о том, как выгляжу. Что, если я не смогу стать хорошей матерью? Что, если не полюблю его достаточно сильно? Или что, если он каким-то образом узнает, что я не хотела его сначала?

— Мы оба будем любить ребенка. И будем хорошими родителями. Может, мы никогда не выиграем награду «Родители Года», но мы сделаем все возможное, и это все, что имеет значение.

— Мы слишком много ругаемся и оба слишком темпераментны.

— Да. И ребенок будет знать лучшие ругательства в детском саду, так что кому какое дело?

— Воспитателям, — сказала я со смехом.

— Тогда они могут прийти ко мне и поговорить о своей обеспокоенности, — сказал Маттео со своей акульей ухмылкой.

— Запугивание учителей... нас точно не назовут родителями года.

— Я знал, что нахождение в мафии будет полезным.

Я закатила глаза.

— В дополнение к тому, что ты зарабатываешь кучу денег, и к тому болезненному трепету, который ты испытываешь, когда люди гадят в штаны из-за того, кто ты.

— В дополнение к этому, да, — сказал Маттео, подмигнув. — Не говоря уже о тех забавных пытках, в которых я принимаю участие.

Я глубоко вздохнула.

— Ты сумасшедший ублюдок. — я нежно поцеловала его. — Но ты мой сумасшедший ублюдок, и я тебя люблю.

— И я люблю тебя, моя стервозная рыженькая.

Я слегка прищурилась, но потом решила, что он имеет полное право называть меня стервой. Я была стервой. Он сумасшедшим ублюдком. Ну и что?

Маттео

Тяжелый груз свалился с моей груди с тех пор, как мы решили оставить ребенка. Конечно, наша последняя перемена в мыслях означала большую организованность. Мы еще ничего не купили для ребенка и ничего не читали о воспитании новорожденного.

Джианна знала достаточно о процессе родов, из-за необходимости, но на этом все. Единственное, что я знал, так это то, что эти маленькие существа производили больше какашек, мочи и соплей, чем должно было производить тело такого размера.

— Вы можете забрать все, что мы купили. В ближайшее время это нам не понадобится, — сказала Ария, ведя меня в детскую в их особняке в Нью-Йорке.

Для ребенка все было готово. Стены были украшены изображениями жирафов и львов, а под кроваткой расстелен плюшевый ковер с львиной головой.

Джианна снова убежала в ванную, чтобы пописать, так что остались только я и Ария. Ее мочевой пузырь представлял собой всего лишь воронку. То, что вошло в ее рот, вскоре захотело выйти.

Ария указала на детскую кроватку.

— Вам понадобятся все эти вещи.

Я перешел на ее сторону.

— Вы уверены? Вы с Лукой хотите третью какашку.

Ария привела в движение передвижную кроватку с животными из джунглей.

— Да, но тогда мы сможем купить новые вещи или просто взять то, что вам не понадобится.

Тоска в ее голосе вызвала неприятную боль в моей груди.

— Ария, — тихо сказал я, заставляя ее посмотреть на меня. — Я никогда не говорил тебе этого, но я всегда буду благодарен за то, что ты и Лука сделали бы для нас, и то, что вы сделали для нас. У нас были трудные времена, но ты лучшая невестка, которую я могу себе представить, и лучшая жена, о которой мой брат мог только мечтать.

Ария коснулась моего предплечья с легкой улыбкой.

— Мы семья. Мы будем держаться вместе до самого конца. Мы с Лукой всегда будем рядом. Если вам нужна помощь с малышом, вы можете позвонить нам в любое время.