— Делай что угодно, чтобы это стало домом для тебя и Булочки. Только не трогай гребаный телевизор.

У нас возник серьезный спор о том, кто платит. Я была более чем счастлива финансировать ремонт, учитывая, что инициатива исходила именно с моей стороны, но, когда я упомянула об этом, Кейд встал в позу.

— Ты моя женщина, и это мой ребенок, я забочусь о вас, ты не заплатишь ни единого гребаного цента, — заявил он за обедом. Я боролась с желанием закатить глаза, не ожидая ничего другого от этого мачо.

— Кейд, это не значит, что у меня нет денег, и я думаю, что ты недооцениваешь мою странную способность тратить. Я могу заплатить. — Даже не знала, почему пыталась спорить.

Глаза Кейда сузились.

— Я знаю все о твоих привычках тратить, Гвен. Я видел твой гребаный шкаф. А также видел, где ты выросла, машину, на которой ездишь, и дом, который купила. От меня не ускользнуло, что ты из богатой семьи. Но в тот момент, когда ты стала моей женщиной, когда ты носишь моего ребенка и мое кольцо, — все это значит, что я забочусь о тебе во всем. Включая траты на любое безумное дерьмо, которое ты задумала для этого дома. У меня есть деньги, детка, я более чем в состоянии содержать тебя в том образе жизни, к которому ты привыкла.

В этот момент я открыла рот, чтобы поспорить с его первобытными представлениями, но он остановил меня.

— Знаю, от этого ты не очень счастлива, но что если свои деньги ты вложишь в будущее нашей маленькой девочки, например, на ее счет для колледжа и, без сомнения, в пристрастия к дорогой одежде, которые она унаследует от своей мамочки.

На мгновение я задумалась над этим, решив не ссориться из-за того, от чего он явно не отступится. Он также был прав в отношении того, что моя малышка с самого рождения будет одета в дизайнерскую одежду.

Итак, мы с Эми отправились в Лос-Анджелес, чтобы посетить бутик детской мебели, который отыскали в Интернете, и устроили бурную деятельность, опустошая кредитку Кейда. Я решила обставить детскую комнату в нейтральных тонах, без вульгарно-кричащего розового повсюду.

Мы оборудовали детскую в задней комнате дома, она была просторной, хорошо освещенной и с видом на океан. Я выкрасила ее в белый, а на одну стену нанесла рисунок дерева жизни. Оно было золотисто-коричневым, простым, занимало всю стену, его корни ползли от одного края комнаты к другой. Никакой листвы, символ вечной жизни, как татуировка на спине моего брата.

Деревянные полы я отполировала и покрыла лаком, и выглядели они потрясающе. Из Новой Зеландии мне доставили огромный ковер из овчины, чтобы мои ноги чувствовали себя как дома, и я постелила его в середине комнаты. Белая кроватка в старомодном стиле была застелена белым постельным бельем с оборками, а сверху крепился огромный мобиль в форме бабочки. Рядом с кроваткой стояло белое плетеное кресло-качалка, мама всегда говорила, что укачивала меня, пока я не засыпала, поэтому для своего ребенка я хотела то же самое.

В углу стоял большой плетеный диван, на который был наброшен светло-розовый плед и подушки с расшитыми вручную бабочками. Под окном располагался пеленальный столик, а рядом с ним — огромный старинный шкаф. Мне нравилась эта комната, и Кейду тоже.

— Я ожидал гребаного взрыва розового и бантиков, детка, готов был уживаться с этим, но твой выбор — идеален, — сказал он, увидев конечный результат.

Я слегка оскорбилась тем, что он так плохо думал о моем вкусе, но дала ему некоторую поблажку, так как превратила его дом в зону военных действий. И еще потому, что он мирился с моими перепадами настроения из-за беременности.

Я нравилась Кейду беременной. Каждый раз, находясь рядом, его рука покровительственно лежала на моем животе, а когда мы были в постели он разговаривал с малышкой. Даже настаивал на том, чтобы наносить мне крем от растяжек. Мое превращение в выброшенного на берег кита не нарушило нашу сексуальную жизнь, если уж на то пошло, я стала более похотлива, не то чтобы Кейд жаловался. Он не мог насытиться мной, даже однажды, во время вечеринки в клубе, затащил меня в темный угол. Он нагнул меня над старой машиной и заставил кричать, к счастью, мои крики заглушили звуки AC/DC.

В делах клуба тоже наступило затишье. Они полностью избавились от оружия, и до сих пор никакой негативной реакции не последовало. По словам Кейда, охранный бизнес процветал, но он отказывался выполнять те задания, из-за которых ему бы пришлось оставить меня даже на одну ночь.

— Я уже пропустил два месяца твоей беременности, Гвен, и если это в моих силах, не пропущу больше ни секунды.

Даже их отношения со Стэгом улучшились. Они пришли к своего рода взаимопониманию. Между ними никогда не будет связи, как между отцом и сыном, но они проявляли друг к другу уважение. Стэг медленно доказывал мне, что я ошиблась в своих первых впечатлениях, с тех пор, как я вернулась домой, он относился ко мне с заботой. Встретил нас в аэропорту, тепло меня обнял и высказал искренние слова соболезнования о моем брате. И каждый раз при встрече, целовал меня в голову и задавал один и тот же вопрос: «Как там мой маленький тамплиер?» То есть Булочка.

Поскольку Кейд был для него как родной сын, с нашим ребенком будут обращаться как с его внуком. На самом деле, я не особо возражала, особенно после того, как, к моему шоку, Эви взяла на себя роль бабушки. Не то чтобы кто-то мог принять ее за бабушку. Но она всегда приходила в магазин, приносила подарки малышке — розовый комбинезон с надписью «Сыны Тамплиеров» пока был моим любимым — и помогала мне следить за всеми ремонтными работами в доме Кейда. Не говоря уже о том, чтобы всегда приносить то, чего я жаждала, даже если целую неделю это были сырные рулетики с тыквенными семечками. К счастью, Кейд терпимо относился к моим причудам, как-то раз, я, чуть не со слезами на глазах, заставила его съездить мне за грейпфрутом в два ночи.

***

Итак, после двух потрясающих оргазмов, но, к сожалению, без всяких предпосылок к родам, это привело меня к настоящему моменту.

— Зараза, — буркнула я, спустившись с волны удовольствия.

— Не тот ответ, к которому я привык, детка, — сухо заметил Кейд позади меня. Я упиралась спиной ему в грудь, а он сидел, слегка привалившись к изголовью кровати, обхватив руками мой живот. Это была единственная удобная и по-человечески возможная поза для объятий, благодаря тому, что мой живот должен был обитать на собственной планете.

— Ты прекрасно знаешь, что это было здорово, — фыркнула я. — Но я думала, что в дополнение к оргазму, могла бы также получить и ребенка.

Грудь Кейда завибрировала от смеха, его руки ласкали мой живот.

— Она появится, когда будет готова. Держу пари, она просто упрямая, как и ее мамуля.

Я закатила глаза. Кейд не всегда так легкомысленно относился к отсутствию у нашей малышки желания покинуть материнскую утробу. На самом деле, на следующий день после истечения назначенной даты родов он сошел с ума от беспокойства, потащил меня к доктору с требованием сказать, все ли в порядке с ребенком.

Заручившись убеждением доктора, он успокоился. Хотя я подозревала, что он мог бы попытаться умыкнуть с собой аппарат УЗИ, если бы его удалось спрятать под жилетом.

С обнимашками после секса пришлось закругляться, потому что Кейду с парнями нужно было отправляться проверить какие-то охранные дела, он сказал мне, какие, но сейчас я по шею погрузилась в жалость к себе, поэтому не слушала.

Погода стояла слишком жаркая, чтобы быть такой беременной!

Кейд приказал мне либо сидеть в клубе с оставшимися парнями, либо попросить кого-нибудь отвезти меня, если я куда-нибудь соберусь. Поскольку я могла разродиться в любой момент, Кейд не оставлял меня одну. А учитывая тот факт, что с таким животом за рулем я все равно бы не поместилась, особого выбора у меня не было.

***

Пару часов спустя, заставив Булла свозить меня за пятью морожеными, я счастливо сосала третье по очереди, следя за приключениями героев очередного сезона «Ходячих мертвецов» на огромном плоском экране. Я надеялась, что испуг, побудит ребенка выйти.

— Чё за херня! Невозможно попасть в голову с такого расстояния, — прорычал рядом со мной Булл.

— Ты серьезно сомневаешься в реалистичности шоу, где зомби жрут людей? — поинтересовалась я, приподняв бровь.

Я видела, что он готовился ответить, но тут зазвонил его телефон.

— Понял, — резко ответил он, после поученного сообщения. Он поднялся, пристегивая пистолет.

— Мне пора, сладкая. — Он чмокнул меня в макушку, затем перевел взгляд за мою спину.

— Стэг, побудешь с Гвен до возвращения парней?

— Конечно.

В поле зрения появился Стэг, теплая улыбка странно смотрелась на его суровом лице. Я даже не заметила, что он здесь. Предполагала, что как Президент клуба он будет возглавлять любое задание по обеспечению безопасности, которое им предстояло.

— Гвен, постарайся не родить, пока нас не будет, — пошутил Булл и направился к двери.

Я показала средний палец его удаляющейся фигуре. Но, на самом деле, испытывала неимоверное счастье, что этот новый Булл мог даже шутить. Что-то изменилось в нем с тех пор, как я вернулась. Он больше говорил, больше времени проводил с парнями, вместо того чтобы сидеть в одиночестве с бутылкой «Джека». Он не совсем ударился в безудержное веселье, но я могла справиться с плоскими шуточками и случайными улыбками, если это означало, что ему становится лучше.

Звук отъезжающего мотоцикла известил меня, что остались только мы со Стэгом. Обычно, от этого я чуть не пускала струю в свои Джимми Чу, но так как я носила туфли на плоской подошве и начинала по-другому относиться к грубому Президенту клуба, у меня не случился приступ паники. Но это не означало, что я не была слегка напугана.

— «Ходячие мертвецы», да? Дэррил определенно умеет стрелять из арбалета, — к моему удивлению, заметил он, садясь рядом со мной на диван.