Ло посмотрел на меня и из ниоткуда спросил: — У тебя был секс?

Это было, будто кто-то выкачал воздух прямо из моих легких.

— Что? — я пискнула.

Он подтянул колени и пожал плечами, как будто это ничего не значило. Может быть, он просто пытался сделать так, чтобы мне было комфортно.

— Когда мы ходим на вечеринки, ты исчезаешь. А когда мы уезжаем, ты всегда немного другая.

Я не знала, как он отреагирует. А что если он назовет меня шлюхой, вышвырнет меня за то, что я грязная. Но я никогда раньше не лгала ему, и мне была невыносима мысль о том, чтобы начать. Поэтому я выложила все как можно короче. Я не хотела, чтобы он думал, что меня использовали в своих интересах, поэтому постаралась подчеркнуть, что в последнее время я разыскивала большинство парней. Что мне нравится секс.

— А Роуз знает? — спросил он первым делом.

Я покачала головой и сказала, что не хочу никому больше это рассказывать.

— Я умею хранить секреты, — сказал он, но его слова не облегчили панику в моей груди.

Он знает, думала я снова и снова.

Он почувствовал мою тревогу и ободряюще толкнул меня в бок. Его теплые янтарные глаза встретились с моими, немного обеспокоенные, но более понимающие. Я облегченно вздохнула.

— Просто... не могла бы ты давать мне знать, если собираешься делать это на вечеринках? Если кто-то причинит тебе боль...

— Я осторожна.

Его глаза потемнели.

— И все же. Мы заботимся друг о друге. Хорошо?

— Хорошо.

Так я и сделала. Мы наслаждались своими поступками и скрывали свои секреты от других людей. Для всех остальных мы были «Fizzle и Hale Co.». Друг для друга мы были безопасностью, любовью, свободными от осуждения и презрения. В четырнадцать лет Ло потерял девственность.

Со мной.

Одна неряшливая ночь, которую мы похоронили вместе с нашим гедонизмом.

Мы двигались дальше, как всегда, и к шестнадцати годам я уже занималась сексом по крайней мере раз в месяц. В выпускном классе мы стали фальшивой парой, и все снова изменилось. Он поцеловал меня. Я ответила на поцелуй. И я все время верила, что мы притворяемся. Но были времена, когда я сомневалась в этом. Где наша «практика» и поддразнивание превращались в греховные прикосновения. Больше, чем следовало бы.

Когда я уехала в колледж, я не могла продержаться больше недели без какой-либо разрядки и часами тратила время на порно. Жить вдали от родителей стало моим проклятием.

Все обострилось, мои ритуалы начинались на рассвете и заканчивались в сумерках. Навязчивая идея, которая вторгалась в мой сон, в мои мечты, в мое всё. Это поглотило меня целиком, как какой-то бешеный зверь.

Может быть, мы с Ло и поощряли зависимости друг друга годами, но я точно знаю, что была бы на углу улицы или еще хуже, если бы Ло не был со мной. Всякий раз, когда мне казалось, что я падаю в бездну, я шла к нему. Поговорить. Ни о чем на самом деле. Его общество было моей спасительной благодатью.

У меня пересыхает во рту, когда я заканчиваю рассказывать историю своей жизни. Я чувствую себя изрезанной и опустошенной и действительно не могу поверить, что выпустила все это наружу, как какой-то эмоциональный поток. Доктор Бэннинг смотрит на меня с выражением, которое я не могу оценить, но она, должно быть, думает, что я сломлена без права на починку. Наши созависимые отношения начались еще в детстве, и хотя мы причиняли друг другу боль, мы также были единственной реальной системой поддержки в течение стольких лет. Как это исправить, при этом не повредив?

— Вы передумали? — спрашиваю я ее. — Вы думаете, что мы не должны быть вместе?

Доктор Бэннинг постукивает ручкой по блокноту.

— Нет. Я просто думаю, что вам обоим еще многое нужно проработать. И, надеюсь, мы достигнем этой точки. Я хочу, чтобы ты раскрыла источник этой зависимости, Лили, и, может быть, я смогу помочь тебе добраться туда вовремя.

Она говорит мне, что, возможно, есть ответ, но я не получу его в ближайшее время. Я могу подождать.

— Я просто... хочу знать, чего мне следует ожидать. Вы собираетесь выписать мне лекарство? Мне нужно пройти двенадцатиступенчатую программу или что-то в этом роде?

Доктор Бэннинг качает головой.

— Никаких лекарств. Таблетки не решат твою проблему.

— Но... Я не могу спать...

Ночи ужасны. Все, чего я хочу — это оргазма, почувствовать это освобождение, этот кайф, и если я не приму снотворное, то как же я буду отдыхать?

— Прямо сейчас у тебя дисбаланс в уровне окситоцина. При компульсивных оргазмах ты компенсируешь химические вещества в своем теле. Вот почему ты проходишь через ломку. Очень важно, чтобы химические вещества восстановили нормальный баланс. Ты сможешь лучше справляться и бороться с сексуальными влечениями. Лекарства только замаскируют проблему.

Я пытаюсь осмыслить ее слова, и моя голова начинает уплывать.

— А когда мне грустно? Когда Ло отсутствует, я чувствую такое сильное давление в своей груди. Я всегда слышала о депрессии, но никогда не понимала, насколько она может быть изнурительной. Иногда мне просто хочется заснуть и никогда не просыпаться.

— Я могу выписать тебе рецепт, — говорит она мне. — Но я бы предпочла, чтобы ты не принимала никаких антидепрессантов. Как я уже сказала, химические вещества в твоём теле нуждаются в перестройке. Они были вне потока, вероятно, уже давно. Так что, стоит ли тебе проходить двенадцатиступенчатую программу? Нет.

Я хмурюсь.

— Но Ло...

— Ты не алкоголичка, — говорит она мне. — Цель двенадцатиступенчатой программы — полностью исключить зависимость из жизни зависимого. Для сексоголиков это неосуществимо. Секс — это часть природы. Алкоголь — нет. Ваша сестра знала об этом, и именно поэтому она не хотела, чтобы вы шли в лечебное учреждение, которое продвигало двенадцатиступенчатую программу лечения сексуальной зависимости. Постоянное воздержание не будет ответом. Близость с вашим партнером — вот к чему мы будем стремиться.

Близость с вашим партнером.

— Значит, Ло...

Она кивает, словно читает мои мысли.

— Когда он вернется из реабилитационного центра, он сыграет важную роль в твоем выздоровлении. Мне бы очень хотелось, чтобы он сопровождал тебя на некоторые сеансах.

Я краснею.

— Не уверена, что он захочет это сделать...

— Судя по тому, что рассказала мне Роуз, он готов сделать для тебя все, что угодно, — она смотрит на часы. — На сегодня все. Я тебя напугала?

Я качаю головой.

— Нет... На самом деле, впервые я чувствую, что куда-то направляюсь.

И я знаю, что это хорошее место.