— Ты в моих объятиях, — говорит он мне, — и я целую твои губы, твою щеку, твой нос... — я закрываю глаза и плыву к его голосу, который начинает успокаивать мои мучения. — Твоя голова склоняется к моей груди, и ты слушаешь, как замедляется биение моего сердца. Я держу твои запястья, позволяя тебе мягко спуститься с высоты на моих условиях. Ты падаешь на меня.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. Он наполнен надеждой, тоской и чем-то большим. Что-то, что, я думаю, может быть разделено только между двумя сломленными людьми.

— И ты перестаёшь сопротивляться, — шепчет он. — Я смотрю, как твое тело расслабляется, а потом целую тебя в макушку. Я говорю тебе, как я горжусь тобой, и как то, что ты кончила один раз длится всю жизнь.

Моя последняя слеза падает. Я не могу пошевелиться, чтобы вытереть ее. Меня завораживает Лорен Хэйл, мое всё.

— Я люблю тебя, — повторяет он, — и ни один другой мужчина никогда не произнесет этих слов так, как я.

У меня так сильно болит грудь. Его слова прекрасны и болезненны одновременно. Как и мы, наверное. Я должна быть сильной. Для него. Для меня. Для нас. Мое горло распухло, но я нахожу в себе решимость ответить.

— Я собираюсь провести остаток ночи с Роуз, — я киваю, укрепляя план в голове.

— Это хорошая идея, — соглашается он. — Как насчет того, чтобы привести себя в порядок? Одевайся. Попрощайся со мной, а потом я позвоню Роуз и удостоверюсь, что ты с ней.

Я снова киваю. Мне бы этого хотелось. Так сильно. То, что он на моей стороне, делает невыносимое терпимым. Я просто надеюсь, что в будущем наша борьба станет легче.

Надежда. Какая глупость.

Иногда она не сбывается.