Я поймала его безупречную улыбку.

— Только не говори, что ты только что сравнил себя с моделью высокой моды.

— Я именно это и сделал.

Роуз смотрит на потолок, типа О Боже мой.

— Хочешь знать, сколько раз за день я задаюсь вопросом, почему я с тобой?

— Пять раз.

— Сто.

— Если бы ты сказала мне, что собираешься преувеличивать, я бы выбрал это, но я думал, что мы будем реалистами, дорогая.

Я фыркнула.

— Ловко.

Коннор жестом указывает на меня.

— Видишь, она в порядке.

Роуз кладет руки на бедра и смотрит на меня, ожидая окончательного вердикта. Если я скажу «нет», она вышвырнет Коннора. И Коннор отчасти прав, как бы мне ни было неприятно это признавать. Я не должна бояться того, что противоположный пол находится так близко. Даже если я была немного нервной после Нового года.

— Он может остаться, — говорю я ей.

Ее глаза сужаются, как будто я выбрала неправильный ответ.

Я тихо произношу вслух: Что?

Она делает небольшое движение головой в сторону Коннора. Неужели она больше не хочет, чтобы он был здесь? Но потом я вижу Коннора, и он — не вру — ухмыляется от уха до уха, как будто он выиграл турнир по «Академическому Кубку» у Принстона, колледжа Роуз (а теперь и моего).

Видно, она проиграла в том споре.

— Я помогу тебе с порно, — говорит Коннор. Он идет на кухню, чтобы найти мешок для мусора, пока я пытаюсь стереть из памяти эту фразу. Я ставлю мусорное ведро на пол и жду, когда Роуз взорвется. Ее лицо напрягается, как будто она готова родить.

Когда Коннор исчезает в кладовке, Роуз выходит из себя.

— Я его терпеть не могу, — говорит она. — Честно говоря, он сводит меня с ума, Лили.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Роуз и Коннор расставались пять раз в декабре. Я подозреваю, что в январе это число удвоится. Они оба прекращают отношения, а потом воссоединяются через пару дней. Это настолько же мило, насколько и утомительно.

— Я думаю, ты тоже сводишь его с ума, — говорю я ей. — И я имею в виду это в смысле Бритни Спирс, — я напеваю мелодию девяностых и пою припев.

Ее лицо темнеет, ей не смешно. Я не могу удержаться от смеха. В этом вся Роуз.

Ее плечи расслабляются, когда она снова рассматривает DVD-диски.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Да, — быстро говорю я, не желая слишком много думать о гигантском прыжке. Я бы предпочла мчаться к финишу, чем медленно ползти прямо сейчас. Именно поэтому я нервно постукиваю ногой, ожидая, когда Коннор поспешит вернуться с мешком, который решит мою судьбу. Надеюсь, в будущем я растопчу желание покупать новые фильмы или кликать на грязные сайты в интернете. Думаю, я смогу это сделать. Я надеюсь. Это все, что у меня есть на данный момент.

— Итак... — говорю я, нервно перебирая пальцами. — ...ты думаешь, что у меня ОКР?

В этом есть смысл, отчасти. Я связываю свои сексуальные потребности с компульсиями. Потребность получить этот естественный кайф. Это как у обсессивно-компульсивных людей потребность следовать их систематическому распорядку. Я просто никогда не связывала эти два понятия.

— Некоторые психологи считают, что зависимости коррелируют с ОКР, но я не могу поставить тебе диагноз, — честно говорит Роуз. — Тебе действительно нужно посетить психотерапевта...

— Я знаю, — прерываю я ее. — Я знаю, просто... я еще не решила, к какому из них я хочу пойти.

Кто бы мог подумать, что в нашем районе так много психотерапевтов, специализирующихся на сексуальной зависимости? А я уже искала Клуб Анонимных Сексоголиков и ничего не нашла. Поскольку большинство групп состоит из мужчин, пытающихся побороть свою сексуальную тягу, они строго придерживаются политики «нет женщин». Это логично, но это также сделало почти невозможным найти КАС, который принимает женщин. Я пока оставила эту охоту и планирую заниматься терапией один на один.

Существуют также лечебные учреждения для лечения сексуальной зависимости. Реабилитация, как у Ло. Но Роуз быстро отбросила эти варианты. Она действительно не дала мне определенного ответа, и после того, как я стала ходить вокруг да около, она проболталась, что у меня социальная тревожность. Что мне не следует находиться в больших группах, пытаясь решить свою проблему.

Вчера я возразила: — У меня нет социальной тревожности.

И в тот же момент я нервно расхаживала по своей комнате.

Она наклонила голову с приподнятыми бровями.

— Когда ты в последний раз была в группе?

— Много раз, — сказала я ей. — Я хожу в клубы, Роуз. Люди повсюду.

— Но разве тебя заставляют с ними разговаривать? Ты разговариваешь с кем-нибудь, кроме Ло? Ну правда, Лили, подумай об этом. Ты хотя бы заводишь разговор со своими любовниками на одну ночь или просто смотришь на них и трахаешь?

Она была права. Возможно, у меня действительно есть социальная тревога. И, по словам Роуз, я должна концентрироваться на чем-то одном. Я также думаю, что она предпочла бы присматривать за мной, чем отправит куда-нибудь. Она бы сошла с ума, не зная, какой именно будет программа реабилитации и чем они будут заниматься. Так что сейчас терапия — лучшее решение.

— Я работаю над этим для тебя, — говорит мне Роуз. — Завтра у меня встреча с ещё двумя психотерапевтами.

Буквально, она назначала встречи только для того, чтобы расспросить терапевтов. Я люблю ее больше, чем она думает.

— Последний парень был полным идиотом. Я спросила его о когнитивно-поведенческой терапии, а он непонимающе уставился на меня. Я не вру.

Коннор подходит с мешком для мусора.

— Это не так, — добавляет он. — Я был там.

Мои щеки краснеют, но они этого почти не замечают. А может, им просто все равно. Да, наверное, так и есть.

Прежде чем я успеваю положить DVD-диски в пакет, Коннор поднимает с пола ведро и выбрасывает в мусор. Тот факт, что он находится в тесном контакте с моим порно, завязывает мой желудок узлом и накаляет всю грудь.

Коннор говорит Роуз: — Тот последний мужчина был полным кретином.

Она не решается согласиться с ним, хотя я вижу, что она согласна.

— Что он сделал?

Коннор завязывает пакет и ставит его у стены. Он бросает украдкой взгляд в сторону Роуз, сплошные секреты, что-то такое, что было у меня с Ло. Мое сердце замирает, но я быстро отгоняю эти мысли.

— Ну, мы пришли в кабинет психотерапевта, Роуз представилась и рассказала ему о своих сексуальных проблемах...

— Подождите... — я подняла руки, выпучив глаза. Я смотрю на них обоих, а они стоят так, как будто ничего необычного не происходит. Как будто эта история чертовски нормальна! Я моргаю на Роуз. — Ты ведь не притворялась мной?

Она качает головой.

— Конечно, нет, Лили.

Я выдохнула. Хорошо. Это было бы неловко.

— Я сказала ему, что у меня зависимость от секса, но я дала ему свою личную информацию. Ты в безопасности.

Боже мой.

— Зачем тебе это нужно?

Она пожимает плечами.

— Это был единственный способ, чтобы этот человек меня принял. Сначала я должна была стать пациенткой.

Я съеживаюсь, отказываясь смотреть на Коннора. Мне стыдно за нее больше, чем следовало бы. Я понимаю, что скоро я буду чувствовать то же самое. Возможно, даже в десятикратном размере.

— И что случилось?

Роуз внимательно изучает мою реакцию и тут же закрывает небольшой промежуток между нашими телами. Она кладет руку мне на плечо.

— Тебе не нужно это слышать. Не каждый психотерапевт похож на него, и я обещаю тебе, Лили, что никогда не отправила бы тебя к тому, кого не считала бы абсолютно идеальным.

Верно, но проблеск страха все равно поражает меня холодом.

— Тем не менее, я хочу знать.

Коннор прикладывает пару пальцев к губам, изучая меня так же, как моя сестра, задаваясь вопросом, смогу ли я справиться с правдой.

— Пожалуйста, — добавляю я.

Моя надутая губа, должно быть, покорила их — или, по крайней мере, Роуз, потому что она сдалась первой.

— Он спросил меня, какие у меня сексуальные предпочтения, и я сказала ему, что тяготею к порно и сексу на одну ночь, но ничего слишком извращенного.

В те выходные, когда Ло уехал в реабилитационный центр, я действительно поделилась с Роуз большинством своих секретов. Я объяснила ей свои привычки прогуливать семейные мероприятия (и даже рассказала, какие именно) ради быстрого секса в уборной или перепихона в клубе. Ничего сокрушительного. Зайти. Словить кайф. Свалить. Так мне нравилось со всеми, кроме Лорена Хэйла.

— И что случилось? — я почти собираюсь грызть ногти, но вместо этого решаю скрестить руки, пряча ладони под ними.

— Он просмотрел список вещей, спрашивая меня, возбуждают ли они меня, — беззастенчиво отвечает Роуз.

Коннор выглядит таким же невозмутимым. Боже, они излучают уверенность. Он говорит: — Мастурбация, дилдо, вибраторы, анал, раком...

— Она понимает, — огрызается Роуз.

Он ухмыляется в ответ, и, клянусь, у них происходит еще один «момент» — Роуз выглядит так, будто хочет оторвать ему голову, а Коннор выглядит так, будто хочет поцеловать ее за это. Так странно.

Я потираю свою горячую шею.

— Ребята, вы когда-нибудь смущались?

Если это суперспособность умного человека, то я точно хочу ее.

Коннор задумчиво смотрит в потолок.

— Ну, был один раз... вообще-то, нет... — он качает головой. — Нет, это был не я, — его темно-синие глаза встречаются с моими. — Я свободен от смущения.

— Я тоже, — говорит Роуз.

Я прищуриваюсь на нее.

— Правда?

Должно быть, было время... о да.

— Как насчет того, когда ты была в шестом классе на школьной экскурсии в Вашингтон?

Меня с ней не было, но ее одноклассники пересказали эту историю с такой театральностью, что только робот мог бы остаться без чувств. Мама сказала, что всю дорогу домой она плакала злыми, смущенными слезами.

Глаза Роуз расширились в тревоге.

— Ты хочешь знать, что сказал психотерапевт, или нет?

— Ты покраснела? — со смехом спрашивает Коннор у Роуз.

Коннор: 2. Роуз: 0. Она меня убьет.

— Давайте вернемся к обсуждаемому вопросу, — говорю я, пытаясь прикрыть ее, но вред уже нанесен.