Глава двадцать девятая

Стьюи был прав.

«Шмель» действительно взмыл ввысь, поднявшись над деревьями к лазурно-голубому горизонту.

— Он сделал так уже несколько раз, — я прищурилась, прикрыв глаза рукой от яркого света.

— Да. Несколько месяцев назад мы подарили его Стьюи на День рожденья. При каждом удобном случае он тренируется.

Стьюи выполнил идеальное пикирование и горку, и Ларри захлопал в ладоши.

— Он одержим своими целями. Не успокоится, пока не доведет начатое до совершенства.

Пенн стоял по другую сторону от Ларри, отгородившись им, как стеной, и пользуясь воздушной акробатикой «Шмеля» как предлогом, чтобы на меня не смотреть.

Самолет подхватил порыв ветра и прервал его полет. Увидев это, Стьюи побежал его ловить, но не посмотрел под ноги и споткнулся о лежащую посреди поляны ветку.

— О, нет! — выпалила я и прижала ко рту ладонь, увидев, как Стьюи падает на траву.

Пенн бросился к нему.

С нечеловеческой скоростью он подхватил Стьюи в середине падения и, закружив его, поставил на ноги.

Стьюи рассмеялся, дал ему пять и снова, как ни в чем не бывало, начал запускать самолет.

И все же кое-что произошло.

Во всяком случае, для меня.

В ту микросекунду, когда Пенн поймал Стьюи, вся его броня рухнула. Он стал моложе, старше, добрее, жестче, невиннее и виновнее одновременно. Я увидела намек на то, во что не смела поверить. Мое сердце дрогнуло и забилось с надеждой.

Каждый удар был вопросом.

Что, если?

Что, если?

Что, если?

Что, если Пенн и есть тот самый незнакомец?

Что, если Ларри каким-то образом его нашел, спас из тюрьмы и сделал то, что не смогла сделать я?

Что, если он вернулся за мной?

Но если это правда, то почему он был таким злым? Таким закрытым и неприступным? Той ночью мы что-то почувствовали. Что-то реальное, хотя и мимолетное. Зачем меня наказывать?

Ты сама себя слышишь?

Ты выдумываешь такое, что никак не может быть правдой.

Ты хуже Диснея со своими идеалами бессмертной любви.

Элль, проснись, это реальность!

Ларри прервал мое внутреннее самобичевание.

— Пенн сказал, что у Вас есть вопросы, на которые он еще не ответил.

Я вздрогнула.

— Он в этом признался?

— Конечно. Мы с ним практически обо всем говорим открыто.

— Это очень благородно, — я сцепила пальцы. — Пенн сказал мне, что Вы приехали в Нью-Йорк на лечение. Судя по Вашему цветущему виду, кажется, оно Вам помогло.

Ларри провел рукой по заросшей щетиной челюсти.

— Мне ненавистно то, что я взвалил на него столь непосильный груз.

Он горько улыбнулся.

— Нет ничего тяжелее, чем видеть, как болеет или страдает дорогой тебе человек, — Ларри отмахнулся от внезапно нахлынувшей грусти. — Но Вы правы. Лечение помогло. Слава богу. Я еще не готов уйти. У меня слишком много неоконченных дел.

— Дел?

— Ну да, дел, людей, — он загадочно улыбнулся. — Моей работе, а теперь и работе Пенна, нет конца.

Мой мозг выдохся. У меня не было ответа. Я не знала, что он имеет в виду и как попросить объяснений.

— Пенн упоминал, что возил Вас в недавно купленный дом. Ну и что Вы думаете? — Ларри перешел на новую, но столь же неудобную для меня тему.

— Что я думаю?

— Об этом огромном здании. Очень впечатляюще, да?

— Для чего оно?

Ларри подмигнул.

— Он Вам скажет. Я не могу выдать чужую тайну, — мужчина многозначительно посмотрел на меня. — Я вижу, как Вы упорствуете. Если мой совет что-то значит — хотя я понимаю, что прошу слишком многого, учитывая, что мы с Вами едва знакомы, — но, если он Вам не безразличен, дайте ему шанс. Всё не так как Вы думаете. И чтобы это принять, Вам придется подходить ко всему непредвзято. Мы все немного морально запятнаны, делаем все возможное, чтобы вписаться в этот несовершенный мир, который, однако требует от нас совершенства.

— Что... что Вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что воры могут стать святыми. Святые могут стать ворами. Большинство из нас заслуживают второго шанса.

В этот момент Пенн поднял голову, и взгляд его темных глаз устремился на меня. Пенн опустил руки и слегка улыбнулся, его фигура была прямой, но не такой напряженной, как раньше. Не раздумывая, он положил ладонь на плечо Стьюи, когда тот врезался в него, не глядя мчась за «Шмелем».

Этой простой ласки — такой ожидаемой и желанной — оказалось достаточно, чтобы пробить мою и без того уже надтреснутую броню.

Волосы Пенна больше не блестели на солнце, а были прикрыты черной бейсболкой. Либо ее дал ему Стьюи, либо она была спрятана у него в кармане. В любом случае, козырек заслонил его глаза, и я увидела другой, менее приятный вариант развития событий.

Пенн легко мог оказаться никем. Или кем-то. Он мог быть болью, или счастьем, или разбитым сердцем.

В этом-то и заключалась проблема.

Как я могла полюбить лжеца?

Слепо?

Доверчиво?

Вообще никак?

Мне нужно было время.

Нужно было побыть одной.

Подумать.

— Было приятно с Вами познакомиться, Ларри, — я оторвала взгляд от Пенна и улыбнулась пожилому джентльмену. — Мне пора.

Я поспешно ушла, чтобы Пенн снова не заставил меня передумать.