— Тебе бы это понравилось, не так ли? — ответил он мрачным шепотом, его глаза грели. — Я слышал, как ты кричишь и стонешь, когда Стил шлепает тебя по заднице во время секса. Поврежденные маленькие девочки вроде тебя всегда любят грубость.

Ярость и негодование всколыхнулись в моей груди, и я оттолкнула его от себя, сумев разжать его хватку на моей руке только потому, что он не ожидал от меня этого.

— Ты говоришь как эксперт в этом вопросе, — возразила я, мое отвращение сквозило в каждом слове. — Только не говори мне, что я не единственная девушка, которую ты уже покупал. Прямо как твой прадедушка, да?

Его лицо исказилось от ярости, но я не боялась его. Только по-настоящему слабый мужчина сражается с женщинами с помощью грубой силы. При всех недостатках Арчера, он не был слабым. Даже близко не был.

— Ты ни черта не понимаешь, о чем говоришь, Мэдисон Кейт, — сказал он мне резким жестом руки, словно вычеркивая эти мерзкие обвинения из протокола. — Вернись в эту чертову машину.

Я положила руки на бедра, стиснув челюсть, чтобы не стучать зубами.

— Нет.

Глаза Арчера сузились до щелей, как будто он не ожидал, что я буду с ним спорить.

— Садись в машину, или я заставлю тебя сесть в машину, — он угрожающе шагнул ко мне, и я рефлекторно отступила назад.

— Тронешь меня еще раз, и я врежу тебе прямо по яйцам, Арчер. Сколько ударов могут выдержать яички парня, прежде чем их признают дефектными? — я понятия не имела, реально это или нет, но Даллас однажды сказал мне, что если достаточно ударить по яйцам, то это повредит выработке спермы или еще какой-нибудь хрени. Я не знала, какая наука стоит за моими оскорблениями, я просто разбрасывала их и надеялась, что хоть одно зацепится.

Арчер только посмеялся над моей угрозой, и у меня возникло четкое впечатление, что у меня могут быть серьезные проблемы.

Его рука метнулась быстрее, чем я успела отследить, обхватила мою талию и сильно прижала меня к своему телу. В считанные секунды он прижал меня так, что я не только не могла освободиться, но и не могла выполнить свою угрозу снова прижать его причиндалы к моим коленям.

— Отпусти меня, — потребовала я, разочарование окрасило мой голос в тоненький крик. — Арчер, отпусти меня, мать твою!

Он опустил лицо, пока наши губы не оказались всего в дюйме друг от друга. Вода стекала по его лицу и капала на мое, словно мы были фонтаном эпохи Возрождения. Трагические влюбленные, обреченные убить друг друга, прежде чем признаться в своих истинных чувствах.

Мы были жалкими.

— Никогда, — ответил он с мрачным обещанием. — Я никогда не отпущу тебя, Кейт. Неважно, что ты делаешь, как сильно толкаешься, пинаешься, кричишь и борешься, я никогда, никогда не отпущу тебя.

Его рот прижался к моему в жесткой давке, но мне было не до этого. Не сейчас. Не после тех режущих колкостей, которые он так непринужденно бросал в мою сторону.

Мгновение спустя он отстранился с рычанием разочарования.

— Поцелуй меня в ответ, упрямая сучка.

Каким-то образом его хватка на моей руке ослабла, и я выдернула ее, чтобы ударить ладонью по его лицу. Как бы ни были мокры его лицо и моя рука, удар пришелся сильнее, чем я предполагала, заставив мою ладонь покалывать и вызвать розовый румянец на его плоти.

— Назови меня сукой еще раз, Д'Ат. Я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты положил на меня глаз, — я подразумевала каждое слово, и он знал это.

Его губы искривились в усмешке.

— Может быть, я уже жалею.

Я горько рассмеялась в ответ, закатив глаза.

— Хватит нести чушь про вечеринку жалости, Солнышко. Ты ломаешь все, к чему прикасаешься, а потом наказываешь всех вокруг за собственную ненависть к себе и одиночество. Никто не виноват, кроме тебя самого, так как насчет того, чтобы начать принимать на себя хоть немного ответственности за свои поганые действия? — мои слова были подкреплены толчком в грудь, что дало мне достаточно пространства для маневра, чтобы вырваться из его хватки.

Или я так думала. Он отпустил меня настолько, что я подумала, что вырвалась, а затем снова притянул меня к себе, крепче, чем когда-либо, как паук, обвивающий свою добычу.

— Что, по-твоему, я делаю? — потребовал он с разочарованным рычанием. — Я пытаюсь все исправить. Я пытаюсь открыться и показать свою руку. Но ты… ты не делаешь это легко.

Теперь я стояла спиной к его груди, и его пальцы обхватили мои запястья, фиксируя мои руки на груди, как в смирительной рубашке. Мы оба промокли от дождя до нитки, но никто из нас не обращал на это внимания. Это была идеальная обстановка для взрыва боли.

— Это проще, чем ты думаешь, пещерный сукин сын, — огрызнулась я, тяжело дыша, пока боролась в его хватке. — Признай, что ты солгал. Извинись. От чистого сердца.

Он резко отпустил меня, чуть не дав мне упасть лицом в грязь.

— Все так просто, да? — насмехался он, горький, как лимон.

Я повернулась к нему лицом, широко раскинув руки.

— Это так просто.

Мои волосы были приклеены к лицу, рукам и спине, как гидрокостюм, а макияж, наверное, наполовину смылся с лица, но я чувствовала себя странно свободно, стоя там и выкрикивая оскорбления в адрес мужа.

Он смотрел на меня так, словно всерьез проклинал тот день, когда наши линии жизни соприкоснулись. Затем он вздохнул, его плечи опустились, сбрасывая часть энергии большого члена.

— Ты права, — наконец сказал он, подняв лицо, чтобы снова посмотреть мне в глаза. — Ты права. Я солгал. Я действительно сказал это прошлой ночью, и я имел в виду это. Я… — он запнулся, как будто только что выполнил свою норму слов на месяц.

Я сложила руки, дрожа от пронизывающего до костей холода промокшей одежды.

— Ты… что? Я не чертов экстрасенс, Арчер. Если ты хочешь что-то сказать, это нужно произнести вслух.

Его голубые глаза пылали решимостью.

— Я отталкиваю людей, потому что быть рядом со мной означает нарисовать мишень на спине. Я никогда не хочу, чтобы моих близких использовали как разменную монету, чтобы их похищали и выкупали или избивали и насиловали в наказание за дерьмо бандитского мира. Я хочу для тебя большего, Кейт. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная гребаная жизнь вдали от всего этого, — он сделал паузу, тяжело дыша. Я слышала свой собственный пульс в ушах, и внезапно дождь и холод могли оказаться за миллион миль отсюда.

Арчер не отводил глаз от моих глаз ни на секунду, но что-то изменилось в его выражении. Оно стало более жестким, более решительным.

— Но я быстро начинаю понимать, что если кто и может постоять за себя в моем мире, так это ты, — его губы сжались, и он нахмурил брови. — И это радует. Потому что, как бы я ни старался оттолкнуть тебя, я продолжаю притягивать тебя снова. Ты – зависимость, которую я никогда не хочу бросить, Кейт. Я устал отрицать свое собственное сердце. А ты?

Моя грудь сжалась до физической боли, и мне нужно было заставить себя дышать. Он смотрел на меня, ожидая моего ответа, а я не могла сформировать слова, которые он так отчаянно хотел услышать. Вместо этого я просто кивнула. Это было лучшее, что он получил от меня, так что этого будет достаточно.

Арчер издал протяжный вздох, провел рукой по волосам и послал в воздух брызги воды.

— Кейт, мне не жаль, — он произнес эти слова с полной искренностью, полностью остановив мое сердце. — Я не сожалею о том, что женился на тебе за твоей спиной. Если бы завтра мне предоставили такую же возможность, я бы сделал это снова, даже зная, как больно тебе было узнать об этом.

Мое сердце раскололось на две части.

— Ты кусок дерьма, Арчер Д'Ат.

Оскорбление вышло слабым и разбитым, полным боли и отчаяния, а этот урод только улыбнулся.

— Я не сожалею о том, что спас тебя, Кейт. Но я сожалею обо всем, что было после этого. Я относился к тебе плохо, хуже, чем плохо, потому что ты воплощала мои худшие страхи для моей отравленной души. Каждый день, когда я смотрел на тебя, я видел Ану. Я видел свои непростительные грехи, и мне не было жаль. За это я искренне сожалею, — его глаза потеряли все следы высокомерной гордости, и все, что я могла найти в его ищущем взгляде, это отчаянную мольбу о прощении.

Это было то, что я не могла ему дать. Не сейчас. Не безоговорочно.

Я сделала шаг назад, уклоняясь от его взгляда.

— Спасибо за честность, — ответила я. Это было все, что я могла предложить. — Твои извинения приняты, но я даже отдалённо не готова простить нашу вражду.

С моей опущенной линии зрения, я увидела, как его кулаки сжались по бокам.

— Что ж, справедливо, — сказал он голосом, в котором звучали разочарование и обида. — Просто садись в машину. Я отвезу тебя домой.

Меня охватила паника. Я еще не была готова простить и забыть, но это не означало, что это не вариант в будущем. Но я видела, что он воспринял мои слова как пустой отказ, и мне нужно было это исправить, пока эта хрупкая связь не была разрушена навсегда.

— А если я откажусь? — дразнила я его, упрямо подняв подбородок. — И что ты с этим сделаешь? — дождь хлестал по лицу, затуманивая зрение, но я все равно уловила, как на губах Арчера мелькнула злая улыбка.

Он закрыл между нами расстояние, его грозный рост и фигура возвышались надо мной.

— Если ты откажешься, я буду вынужден нагнуть тебя над капотом моей машины и шлепать по этой роскошной попке, пока она не засияет. Выбирай, принцесса.

Надежда снова расцвела в моей груди, смешиваясь со здоровой дозой победы. В конце концов, не все было потеряно.

— До счета Три ты должна вернуться в машину, — прорычал Арчер, и мои губы изогнулись в лукавой ухмылке.

— Один…

Я сложила руки под взмокшей грудью.

— Два…

Я захлопала на него ресницами.

— Три.

Я смирилась со своей участью.