Вдруг сквозь вереницу светящихся пузырей я начала различать женские лица, прекрасные лица со струящимися волосами и чешуйками, которые переливались коралловым, перламутровым и небесно-голубыми цветами.
Неожиданно я резко всплыла на поверхность и начала хватать ртом воздух. Лодка с надписью "Норфинн" находилась в нескольких метрах от меня. Я не увидела Расмуса, но и Пожирательницы не было видно. Однако я заметила белое свечение на носу лодки.
Руки всё ещё поддерживали меня, как вдруг над поверхностью воды одна за другой появились пять голов, которые улыбались мне. Пять невероятно прекрасных женщин с волосами бирюзового, снежного, сиреневого, золотого и огненного оттенков.
Это были русалки. Русалки, мать его.
Я даже не знала, были ли у меня ещё силы удивляться. Если здесь были лебеди-убийцы и женщины-змеи похожие на миногу, почему здесь не могло быть русалок? Но они хотя бы спасли мою жизнь, несмотря на все те мифы и легенды, в которых они слыли убийцами людей.
Они ничего не сказали, и их меланхоличное пение прекратилось, но они помогли мне доплыть до борта лодки, где я закричала.
— Расмус! Помоги-ка!
Голова Расмуса появилась над бортом, и его лицо растянулось в широкой улыбке.
— Ты жива!
— Благодаря русалкам, — сказала я ему. — Русалкам!
— Я надеялся, что они покажутся, — сказал он, после чего вытянул руки, перекинулся через борт и, подхватив меня под локти, начал тащить меня в лодку. Русалки слегка помогли мне: руки начали подталкивать меня под попу и приподнимать, пока я не перемахнула через борт и не распласталась на спине на палубе.
Я сделала глубокий вдох, после чего повернула голову и увидела женщину, стоявшую на носу лодки, от которой исходил яркий свет. Её кожа была бледной, без признаков старения, в то время как глаза были ярко-голубого цвета, и в них отражалась мудрость веков. На ней был высокий головной убор, как у епископа, сделанный из жемчужин, чешуи и рыбных костей, который ниспадал на её тело, словно платье, с гигантскими раковинами на плечах.
А это ещё кто такая?
— Ханна, — сказал мне Расмус, с почтением указав на женщину. — Это Велламо, Богиня моря.
Женщина обратила своё внимание на меня. От неё исходило невероятное ощущение изящества и силы. Её движения были очень размеренными, и в то же время она так пристально смотрела на меня, что я перепугалась до чертиков. Неужели, у меня ещё остались силы бояться?
— Ханна, — вымолвила Велламо низким голосом. — Расмус призвал меня и моих русалок, чтобы защитить вас. Ты обещаешь выполнить свою часть сделки?
Я сглотнула и приподнялась на локтях.
— Зависит от того, в чём она заключается. Я же не должна буду отдать вам своего первого ребенка или что-то такое?
Она не улыбнулась.
— Расмус пообещал мне золотое платье, сотканное из лунного куутарского шелка, — она умолкла и теперь перевела взгляд на него.
И я была готова поклясться, что её глаза сверкнули ледяным гневом.
— Хотя в последний раз, когда я оказала Расмусу услугу, он не принёс мне ни платья, ни чего-либо другого взамен.
Расмус с беспокойством отвёл глаза. Она же снова обратила на меня свой проницательный взгляд.
— Надеюсь, что с твоей помощью он наконец-то выполнит своё обещание. В любом случае, ты мне теперь тоже должна.
— Не раньше, чем вы проводите нас до материка, — быстро сказал Расмус, словно он на полном серьёзе мог указывать Богине. — Чтобы мы смогли добраться до Сумеречной реки и продолжить свой путь.
— Я сделаю то, что обещала, — ответила Велламо монотонным низким голосом. — Но если вы не выполните свою часть сделки, в следующий раз Пожирательница проглотит вас целиком, и я скормлю ваши кости своим русалкам. Ясно?
— Ясно, — сказали мы с Расмусом в унисон.
— Ну, хорошо, — сказала Велламо. — На обратном пути, после того как ты найдёшь своего отца, оставь платье на берегу у входа в Мёрзлый тлен.
— Подождите, вы знаете о моём отце? — спросила я, с трудом поднявшись на ноги.
Вся эта мокрая одежда весила целую тонну.
Велламо слегка кивнула.
— Расмус рассказал мне о ваших поисках.
— И вы не будете пытаться нас остановить?
Лёгкая полуулыбка заиграла в уголке её полных белых губ, но потом исчезла.
— У меня нет причины останавливать вас. Я Богиня моря. Дела смертных меня не касаются, по крайней мере, не в этом мире. Проблемы моего брата редко становятся моими.
— Брата? — спросила я.
— Шурина, — сказала она, приподняв подбородок. — Мой муж, Ахто — Бог океанов и брат Туони.
— Туони?
— Мора, — прошипела она.
Затем она развернулась и, сверкнув жемчужинами, исчезла за бортом лодки, нырнув в воду с едва слышным всплеском.
Значит, у Мора было ещё одно имя? Это делало его чуть более интересным.
Но только чуть-чуть.
Я посмотрела на Расмуса, приподняв брови.
— Так вот чем ты занимался, пока я сражалась с морскими змеями и чуть не утонула?
— Я призывал, — сказал он, засунув медальон обратно в пальто. — Тот факт, что ты умеешь махать мечом, не делает меня бесполезным.
Последнее слово прозвучало резко, как будто это было его больное место.
— Я и не говорила, что ты бесполезен, — сказала я ему.
— Неважно, — сказал он, направившись к носу лодки, где ранее стояла Велламо. — Русалки окружили наше судно. Они будут защищать нас, пока опять не начнётся река.
Я подошла к нему и встала рядом. Ночь уже полностью спустилась, и хотя над чёрной водой кое-где висел туман, на бархатном небе начали проглядывать звёзды. А под ними перемещалась вода и переливающиеся пузыри в форме русалок, наших сопровождающих, плывущих под водой и подражающим звёздам на небе.
Я не знала, что это было такое: полное изнеможение, тот факт, что я чуть не умерла несколько раз за день, или разница во времени между нашими мирами, но я почувствовала, как у меня на глаза начали наворачиваться слёзы. Всё было таким устрашающим и таким прекрасным, и я хотела быть рядом со своим отцом, чтобы разделить всё это с ним. Больше, чем когда-либо, я хотела, чтобы он был сейчас здесь.
— Она, кажется, не удивилась тому, что мы едем за моим отцом, — сказала я, всхлипнув. — Но хотя бы она не сказала нам, что он мёртв.
— Он не мёртв, — тихо сказал Расмус. — Ты это знаешь.
Я тяжело сглотнула и стерла ладонью слезу.
— Я уже не знаю, чему верить. Я даже не знаю, где я. Не знаю, кто я.
— Ты Ханна Хейккинен, — сказал мне Расмус. Он протянул руку и завёл прядь мокрых волос мне за ухо. — И ты потрясающая.
Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули, так как я считала себя какой угодно, но никак не потрясающей.
— Я не потрясающая. Я никто. Я просто пытаюсь вернуть своего отца.
— Видишь, как сильно ты его любишь? Разве это не потрясающе?
Я сделала глубокий вдох, и мы оба погрузились в молчание. Я начала обдумывать его слова, а лодка тем временем плыла все дальше в темноту ночи.