Глава 5

Майкл

Незнакомка скользящей походкой шла ко мне на каблуках высотой не менее шести дюймов. Украшенные камнями ремешки вокруг ее лодыжек контрастируют с простотой остального наряда. Она останавливается передо мной, ее голова достигает лишь до середины моей груди.

— Капо, — она покорно отпускает голову, — мне сказали, что вам понадобятся мои услуги.

— Что, правда?

— Да. — Она поднимает подбородок и смотрит на меня из-под густых ресниц. Ее зеленые глаза сверкают, глядя на меня.

Я мгновенно возвращаюсь в свой сон. К колдунье с зелеными глазами, темными волосами и кожей, как атлас, которая заманила меня в свою ловушку. Я прикоснулся пальцами к ее щеке, и мягкость ее кожи притягивает меня. Она склоняется к моему прикосновению, и ее запах — что-то незнакомое, что-то сладкое и приятное — окутывает меня. Внутри все сжимается, по коже бегут мурашки. Это не она. Конечно, это не она. Чего я ожидал? Что из-за того, что я подумал о ней, она волшебным образом появится передо мной. Она, бесспорно, похожа на ту женщину из моих снов.

— Кто тебя послал? — Я угрожающе скалюсь. — Кто тот смельчак, что думает, что знает мои вкусы?

Она дергает подбородком в сторону, и я поворачиваюсь и вижу, что Лука смотрит на меня. Он продолжает трахать женщину, чей рот открыт, так как она, без сомнения, стонет каждый раз, когда в нее входят сзади. Он ухмыляется, и я показываю ему средний палец. Как, черт возьми, этот figlio di puttana (Сукин сын. — Прим. пер.)догадался, о какой женщине я мечтал? Совпадение, или мой дорогой брат более проницателен, чем я думал? Он смеется, затем возвращается к наслаждению женщиной перед ним.

Я смотрю на девушку, которая стоит со склоненной головой.

— Раздевайся, — приказываю я.

Я смотрю, как она ловит подол своего платья и медленно снимает его. Бросает его на пол и стоит передо мной голая, в украшенных бисером шестидюймовых стриптизерских туфлях. Чего я ожидал? Ясно, что это не та женщина из моих снов. Как я вообще мог подумать, что она хотя бы на секунду приблизится к чистоте?

К той невинности и страстному, необузданному желанию в ее взгляде. К капелькам пота на ее лбу, к ее запаху лунных цветов, приправленный горячим сексом, и этот мощный сложный вкус ее возбуждения, который остался на моем языке... К ней одной, охватывающей все мои чувства, в то время как моя совесть требует, чтобы я убрался подальше от этой женщины, которая не является ею. Porca puttana.(Твою мать. — Прим. пер.)

Что, черт возьми, со мной не так?

Передо мной стоит обнаженная женщина, а у меня даже нет желания прикоснуться к ней? Это нужно прекратить, здесь и сейчас.

Схватив ее за плечи, я подталкиваю ее к стеклянной стене.

— Повернись, положи руки на стену, — рычу я.

Я должен трахнуть ее, но это не значит, что мне нужно смотреть на ее лицо.

Она повинуется.

— Раздвинь ноги, — приказываю я, и она мгновенно подчиняется. Скучно. Я подавляю зевок, когда запускаю руку в штаны, достаю член и начинаю поглаживать себя. Давай, давай, ты можешь это сделать.

Провожу рукой вверх и вниз по своей длине, и снова... пока, наконец, не начинаю твердеть. Спасибо, черт возьми. Я выдохнул. На секунду засомневался, что смогу возбудиться.

— Отклони бедра назад, — приказываю я, и она выпячивает попу. Я наклоняюсь к ней, и ее запах окутывает меня. Слишком сладкий... Слишком... приторный. Слишком сильно отличается от лунных цветов, которые хочу вздохнуть. Все внутри меня протестует, а вокруг груди затягивается кольцо. Я хочу вставить возбужденный член в ее канал и взять... но холодный пот покрывает мои ладони. Porca miseria!(Черт возьми! — Прим. пер.)

Это сводит меня с ума.

Я отступаю и поправляю одежду. Она оглядывается через плечо, ее взгляд расширяется, когда видит, что я одет.

— Уходи, — рявкаю, проводя пальцами по волосам. — Убирайся отсюда.

Она быстро моргает, затем хватает с пола свое платье, которое держит перед собой, и идет к выходу.

Антонио смотрит на меня, нахмурив лоб. Я отворачиваюсь и иду к бару в дальнем конце. Наливаю себе стакан двадцатичетырехлетнего «Макаллан». Разумеется, только лучшее для капо. Иногда мой гребаный титул становится чем-то вроде шутки.

Какого черта я вернулся из Лос-Анджелеса? Почему занял место в «Коза Ностра»? Тем более что ее сила ослабевает. Нам противостоит конкурирующая группировка «Фирма Кейна», влияние которой растет с каждым днем.

Именно поэтому мой отец позвал меня обратно, чтобы я присоединился к ним и помог бороться с их растущим влиянием. И я... я вернулся из Лос-Анджелеса — прикоснулся к шраму на горле — несмотря на то, что он сделал со мной... А может, именно из-за того, что он сделал со мной, вернулся... Чтобы доказать свою точку зрения. Чтобы показать ему, что я сильнее его.

Что могу сделать то, что не смог он — объединить пять семей и повести их против наших врагов. Укрепить свое положение и свергнуть его, и стать новым доном.

И я добился прогресса после возвращения. Я близок к заключению сделки с остальными пятью семьями. Мои братья завершили образование и присоединились к делу семьи. Это значительно укрепило мое положение. Мне нужен лишь последний, мощный толчок... Последний удар, который покажет остальным членам «Коза Ностры», что я готов. Мне нужна... последняя мощнейшая атака...

И мне нужна она. Это если предположить, что она вообще существует... Но это не так. Она плод моего перегруженного воображения. Возможно, стресс, связанный с попытками превзойти отца, доводит меня. Мне точно нужен выход, и если это не секс, то... какая-то другая физическая нагрузка.

Я убираю нож в ножны на боку и направляюсь к двери.

Антонио выпрямляется.

— Босс, — бормочет он, — ты уже уходишь?

— Я хочу немного потренироваться.

— Тренироваться? — Он хмурится. — Ты хочешь подраться?

— Семантика, — говорю я. — Это все-таки тренировка, чтобы остаться в живых.

— Это опасно, босс. — Он потирает подбородок. — Может, мне стоит пойти с тобой?

— Я могу о себе позаботиться. — Я тыкаю большим пальцем через плечо. — Этим засранцам нужна будет твоя помощь, чтобы добраться до дома в целости и сохранности.

Он колеблется.

— Тебе небезопасно выходить одному.

Я выпрямляюсь во весь рост:

— Ты хочешь сказать, что я не могу себя защитить?

— Нет, босс, — он поднимает руки, — всего лишь говорю, что в случае, если тебе понадобится подкрепление...

— Не понадобится. — Я хлопаю его по плечу. — Оставайся с ними, увидимся дома.

Открываю дверь и выхожу. Иду по коридору широкими шагами, мимо переполненного танцпола и выхожу через заднюю дверь на аллею, сворачиваю на главную дорогу, пустынную в это время суток. Я направляюсь в спортзал, где обычно тренируюсь, и отрабатываю приемы смешанных единоборств, используя нож со своим спарринг-партнером. Прохладный воздух помогает избавиться от ненужных мыслей, и я вдыхаю его полной грудью. Я не сбавляю темп, пока иду несколько кварталов до спортзала.

Сворачиваю на дорогу, и волосы на затылке встают дыбом. Позади меня слышатся шаги, останавливаюсь, оглядываюсь, но никого не вижу. Медленно идя, стараюсь уловить хоть какой-то шум. Где-то ухает сова, а через несколько улиц от меня проезжает мотоцикл. Взвывает сигнализация полицейской машины, а затем наступает тишина. Я напрягаюсь, готовый к бою, когда приближаюсь к перекрестку.

Я не колеблюсь, когда первый мужчина выходит на перекресток. Похоже, он не вооружен, но не собираюсь рисковать. Выхватываю нож из ножен и пронзаю его живот. Проворачиваю нож, и нападающий вскрикивает. Выдергиваю его, он наклоняется, и из раны хлещет кровь. Я бью локтем по его шее, и он падает.

Второй мужчина бросается на меня... Тоже без оружия. Что? Я уворачиваюсь, выставляю ногу. Он спотыкается, падает на землю. Бью его в бок, но он перекатывается, вскакивает на ноги. Взмахиваю ножом, он уклоняется, хватает меня за руку и выкручивает. Ублюдок! Боль пронзает мою руку, хватка ослабевает, нож выскальзывает из пальцев и падает на землю. Он разворачивается, несомненно, намереваясь перекинуть меня через плечо. Я хватаю его за шею свободной рукой и сжимаю. На несколько секунд мы застываем в таком положении, затем коленом впечатываю ему в бок. Мужчина вскрикивает, его хватка ослабевает. Я вырываюсь и бью его ногой. Он падает на землю и лежит, оглушенный.

Третий парень бросается на меня. Он бьет меня кулаком в лицо. Figlio di puttana! (Сукин сын! — Прим. пер.) Боль пронзает голову, и зрение меркнет. Я пошатываюсь назад, и он бьет кулаком мне в живот. Я сдавленно вскрикиваю, затем уворачиваюсь и бью его головой. Пока он пытается отдышаться, хватаю его за талию и перебрасываю через голову.

Схватив нож с земли, я выпрямляюсь, грудь вздымается, голова болит.

В этот момент кто-то обхватывает меня за шею и дергает назад. Che cazzo! (Черт побери! — Прим. пер.) Я пытаюсь вырваться, но он держит меня в удушающем захвате. Ублюдок! Его хватка затягивается на моей шее, и черные пятна застилают зрение. Нож выскальзывает из моей руки. Черт! Меня охватывает такая злость, что пульс зашкаливает. Адреналин захлестывает во мне. Я хватаю его за руку, пытаюсь вывернуть ее, но она как стальной обруч. Сгибаю руку, тяну вверх, затем бью локтем ему в грудину. Дыхание вырывается из него, и его хватка ослабевает. Мгновенно я хватаю его руку сзади, заношу ее над головой, затем перебрасываю его через плечо.

Еще до того, как он упал на землю, я успел поднять нож. Я мчусь к мужчине, и не успевает он сесть, как пинаю ему в живот. Из него вырывается стон. Хватаю его за волосы, поднимаю голову и перерезаю ему горло. Кровь хлещет фонтаном. Парень открывает рот и смотрит на меня, свет жизни гаснет в его глазах. Желчь подкатывает к горлу, я быстро встаю и отворачиваюсь, глотая глотки свежего воздуха.