Глава 4

Майкл

В ночном клубе вибрируют ритмы музыки. Я смотрю через стеклянное окно от пола до потолка на массу извивающихся тел на танцполе. Мужчины и женщины, мужчины и мужчины, женщины и женщины скользят телами друг о друга, извиваясь, поворачиваясь, меняя движения с темпом музыки. Обычный вечер среды в «Веном», одном из многих ночных клубов, которыми владеет мой клан по всей Италии.

Раздается стон. Повернувшись в сторону стона, я вижу, как Массимо откидывается на спинку дивана. Его рука закинута на спинку дивана, ноги широко раздвинуты. Женщина склонилась к его промежности. Он обхватил ее затылок, двигая ее голову вверх и вниз, вверх и вниз, используя ее рот для своего удовольствия.

Напротив него в кожаном кресле сидит Кристиан, женщина лежит на его коленях. Он гладит ее попку, затем шлепает по ней, и любовница стонет. Сжимает ее ягодицу, и она, откинув голову, театрально стонет. Видно, что она слишком сильно наслаждается собой, но Кристиана это не волнует, ведь по обе стороны от него сидят две другие девушки, обе с обнаженной грудью. Одна из них сует сосок ему в рот. Он сосет его, а третья женщина покусывает его ухо, толкает свою голую грудь в его руку.

Я перевожу взгляд на Ксандера, целующегося с женщиной в стрингах, едва прикрывающих промежность, и с мужчиной, одетым так же, по другую сторону от него. Ксандер обхватывает член мужчины, и они страстно целуются. Женщина наклоняется, чтобы присоединиться к ним. Ксандер отпускает мужчину и хватает ее за шею, притягивает ее ближе, и вскоре все трое предаются оргии.

Я смотрю на дверь в частную галерею, где мы находимся. VIP-комната всегда забронирована для меня и моей команды. Антонио стоит на страже у двери, его взгляд как всегда внимателен. Я пересекаю комнату, петляя между телами, пока не дохожу до него.

— Где Лука? — спрашиваю я. — Не видел его с тех пор, как мы приехали.

Антонио указывает подбородком в сторону той части комнаты, которая смотрит на личные апартаменты этажом ниже.

— Он решил сегодня выложиться по полной, да?

Из всех нас вкусы Луки больше всего тяготеют к эксгибиционизму. Но до сегодняшнего дня я не знал, что он предавался этому на глазах у собственной семьи.

— Он был недоволен трюком, который выкинул тот засранец, — соглашается Антонио.

— Проследи, чтобы о его матери заботились до конца ее жизни.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда Антонио окликает:

— Босс...

Я останавливаюсь, разворачиваюсь к нему.

— У тебя есть вопрос, Тони?

— Да. — Он колеблется, переминаясь с ноги на ногу, потом выдыхает: — Как думаешь, почему эта крыса пыталась свалить вину на Луку?

Я наклоняю голову.

— Без понятия. — Пожимаю плечами. — Я даже на минуту не усомнился в нем.

Он кивает.

— И ты тоже не должен.

— Верно, босс. — Он выпрямляется. — Я буду снаружи, если понадоблюсь.

Он толкает дверь и выходит.

Я иду к стеклянной стене в дальней стороне смотровой галереи. Отсюда вижу все, что происходит в клубе.

Смотрю на маленькую комнату этажом ниже, из которой открывается отличный вид.

Лука, одетый в обтягивающие кожаные штаны, поднимает хлыст и обрушивает его на обнаженную спину женщины, подвешенной к потолку. Он связал ее запястья вместе над головой, а ее ноги раздвинуты перекладиной.

Он проводит плетью по ее голым ягодицам, на которых даже со своего места могу различить красные следы от ударов. Без остановки он бьёт ее один, второй, третий, четвертый раз, чередуя ягодицы. С каждым ударом все ее тело подается вперед, балансируя на пальцах ног. Бледно-кремовый цвет ее ягодиц испещрен красными отметинами. Лука останавливается и прижимает ладонь к ее, без сомнения, ноющей попке. Массирует ее, затем шепчет девушке на ухо. Когда она кивает, он гладит ее по голове, и по ее телу пробегает пульсация. Отходит назад, увеличивая расстояние между ними, затем занимает позицию. Заносит руку и хлещет ее десять раз подряд. К концу женщина дрожит и едва может держаться на ногах.

Лука бросает хлыст в сторону, стягивает штаны, затем сокращает расстояние между ними. Обхватывает ее руками, его прикосновение одновременно нежное и властное. Притягивает ее бедра к себе, пристраивается у ее входа и одним быстрым толчком проникает в нее.

Кровь приливает к моему паху... чего и следовало ожидать. Вся сцена эротична, гедонистична и рассчитана именно на такую реакцию зрителя. Но что меня удивляет, так это необузданная страсть между ним и его сабой. Я всегда знал, что Лука ведет такой образ жизни, но не понимал, насколько он получает удовольствие от эксгибиционизма.

В моем младшем брате скрыто нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Когда он и мои младшие братья присоединились ко мне в Лос-Анджелес, Лука уже изменился. Тогда я понял, что мне не следовало оставлять их одних наедине с гневом отца и его тяжелой рукой.

Я сбежал при первой же возможности. Убедил себя, что сначала должен выбраться сам, прежде чем посылать за остальными. Я был слишком эгоистичен? Неужели те несколько месяцев, которые провел в разлуке с братом, привели к тому, что мой отец причинил ему непоправимую боль. Мы никогда не говорим об этом. Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить об этом, Лука просто меняет тему. И через некоторое время я тоже перестал спрашивать. Может, мне стоит поговорить с ним в скором времени?

Лука начинает трахать женщину всерьез. Она откидывает голову назад, и он тянется к ней, чтобы сжать ее сосок. Скользит рукой вниз к клитору и начинает играть с ним. Я не могу их слышать, но не сомневаюсь, что это доводит ее до эротического кайфа: она извивается и пытается его поцеловать. Лука наклоняется, и она целует его в губы, затем он отстраняется и ухмыляется, его белоснежные зубы выделяются на фоне загорелой кожи. Женщина дуется, и Лука шлепает ее между ног. Она вздрагивает, и видно, что близка к оргазму, и я отворачиваюсь от этого зрелища. Черт, теперь я возбужден, как черт.

Как раз в этот момент открывается дверь. Входит женщина. У нее темные волосы, ниспадающие до талии, фигура в форме песочных часов, одета незнакомка в зеленое платье до колен.

Она направляется ко мне.