Глава 3

Майкл

Я смотрю через сад на мужчину, привязанного к деревянному стулу с прямой спинкой. Он у кромки сада, где лужайка спускается к морю.

У меня нет соседей на протяжении мили по обе стороны побережья. Это значит, что люди на моем допросе могут кричать сколько угодно. Никто их не услышит. Именно поэтому я выбрал это здание для своей резиденции. Оно находится недалеко от Палермо, с видом на море, который я ценю по утрам, когда пью свой эспрессо на террасе дома.

Если погода не позволяет и необходимо провести допрос, подобный сегодняшнему, у меня есть звуконепроницаемая комната в подвале.

Ну а пока я приближаюсь к человеку, скорчившемуся в кресле. Кровь капает из его висков и носа на белую рубашку, которая местами порвана.

— Развяжи его, — приказываю я, и Антонио подходит к нему. Он ослабляет путы, и мужчина начинает падать. Антонио поддерживает его на стуле. Пленник открывает глаза, смотрит на меня и бледнеет. Рот открывается и закрывается, но без звука. Он быстро моргает, затем облизывает губы.

— Отнесите его туда, — я указываю подбородком на террасу, где стоит прямоугольный кофейный столик с диванами по обе стороны от него.

Я иду туда, а Антонио и Себастьян, схватив мужчину под руки, несут его следом. Я сажусь, и они опускают его на диван напротив меня. Мужчина откидывается на спинку дивана.

— Принесите ему кофе и еду, — приказываю я. Антонио уходит, а мужчина смотрит на меня. Ему не больше тридцати, но волосы уже поредели. Рубашка обрисовывает пузо над льняными брюками, которые все еще тщательно отглажены.

— Ты близок к своей матери, да? — пробормотал я, и он уставился на меня.

— Откуда... откуда вы знаете?

— Наверное, единственный сын? — Я рассматриваю его побледневшее лицо. — Отец умер несколько лет назад, и теперь твоя мама готовит ужин и ждет, когда ты придешь домой, чтобы вы могли поесть вместе. Каждую субботу она играет в карты с друзьями, ужинает с ними, приходит домой немного подвыпившая и достаточно занятая, чтобы ты не чувствовал себя виноватым за то, что оставил ее одну, и мог отправиться на встречу со своей девушкой.

— К...капо, — пробурчал мужчина, — пожалуйста, не причиняйте им вреда.

— Всё зависит от тебя.

— Я... я не делал этого, — шепчет он.

— Мои люди так не думают... — Я хмурюсь. — Как тебя зовут?

— Тобиас. — Он сглатывает. — Мама зовет меня Тоби.

— Конечно, зовет. — Я оглядываю его с ног до головы. — Скажи мне, Тоби, кому ты передавал информацию из наших книг?

— Я... я не передавал, — настаивает он. — Я просто бухгалтер. И выполнял свою работу.

— Для кого ты делал работу?

— Для вас, капо. — Он сжимает руки на коленях. — Я предан вам так же, как мой отец был предан вашему отцу, и его отец до него.

— Хм, — я погладил подбородок, — значит, твоя семья служила моей на протяжении многих поколений.

— Вот именно, я бы никогда вас не предал, — кивает он.

— Даже ради своей девушки.

Он замолкает.

— Моей девушки?

— У нее есть имя?

Он снова открывает и закрывает рот, глядя на меня.

— Ее... ее имя?

Я наклоняю голову, и он опускает подбородок.

— К... Клара, — бормочет он.

— Что?

— Клара. — Он вздергивает подбородок. — Ее зовут Клара.

— И я полагаю, Клара любит хорошую еду, хорошее вино, цветы и... дорогое нижнее белье?

Он отводит взгляд.

— И бриллианты...

Его горло двигается, когда он глотает.

— Ты купил ей кольцо с бриллиантом, чтобы сделать предложение?

— Купил, — его подбородок дрожит, — но это совсем не то, чем кажется, это...

В этот момент появляется Антонио с подносом, на котором стоит кувшин с водой, стакан, тарелка с едой и кружка кофе. Он ставит поднос на стол перед Тоби, который с тоской смотрит на него.

— Ешь, — приказываю я. Когда он колеблется, я откидываюсь на спинку кресла. — У нас много времени, Тобиас. Ты можешь поесть, попить и подкрепиться, а потом мы продолжим.

Тоби вздрагивает, затем расправляет плечи. Он берет панини и хрустит им, прерываясь лишь на пару глотков эспрессо. Поев, он с довольным видом откидывается. Я наливаю немного воды из кувшина, придвигаю к нему.

— Пей, — приказываю я, и на этот раз он берет стакан с водой. Его пальцы не дрожат, когда он пьет из него.

— Кому ты передал информацию, Тобиас?

Он качает головой, опускает стакан с водой.

— Я не передавал. — Он указывает подбородком в сторону Луки. — Он все наврал.

— Придурок, — рявкает Лука, и я поднимаю руку.

— Зачем ему врать? — Я перевожу взгляд на мужчину. — Зачем моему брату подставлять тебя?

— Потому что... — Он облизывает губы. Его пальцы дрожат, и вода проливается ему на колени. — Он завидует тебе... — Тоби обводит взглядом все вокруг, — он хочет занять твое место, он...

— Какого черта?..

Лука бросается к Тоби, но я быстрее. Я выхватываю нож из ножен и бросаю его. Нож пролетает мимо них и вонзается в траву за диваном.

Тоби кричит, стакан падает, а он прижимает руку к кровоточащему уху.

— Не убивай меня, не убивай, — вопит он, опускаясь с дивана на колени. Он прижимается лбом к стеклянному столику. — Клянусь, я ничего об этом не знаю. Я просто человек, пытающийся честно заработать на жизнь...

— За исключением тех случаев, когда речь идет об удовлетворении дорогих вкусов твоей будущей жены.

— Пожалуйста, — поднимает он голову, слезы текут по его щекам, — она тут ни причём.

— Я знаю, — наклоняюсь вперед, положив ладони между коленями, — но ты имеешь самое прямое, поэтому... признайся, что ты сделал, выдай людей, для которых ты шпионишь, и я клянусь, ты будешь жить.

— Я ничего не знаю, — хнычет он, и сопли текут из его ноздрей. — Клянусь, я не знаю. — Он сгорбил плечи, дико оглядывая пространство. — Пожалуйста, не делайте мне больно. Пожалуйста, не надо.

— Вставай, — рычу я. — Вставай, Тоби.

Он спотыкается, его колени так сильно трясутся, что он едва держится на ногах.

— Беги.

— Что?

— Беги, — повторяю я, затем достаю пистолет.

Он бледнеет, и я направляю его на него.

— Если сумеешь ускользнуть от пули — говорю я, — ты будешь жить.

Кровь отхлынула от его лица.

— Капо, — умоляет он, — поверьте мне. Я бы никогда не предал вас.

— И у тебя внезапно появились деньги? — Я барабаню пальцами по бедру. — Как ты это объяснишь?

— Я... — Он сжимает пальцы. — Я перевел немного денег со счета компании на свой счет, — он сглатывает, — но не сливал никакой информации вашим конкурентам.

— Ты ожидаешь, что я этому поверю?

— Зачем мне вам врать, если на кон поставлена моя жизнь?

Я всматриваюсь в его бледное лицо; его взгляд удерживает мой. Странно, я могу поклясться, что он лжет мне, но все признаки говорят о том, что это не так.

— Хватит болтать. — Я указываю подбородком. — Беги или потеряешь единственный шанс на спасение.

— Я... я...

Я достаю пистолет, и Тоби мчится вокруг дивана, через лужайку. Я прицеливаюсь, парень бежит по песку, вдоль берега моря. Бежит до тех пор, пока фигура не становится все меньше и меньше, и я уверен, что он начинает думать, что ему удалось сбежать. Тогда я стреляю.

Он падает на землю, и я снова стреляю. Не стоит бросать начатое на полпути.

Я киваю Антонио, который переходит на ровный бег, направляясь к упавшему парню. Я убираю пистолет в кобуру, затем встаю. Лука подходит ко мне.

— Он лгал, брат.

— Я знаю. — Наклоняю голову к нему, обхватив его за шею. — Если бы у меня возникли сомнения, ты бы здесь не стоял, брат.

Лука на секунду выдерживает мой взгляд, затем кивает:

— Я бы никогда не стал тебе врать, Мика.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я пристально смотрю на него, затем киваю:

— Ты врешь мне сейчас.

— Ты о чем? — хмурится он.

— У тебя есть шанс признаться.

Он напрягается:

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Не имеешь?

Он качает головой, и я подхожу к нему. Поправляю его воротник, разглаживаю его.

— Ты сказал, что у тебя деловая встреча.

— Да.

— Очевидно, это свидание.

Лука хмурится, затем его тело заметно расслабляется.

— Stronzo di merda.(Вот засранец. — Прим. пер.)

Я усмехаюсь, затем обхватываю его за плечи.

— Testa di cazzo. ( Придурок. — Прим. пер.) — Я по-братски целую его в обе щеки. — Я отпущу тебя при одном условии.

— Каком?

— Мы идем с тобой, — заявляет Массимо.

— Что? — рычит Лука. — Ни хрена подобного!

— Да, черт возьми, да. — Кристиан смеется. — Ты не выкрутишься, брат.

— Все правильно, — ухмыляется Себастьян. — Либо ты берешь нас, либо никуда не пойдешь, — ухмыляется он еще шире. — И что же ты выберешь?